Вторая жизнь Шанада Щегеди началась в квартире раввина Баруха Оберландера, расположенной над синагогой в Будапештском квартале Ержебетварос. Моэль, специалист по обрезанию, прибыл из Израиля. И одним разрезом антисемит Шанад был преобразован в Довида, еврея.

Шанад Щегеди, 31 год, был заместителем начальника правого крыла экстремистской партии Йоббик, которую он также представлял в Европейском парламенте. Он сделал карьеру, утверждая, что евреи стремились грабить Венгрию и что они вступили в союз с цыганами, чтобы превратить "чистых" венгров в меньшинство в своей собственной стране. На публике он носил черные военные штаны и жилет венгерской гвардии, запрещенной право-экстремистской группировки.

Но потом он узнал, что его семья была еврейской, и это откровение заставило его круто изменить свою жизнь.

Теперь он называет себя Довид Щегеди, ест только кошерное, изучает иврит и идет в синагогу каждую пятницу. "Это моя истинная идентичность", говорит Щегеди, почти двухметровой высоты человек. Теперь он носит итальянский дизайнерский костюм и черную кипу. История трансформации Шанада в Довида является примером одного из радикальных переосмыслений, и одновременно одной из отчаянных попыток поиска надежной идентичности, той идентичности, которая продолжает исчезать в Восточной Европе даже через 25 лет после конца коммунизма.

Исчезновение еврейской идентичности было особенно заметно в Венгрии, стране, которая присоединилась к Гитлеру во Второй мировой войне и которая выдала более полумиллиона своих граждан евреев убийственной машине нацистов. В 1989 году Венгрия стала первой страной Восточного блока, открывшей свои границы на Запад и уже давно считалась образцовой ученицей системы капитализма. Пока страна почти не разорилась пять лет назад.

Мания величия и чувство вины

Сегодня, национал-консервативная партия Фидес удерживает бразды правления в Будапеште, под руководством премьер-министра Виктора Орбана, человека, для которого демократия является чем-то вроде источника беспокойства. В последние годы он протолкнул закон, ограничивающий свободу печати и ограничивающий высший суд своей страны. На всеобщих выборах 6 апреля, Фидес, скорее всего, получит абсолютное большинство в очередной раз (уже получил - прим. ред.). Опросы показывают, что правые экстремисты из Йоббик возможно загребут еще 15 процентов голосов.

Нигде в Европе конкурирующие политические лагеря не смотрят друг на друга с такой ненавистью, как в Венгрии. Едва ли существует еще одна страна, раскачивающаяся между столь радикальными крайностями националистической мании величия и глубинного чувства вины.

Незадолго до того как солнце скрывается за домами Буды и начинается Шабат, Довид Щегеди подъезжает к синагоге Обуда вместе со своей матерью, женой и двумя сыновьями. Когда строительство этой синагоги было завершено в 1820 году, это была самая большая синагога в Будапеште. Колонны ее фасада придавали ей вид коринфского храма. После Холокоста синагога использовалась в качестве склада, а затем для студии государственной телевизионной сети.

Синагога вновь открыл свои двери для верующих евреев четыре года назад с ковчегом Торы, подаренным американскими евреями и с недавно отреставрированными фресками на потолке. Благословения на иврите, которые Щегеди может читать с некоторым усилием, находятся над водяными кранами.

Есть 613 заповедей, которых должны придерживаться набожные евреи, говорит Щегеди, добавив, что он до сих пор сумел соответствовать только 80 из них. "Я пытаюсь, но это не произойдет в одночасье."

В эту пятницу, около сотни верующих находятся в синагоге, женщины занимают свои места в помещении, отделенном занавеской. Сыновья Щегеди вертятся в святилище и их кипы неоднократно спадают с их голов. Довид Щегеди еще кажется немного неуклюжим когда он колеблется взад и вперед во время молитв.

Приложить все усилия, чтобы стать евреем

Раввин Шломо Kевес говорит о желаниях, корысти и сдержанности, в том числе сдержанности и от Интернета, о том как трудно быть удовлетворенным самим собой и своей жизнью. В конце службы молящиеся желают друг другу "Шабат шалом" и подымаются наверх, в общий зал.

Мужчины и женщины сидят вместе и трапезничают на круглых столах. Евреи не имеют права работать в субботу и нанимают христиан, чтобы подготовить кошерную еду: хумус, огуречный салат и цыпленка. Маленький стакан красного вина стоит рядом с каждой тарелкой. Время от времени, разные участники конгрегации встают пожелать добра или пошутить.

Молодой человек из-за соседнего стола наклоняется и спрашивает Щегеди:"Ну? Вы добились прогресса в иврите?" Щегеди стал частью конгрегации, но так было не всегда. Когда он пришел на службу в первый раз, многие встали и покинули синагогу из чувства протеста.

"Они не верили, что я действительно изменился", говорит Щегеди."Многие смогли простить мне мое прошлое только с большим трудом. Я это полностью понимаю". Ведь он и сам с трудом верит в это. . .

Летом 2012 года, Щегеди вышел из партии Йоббик, нашел раввина и начал изучать Тору. Он побывал в Израиле, посетил мемориал Холокоста Яд ва-Шем и пошел к Стене Плача. Он сделал все, что мог, чтобы стать евреем. Ночами он продолжал просыпаться в холодном поту, сгорая от стыда. Иногда он включал компьютер и смотрел свои собственные многочасовые выступления из прошлого на YouTube. Его громкие слова всегда поддерживали. Он высказывал свою ненависть к цыганам, словакам, ЕС и "международному финансовому капиталу "в спокойной и точной, почти холодной манере. Это то, что делало его особенно опасным.

"Сегодня я хочу загладить свое прошлое добрыми делами", говорит он. 

Шанад Щегеди родился в восточной Венгрии в 1982 году. Когда он пошел в школу, старые коммунистические школьные учебники постепенно исчезали а его учитель истории был ревностным националистом, который часто говорил о Трианонском договоре, мирном соглашении 1920, который разделил былое Королевство Венгрия и отдал около двух третей территории его соседями. Для венгерских националистов это историческая травма, которая лежит в основе их мировоззрения.

"Зависимость"

Щегеди изучал историю в университете в Будапеште и объединился с другими студентами правых взглядов. Группе, которая была полна ненависти к коммунистам, которым удалось вернуться к власти в Венгрии только через десять лет после 1989 года. Это была другая коммунистическая партия, но Щегеди не верил, что она действительно изменилась. Щегеди также не убедила партия Фидес, партия заумного национализма была слишком спокойной. Он был более радикальным. Он не хотел дебатов; он хотел сжечь флаги Европейского Союза. Ненависть медленно стала его политической валютой. А началось все с цыган, говорит он: - "Сначала это было только насчет цыган-уголовников. Потом насчет всех цыган. Позже вы начинаете ненавидеть словаков и румын. Вам всегда нужно больше. Это как наркомания, как пагубное пристрастие".

В 2003 году он стал одним из основателей партии Йоббик; его членский номер 63. Они считали себя авангардом, достаточно смелым, чтобы озвучить то, что многие венгры думали втайне: Цыгане должны уйти, левые партии должны быть распущены и Брюссель хочет поработить Венгрию.

Антисемитизм был также широко распространен в партии. Многие члены Йоббик верили, что Холокост и лагеря уничтожения, как Освенцим были лишь изобретением евреев для того, чтобы другие испытывают чувство вины и евреи могли вымогать у них деньги. Это было миром Щегеди в то время - и он стал чем-то вроде радикального идейного лидера для крайне правых. Он даже написал книгу под названием"Я верю в Воскресение Венгрии. В предисловии, один из его сотоварищей из Йоббик пишет: "Он кулак нашей партии". Щегеди также делал неплохие деньги, продавая футболки с рунической письменностью и другими безделушками с символикой правого крыла из его интернет-магазине.

Некоторые завидовали успеху Щегеди - люди, как Золтан Амбрус, ученик Щегеди в то время, который отбыл срок за хранение пистолета и пластиковой взрывчатки.

Зловещий Секрет

Четыре года назад к Амбрусу попали документы - вероятно из архивов коммунистической тайной полиции Венгрии - подтверждавшие, что Щегеди является евреем. Амбрус бросил вызов Щегеди, который к тому времени был представителем в Европейском парламенте, и заснял разговор на видео. Щегеди отреагировал, пытаясь подкупить Амбруса, предлагая ему работу и деньги в обмен на молчание. Но Амбрус отказался и сообщил в партию. Летом 2012 года, лидеры Йоббик открыто обсудили это с Щегеди. Глава партии Габор Вона первоначально был в восторге от новости. "Супер", сказал он. "Вы теперь наш щит от обвинений в антисемитизме!" Но большинство партии был другого мнения. Один из "соратников" заявил :"Лучше всего было бы засадить пулю тебе в голову прямо сейчас"

Щегеди вдруг почувствовал себя евреем. И он вспомнил о подсознательном чувстве в детства, что что-то с ним было не совсем правильно. С одной стороны, Щегеди говорит, он рано узнал, "что быть евреем плохо". С другой стороны его мать однажды ударила его, когда он рассказал антисемитский анекдот, что он слышал в школе. И только сейчас, будучи уже взрослым, он узнал больше о своих предках. И эта история, долго была не замечена.

До войны около 14000 евреев жили в Мишкольц, где родился Щегеди. Только 105 из них вернулись из концлагерей. Одной из вернувшихся была его бабушка. Она скрыла свое прошлое от своих детей, как зловещую тайну. Даже в чрезвычайно жаркие дни, она всегда носила блузки с длинными рукавами скрывая татуировку номера заключенного на руке. Многие восточноевропейские евреи продолжают делать это сегодня. Это были именно венгерские жандармы, те кто загнал бабушку Щегеди, Магдолну Кляйн, 25 -лет в то время, в автомобиль для крупного рогатого скота, направлявшийся в Освенцим в том далеком 1944 году. Первый немец которого она увидела был пресловутый "доктор Холокоста" Йозеф Менгеле. Он послал ее "направо"- присоединиться к тем, кто был в состоянии работать. Большинство других были направлены "налево"- прямо в газовые камеры.

Однажды утром одеяло Mагдолны исчезло, а это нарушение обычно каралось смертью. Но охранник просто ударил ее и послал ее в другую "трудовую команду". Это было задумано в качестве наказания, но это, скорее всего спасло ей жизнь. Новую работу она переносила легко, что позволило ей пережить четыре месяца в Освенциме до освобождения Красной Армией 27 января 1945 года.

Страх антисемитизма

Магдолна Кляйн вернулась в Венгрию и попыталась вести нормальную жизнь. Она вышла замуж за еврея, который также пережил Освенцим, но чья первая жена и двое детей были убиты. Пара посещала синагогу каждую пятницу. Позже, в 1956 году, венгры восстали против коммунистов и бабушка Щегеди увидела, как толпа повесила полицейского на дереве и сорвала с него штаны. Полицейский был обрезан. Для собравшейся толпы это было доказательством того, что коммунисты в Венгрии и их пособники были евреями. Это был старый антисемитизм, который, как надеялась Магдолна, исчез вместе с нацистской Германией. В тот день она и ее муж решили перестать быть евреями. Они никогда больше не посещали синагогу и всегда молчали об Освенциме.

С такой семейной историей, говорит Щегеди, уже невозможно быть праворадикалом, а тем более членом Йоббик. Именно поэтому, в один прекрасный день, он написал текстовое сообщение раввину Кевесу. "Пожалуйста, позвоните мне", писал он. Раввин изначально полагал, что это была шутка, но потом он согласился на встречу в строгом конференц-зале сообщества Любавич. "Я встречался с человеком который находился в свободном падении", - говорит Кевес. - "Он потерял всех его друзей и всю его уверенность".

Раввин Кевес, 34-х лет, проконсультировался со своими коллегами, и они пришли к выводу, что "несмотря на его прошлое, Щегеди нуждался в помощи". Вскоре Кевес встретился с Щегеди еще раз, и они говорили об антисемитизме и еврейской вере. Дискуссия была сродни поединку. "Евреи скупают Венгрию", заявил Щегеди. "Есть некоторые израильские инвесторы, которые создают рабочие места для венгров", - ответил раввин. Так продолжалось в течение целого дня.

Еврейская семья

Раввин Кевес предписал Щегеди строгий режим исследования и созерцания - и сказал ему, чтобы он не общался со средствами массовой информации. И, шаг за шагом, Шанад Щегеди преодолел свое прошлое. Он говорит, что оставил бы Йоббик, даже если бы те не выгнали его. Он закрыл свой интернет-магазин, отослал непроданные товары обратно к поставщикам и выбросил книги. Единственное, что он оставил из прошлой жизни было его место в Европейском парламенте. Он не хотел, чтобы это место было занято праворадикалом от Йоббик.

Некоторые, такие как Будапештский философ Гаспар Миклош Тамаш, обвинили Щегеди в том, что он остался расистом. “Пока Щегеди полагал, что он был"чистый венгр,"- Миклош заявил,- “Щегеди видел вещи через националистический венгерский объектив. Но как только он узнал о своем прошлом, он начал смотреть на мир с исключительно еврейской точки зрения”.

Раввин Kевес качает головой; он считает,что Щегеди испытал истинный катарсис."Щегеди узнал на примере отношения своей бывшей партии и своих бывших друзей, что значит подвергаться дискриминации", говорит Kевес."Вдруг больше не имело значения что он сделал для партии. Имело значение только то, что он еврей. Если бы руководство Йоббик были более терпимы, считает Kевес, возможно, Шанад никогда бы не стал Довидом. ”

Вся его семья, в настоящее время, вернулась в еврейство, кроме его бабушки."Она все еще думает, что Холокост может повториться в любой момент и, что ненависть к евреям никогда не исчезнет", говорит Щегеди. Когда она узнала, что он планирует пройти обрезание, она пыталась отговорить его от этого. И она все еще не ходит в синагогу.

Источник: JewsNews.co.il

Перевод с английского: Аркадий Шенкер