Вынужден признать, что обнародование дела раввина Пинто, сделавшее достоянием общественности факт коррупции в высших эшелонах израильской полиции, я воспринял очень болезненно, поскольку сам многие годы служил в органах правопорядка. По предварительным материалам следствия, в этом деле замешаны высшие офицеры полиции; с некоторыми я хорошо знаком.

Излишне говорить о том, что я искренне желаю израильской полиции справиться с этой ситуацией, как можно быстрее. В то же время мне не слишком нравится та поспешность, с какой следственные органы стремятся сделать главным фигурантом обвинительного заключения раввина Пинто, который, согласно материалам следствия, дал взятку высокопоставленному офицеру полиции. Либо существуют новые, неизвестные широкой публике, следственные материалы, которые проливают свет на суть фактов, лежащих в основе обвинительного заключения.

Если, не дай Бог, выяснится, что это правда, очень трудно будет минимизировать ущерб, который нанесен полиции.

Правоохранительным органам придется вновь и вновь тщательнейшим образом проверять свои ряды с целью предотвратить формирование опасных связей между высшими чинами полиции и представителями различных сфер влияния в государстве – в политике, финансах и СМИ.

Ни для кого не секрет, что действующие офицеры полиции высокого ранга посещают известных раввинов и каббалистов, общаются с теми, кто принадлежит к близкому кругу этих духовных лидеров. Далеко не всегда речь идет исключительно о вере или приверженности тому или иному религиозному течению. Дома этих известных раввинов давно превратились в своеобразные клубы, где встречаются представители властной, военной, финансовой и даже медийной элиты.

Влияние этих раввинов – как на личном, так и на общественном уровне – уже давно перешагнуло порог их собственных домов и круга приверженцев. Речь уже давно не идет лишь о советах и духовной поддержке. Многие ключевые фигуры в важнейших сферах израильской жизни действуют в соответствии с «советами» мудрых каббалистов, принимая решения с оглядкой на то, что скажет об этом уважаемый раввин, не грозит ли это «проклятием» или чем-либо подобным. Неоднократно за влиятельными раввинами было последнее слово в тех или иных конфликтах - как в политике, так и в бизнесе. Раввины выступали в качестве посредников и арбитров.

Именно поэтому некоторые раввинские дома превратились в мощные финансовые учреждения с миллионным оборотом. Чтобы управлять такими капиталами, было необходимо создать различные финансовые и деловые структуры, каналы по переводу денежных средств. Все это, разумеется, привлекает представителей организованной преступности, которые слетаются на подобного рода финансовые потоки, как мухи на мед. Иногда можно наблюдать такую картину: из дома раввина выходит высокопоставленный офицер полиции, а заходит – крупный авторитет криминального мира. Способность раввина «нашептать» совет человеку, ответственному за принятие важных решений в государстве, хорошо известна и была использована неоднократно.

То, что вырисовывается из материалов следствия по делу раввина Пинто, не вызывает особой радости. Только одно может нас хоть как-то утешить. Когда дела министров, получивших миллионы посредством изощренных технологий отмывания денег, закрываются юридическим советником правительства. Когда суд оправдывает бывшего премьер-министра по делу о получении им сотен тысяч долларов от иностранного бизнесмена, история с полицейскими кажется уже не столь пугающей.

Моше Мизрахи, «Маарив»