Zahav.МненияZahav.ru

Пятница
Тель-Авив
+25+14
Иерусалим
+21+13

Мнения

А
А

Верховный судия

Кто из нас, благодарных и восхищенных читателей знаменитого булгаковского романа, не задавался вопросом: Что же такое – Воланд? Эффектный, блистательный, всесильный и таинственный?

06.03.2014
Источник:mnenia.zahav.ru
ShutterStock

Читайте также

(Воланд в романе Булгакова "Мастер и Маргарита")

Кто из нас, благодарных и восхищенных читателей знаменитого булгаковского романа, не задавался вопросом: Что же такое – Воланд? Эффектный, блистательный, всесильный и таинственный?

Одно из воплощений сатаны?

Слишком просто и неубедительно. Не встает со страниц романа образ ангела зла, властителя тьмы. Разве можем мы назвать его антиподом Иешуа?

Не знаю, как вы, любезный читатель, а я себя чувствую неуютно, если не определю какие-либо координаты и точки отсчета. Следуя научным рекомендациям, ответ я ищу в самом романе, не отвлекаясь на стереотипы и не позволяя традиционным толкованиям ввести меня в заблуждение. И вот как я рассуждаю.

Мастер сжег свою рукопись. Она исчезла. Нет ее на земле. Нам ее жаль, как бывает искренне жаль безвозвратно утраченного и дорогого. Но оказывается – не безвозвратно. Рукопись вернулась! Кто это сделал? Чья это заслуга? Кто сделал казалось бы невозможное? Воланд. Так в системе фантастических координат романа.

А как бы это происходило в жизни? В жизни, которая есть питательная основа самых умопомрачительных фантасмагорий? Школьные учителя нам всем рассказывали о писателях, которые теряли рукописи. С дорожными чемоданами, забытыми в вагонах, при пожарах, при кражах и тому подобное. Кто возвращал им текст?

Их память. Они садились и вспоминали. Другого выхода у них не было.

Если уничтоженную рукопись может вернуть только память, то и Воланд, вернувший Мастеру рукопись, предстает воплощением, символом памяти. Он – историческая память о всем тяжелом и прекрасном пути человечества от варварства, дикости к нашим дням. Он и вся его свита.

Для чего же историческая память всех предыдущих поколений явилась в сталинско-булгаковскую Москву? Ответ опять же в самом романе. Страна, разместившаяся на одной шестой части земной суши, объявила, что строит новый мир, создает нового человека с новой нравственностью и новой философией. (С этим же пришел когда-то в мир Иешуа). Кто может с полным правом и с полной компетентностью провести ревизию, взвесить и оценить результаты такого эксперимента? Кому может быть доверена высокая миссия – вершить суд над новоявленным человеком? Конечно – Воланду как воплощению совокупной многовековой исторической памяти человечества.

И эту прошлую память «не столько интересуют автобусы, телефоны и прочая… аппаратура,… сколько более важный вопрос: изменились ли эти горожане внутренне?». Ведь революция была. Великая.

Главная картина в современных сценах романа Булгакова – представление в варьете, сенсационный сеанс черной магии со скандальным разоблачением уважаемых высокопоставленных лиц. В кульминационный момент, когда новому человеку устраивают экзамен на нравственность (оставить жизнь болтливому конферансье или нет), софиты авторского внимания высвечивают Воланда, восседающего в кресле. Услышав ответ москвичей на этот главный вопрос нравственности (можно ли убить человека?), Воланд выносит свой приговор. Он задумчиво произносит исторические слова: «Ну что ж… Они – люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны – из кожи ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны… Ну что ж… И милосердие иногда стучится в их сердца… Обыкновенные люди… В общем, напоминают прежних… Только квартирный вопрос испортил их…» (Глава 12 романа «Мастер и Маргарита).

Снисходительный, на первый взгляд, приговор был на самом деле убийственным и уничижительным. Не для людей, а для предводителей («Что ни содеют цари-сумасброды – страдают ахейцы»). Власти говорят: "новый человек", а судья: «люди как люди». Те уверены: строители коммунизма, а Воланд: «Только квартирный вопрос испортил их».

И чтобы ни у кого не оставалось сомнений, для чего этот сеанс в варьете, сам Воланд свидетельствует: «Мне хотелось повидать москвичей в массе, а удобнее всего это было сделать в театре. Ну вот моя свита, - он кивнул в сторону кота, - устроила этот сеанс, я же лишь сидел и смотрел на москвичей». (Гл. 18)

Отнюдь не случайно единственной причиной порчи новых людей Воланд называет пресловутый квартирный вопрос. В образной системе романа это не просто нерешенная жилищная проблема. Специалист-филолог весьма кстати вспомнил бы тут термин синекдоха. Это одна из метафорических форм. Как Воланд – персонифицированная историческая память, так квартирный вопрос – частное название главного в том новом, что принесла революция. Человек лишился своего угла, своей собственности, лишился права владеть квартирой-крепостью, обладающей иммунитетом перед неправым посягательством властей. Это отлучение от собственности так испортило человека ко времени посещения Воландом «третьего Рима», что до сих пор мы не можем вернуться в нормальное состояние.

Квартирный вопрос, как следует из романа, стал причиной доноса на Мастера. Донос на этой же почве имел место быть в действительности в отношении самого Булгакова.

Если Воланд – персонифицированная история человечества, почему же, черт возьми, он может предсказывать будущее? Таким образом, как он предсказал судьбу Берлиоза? (Аннушка, пролитое масло, комсомолка-вагоновожатая). И тут все в порядке. Существует такой вполне научный метод: экстраполяция. Если в нашем распоряжении есть несколько известных точек какой-либо регулярной кривой, то с большей или меньшей долей вероятности мы можем определить ее продолжение. И чем больше точек нам известно, тем вернее будет наш прогноз. А кто больше Истории знает определяющие события прошедшего! Не Воланд ли устроил великолепный бал всех героев прошлого?!

Еще один довод в пользу моей версии: в финале романа Матфей приходит к Воланду с просьбой от Иешуа: «Он просит, чтобы ты забрал Мастера к себе». Иешуа просит Сатану забрать Мастера… куда? В ад? За что? Нет, и еще раз нет. Иешуа просит Воланда поместить Мастера в книгу вечной памяти человечества. А заодно и его подругу Маргариту.

Приняв такую формулу, я отвечу на еще один вопрос: кто, кроме Истории, которой принадлежит в конечном счете все и вся, может карать и миловать, простить такого большого – с точки зрения христиан – грешника – Понтия Пилата…

Наконец, Воланд не мог быть князем тьмы хотя бы по той очевидной причине, что он явился временным гостем в империи зла, империи, созданной бесами осенью 1917 года…

А как же вся мистическая чехарда, которой изобилуют приключения Воланда и его свиты? Выходки Бегемота, Коровьевские шуточки, проделки пикантной Геллы? Давайте условимся считать все это обычным беллетристическим антуражем, про который другой наш тоже великий и тоже опальный писатель сказал: «…только тогда вы без крика проглотите все горькое, что я дам, когда это будет тщательно обложено густым приключенческим сиропом» (Е. Замятин, «Мы», роман, журнал «Знамя» номер 4 за 1988 год).

А сатана… Есть в романе и ангел зла, он там действует под своим настоящим именем – Азазелло, болтается в свите Воланда и выполняет его мелкие поручения.

Комментарии, содержащие оскорбления и человеконенавистнические высказывания, будут удаляться.

Пожалуйста, обсуждайте статьи, а не их авторов.

Статьи можно также обсудить в Фейсбуке