Состоялась встреча Йоси Бейлина с русскоязычными журналистами. В каком состоянии находится в 2014 году генератор миротворческих идей прошлого десятилетия?

Встречу сотрудников русскоязычных СМИ с бывшим членом правительства и лидером партии МЕРЕЦ доктором философии Йоси Бейлиным организовало движение «Демократическая хартия – Наше наследие». Конечно, журналисты не ждали сенсационных высказываний от автора "Женевской инициативы", давно ушедшего из политики.

А в 1990-е годы Бейлин являлся, пожалуй, самым неутомимым поставщиком идей мирного урегулирования. Он был среди «архитекторов Осло». Он составил план одностороннего выхода ЦАХАЛа из Южного Ливана. В момент, когда левые фракции в кнессете катастрофически ужимались, Бейлин выступил с «Женевской инициативой», которую поддержала значительная часть израильского общества.

Кумирами самых левых израильтян были Шуламит Алони, Йоси Сарид. Лозунги их были просты: немедленно прекратить оккупацию! Они оказались лидерами благодаря способности подогревать эмоции своих сторонников. Сдержанно-суховатый Йоси Бейлин проигрывал им в харизме и поэтому в родной Аводе оставался на вторых ролях, а МЕРЕЦ возглавил, когда политическая энергетика этой партии иссякла. Зато он владел искусством логического убеждения. Поэтому именно Бейлин стал главным теоретиком «лагеря мира». Но почему же его логика не была принята не только израильским большинством, но и палестинцами? Почему он так рано ушел из большой политики? Я не биограф Бейлина. Могу поделиться субъективными соображениями.

Я в начале 1990-х с энтузиазмом воспринял переговоры с палестинцами не потому, что был «свежим», неразумным репатриантом. Я рассуждал: когда-то самым фанатичным врагом Израиля был Египет, но именно он заключил первый израильско-арабский мирный договор – почему бы теперь не проверить искренность намерений Арафата? Сомнения мои тоже основывались на аналогиях. Я помнил развал СССР, который не привел к быстрому прогрессу бывших советских республик из-за того, что люди меняются гораздо медленнее, чем власть. Я не верил, что подписание Норвежских соглашений изменит человеческий фактор – ненависть арабов к Израилю.

После Осло начались страшные теракты. Я ждал ответа главы правительства Ицхака Рабина и лидера МЕРЕЦа Шуламит Алони. Премьер-министр говорил непонятные вещи: «Это жертвы на алтарь мира. По мере продвижения переговоров террор может даже усилиться». Алони ошеломляла, как появление марсианки: «Кто придумал, что палестинцы хотят нас вырезать! Подпишите соглашение об окончательном урегулировании – и террор сразу прекратится». Выводы сделал не только я: израильское общество перестало доверять левым, и они утратили власть.

Бейлин вел себя не так, как Рабин и Перес, Алони и Сарид. Он не произносил пылких речей. Он начинал с обозначения своей позиции: «Я стремлюсь к миру не ради палестинцев, а ради евреев». Это лишало слушателей враждебной настороженности. Бейлин подробно излагал свои мысли о том, как поэтапно можно прийти к миру. Излагал это так длинно, что утомлял любую аудиторию и лишал ее способности к интеллектуальному сопротивлению. Только самые стойкие спрашивали: «Хорошо. Все это красиво. Но куда исчезнет террор?». Бейлин снисходительно усмехался, но ничем обнадежить не мог...

Я долго пытался понять, какую ассоциацию вызывает у меня Бейлин. Потом вспомнил название пьесы Макса Фриша: «Дон Жуан, или Любовь к геометрии». На Дон Жуана бесстрастный Бейлин не тянул. Он любил... идею мира. Но все его политические построения были геометрией! Он вычертил Норвежские соглашения и план ухода из Ливана. В этих схемах не было одного: очертаний прекращения террора.

Высший взлет учителя черчения – «Женевская инициатива». На выборах 2003 года левые партии с треском провалились. Но Бейлин, ни на что не обращая внимания, обрушил на израильтян и на готовых спасать мирный процесс европейцев увесистый труд. Он насчитывал 17 статей, разбитых на множество подпунктов. Прочитать все это не мог почти никто – даже среди активистов Шалом ахшав. Но в конце схемы было жирно вычерчено: «МИР» - кто ж возразит.

Я сумел проштудировать «Женевскую инициативу». Учитель черчения остался верен себе. Он нарисовал подробную картину урегулирования. Вот только статья «Безопасность» оказалась самой расплывчатой, а ее подраздел «Террор» составляли... несколько предложений. «Будут прилагать усилия»; «Будут проводить консультации»; «Будет создана трехсторонняя комиссия» - все это намечалось после «окончательного урегулирования»! А почему нельзя было написать еще короче: «Подписанию соглашения должно предшествовать полное прекращение террора»? Нельзя было – в этом секрет всех чертежей Бейлина.

И вот в феврале 2014 года мы опять слушаем Бейлина. По-прежнему безупречно повязан галстук. По-прежнему красиво и длинно говорит, умеет выстроить примеры и иронизировать. А конкретно?

Конкретно Бейлину уже давно нечего сказать. Не объяснять же теракты в Иудее и Самарии, ракетные обстрелы из Газы тем, что Абу-Мазен и Хания недостаточно проработали «Женевскую инициативу»!

Бейлин достаточно умен, чтобы не повторять старых рекомендаций. Он уже не уверяет, что возможно сиюминутное урегулирование. Он апеллирует не к объективной реальности, а к психологии политических лидеров. С легким сожалением констатирует, что Обама – дилетант в политике, Нетаниягу не готов к миру, Либерман – циник, а Абу-Мазена следовало бы заменить... искренним сторонником мира Баргути.

Бейлин повторяет заклинание о том, что его волнует только судьба евреев. Для убедительности изображает реалиста, готового согласиться с промежуточным (через двадцать лет после Осло!) этапом – заключением рамочного соглашения.

Нет, ничего Йоси Бейлин уже не скажет и не начертит... Он не интересен не только израильтянам, но и палестинцам. Ведь - в отличие от страстно обнимающихся с террористами израильских миротворцев - Бейлин к палестинцам как таковым равнодушен! Они это чувствуют. (Собственно, и к евреям Бейлин индифферентен. Он один из виновников разрушения социально-экономической платформы левого лагеря).

Бейлин – фанатик идеи. Надо вспомнить, что он воспитывался в ортодоксальной семье и отошел от религии в зрелом возрасте. Но по типу мышления остался талмудистом, вычерчивающим абстрактные логические построения.

Мне не нравятся оскорбительные клички, которыми Бейлина наделяют правые (так же не приемлю хамства левых). У нас есть такая политика, какая есть. В ней интеллигентных людей очень мало. Интеллектуализм ультралевых – это, конечно, миф. Бейлин когда-то написал докторат по истории Рабочей партии, которым не обогатил мировую науку. Но тем не менее он относится к редким нашим политикам, умеющим корректно и полноценно полемизировать с идеологическими противниками. Глядя на него и на нынешних депутатов от МЕРЕЦа, с сожалением осознаешь, как умственно деградировали наши леваки.

Бейлин подчеркивает, что сегодня он - бизнесмен. Лукавит! Зачем же тогда он беседует с журналистами о перспективах мирного процесса? В свои шестьдесят пять Йоси Бейлин уже не будет ни лидером левого лагеря, ни тем более премьер-министром. Он ни для кого не представляет политической угрозы, а напечатанная фантастическими тиражами «Женевская инициатива» пылится в подсобках миротворческих организаций. Но послушать этого человека по-прежнему интересно. Есть о чем подумать.