Тезисы статьи в Foreign Affairs
▪️С самого начала конфликта на Украине Россия действовала сообща с Ираном. Москва предоставляла Тегерану военную поддержку, дипломатическое прикрытие и разведданные. Тегеран, в свою очередь, снабжал Москву собственным оружием и способствовал пропаганде Кремля. Например, в июле 2022 года верховный лидер Ирана Али Хаменеи назвал НАТО "опасным существом" и заявил, что если бы Россия не проявила инициативу, Запад все равно спровоцировал бы конфликт на Украине.
▪️Для наблюдателей за обоими государствами это партнерство не должно быть сюрпризом. Эти две страны являются одними из самых непримиримых противников Запада. Со времен революции 1979 года иранские лидеры настроены крайне антиамерикански, утверждая, что они постоянно становятся мишенью заговоров с целью изолировать и подорвать правительство Исламской Республики.
▪️Президент России Владимир Путин, между тем, утверждает, что конфликт с Украиной - это война с хищным НАТО, стремящимся уничтожить Россию. Обе страны - международные изгои, подвергающиеся жестоким санкциям и нуждающиеся в партнерах, где бы они их ни нашли. И обеими управляют персоналистские авторитарные лидеры при поддержке олигархической элиты, в значительной степени изолированной от надзора.
▪️Однако несмотря на сходство между странами, их партнерство может оказаться гораздо более хрупким, чем кажется на первый взгляд. У Ирана и России общий враг и система правления. При этом у них долгая история конфликтов, которые так и не исчезли.
▪️В экономическом плане они являются нефтедобывающими государствами, конкурирующими за одни и те же рынки. В политическом плане они спорят, кто должен быть главной силой на Кавказе и в Центральной Азии. У них также разные подходы к Ближнему Востоку.
▪️По сути, кроме подрыва гегемонии Запада, у них нет никакой последовательной международной повестки. Даже когда дело доходит до Вашингтона, у них есть стратегические разногласия. На американских президентских выборах 2024 года Россия стремилась помочь Дональду Трампу. По данным Министерства юстиции США, Иран тем временем замышлял его убийство.
▪️Вашингтон и его партнеры должны воспользоваться этими разногласиями, чтобы вбить клин между Москвой и Тегераном. Для этого не нужно подлизываться ни к одному из правительств. Вместо этого Запад может натравить экономики двух стран друг на друга с помощью энергетической политики, снижающей цены на нефть.
▪️Им следует усложнить сотрудничество Москвы и Тегерана. В противном случае Иран и Россия могут преодолеть разногласия и создать прочное партнерство. В результате мир станет более нестабильным и более жестоким.
▪️Иран и Россию объединяет очевидное, глубоко укоренившееся недоверие к западному порядку (и к реформам, поддерживаемым Западом). Но на этом сходство между ними не заканчивается. Структура режимов в этих странах также весьма схожа - персоналистские диктаторы, экономика, управляемая государством, и сильные спецслужбы.
▪️В каждой из стран существует гибридная экономика, в которой основные отрасли, такие как энергетика и банковское дело, жестко контролируются сотрудниками спецслужб, а частным владельцам разрешено управлять бизнесом на более низких уровнях.
▪️В обеих странах режим покупает поддержку рабочего класса с помощью щедрых субсидий и выплат.
▪️Вашингтон, прекрасно понимая, как устроены эти режимы, ввел широкомасштабные санкции, направленные на то, чтобы сделать их неустойчивыми. Но, как ни парадоксально, опыт Ирана показывает, что санкции способствуют укреплению системы, поскольку затрудняют развитие экономической мощи за пределами элиты.
▪️Простые иранцы стали больше зависеть от государства в плане ресурсов. Элита, в свою очередь, обходит экономические ограничения, ввозя богатства контрабандой. Возможно, именно поэтому Кремль пытается перенять иранский опыт. Москва позаимствовала иранскую практику использования подставных компаний и перевалки нефти с судна на судно в международных водах.
▪️Военное партнерство Хаменеи и Путина началось еще до февраля 2022 года. Военные связи между ними завязались в 2015 году, когда Россия начала интервенцию в Сирии, чтобы поддержать режим Башара Асада. Тегеран, который уже оказывал поддержку Дамаску, предоставил России доступ к военной базе на территории Ирана, с которой она могла наносить авиаудары.
▪️Но с 2022 года Москва и Тегеран вывели свое военное сотрудничество на новый уровень. Иран поставляет России боевые беспилотники, баллистические ракеты, артиллерийские снаряды, боеприпасы для стрелкового оружия, противотанковые ракеты, минометные мины и планирующие бомбы. Иран также помог России построить завод по производству беспилотников в Татарстане.
▪️Взамен Россия согласилась отправить Тегерану истребители, боевые вертолеты, учебно-тренировочные самолеты и радиолокационные системы. Кроме того, она поделилась кибервозможностями и разведданными.
▪️Иран и Россия сотрудничают не только по обычным военным вопросам. Кажется, что в стремлении свергнуть Запад они идут на все. Кремль делится секретной информацией и технологиями, чтобы помочь Тегерану разработать ядерное оружие. Россия использовала свое место в Совете Безопасности ООН, чтобы оградить Иран от ответственности за его дестабилизирующие действия и нарушения международного права. Москва делится разведданными и поставляет оружие поддерживаемым Ираном группировкам, включая ХАМАС, "Хизбаллу" и хуситов. Страны обмениваются советами о том, как подавлять протесты, подрывать усилия оппозиционных организаций и следить за своими гражданами. Россия даже предоставила Ирану передовые технологии наблюдения.
▪️Экономическое сотрудничество между странами также находится на подъеме. В 2023 году Тегеран подписал соглашение о свободной торговле с возглавляемым Россией Евразийским экономическим союзом и принял приглашение присоединиться к БРИКС. Страны создали механизм межбанковских переводов, чтобы напрямую торговать в рублях и риалах, избегая западных санкций, которые не позволили бы им использовать евро или доллары. Они обсудили создание так называемого Международного транспортного коридора Север-Юг - морского, железнодорожного и автомобильного маршрута, соединяющего Индию, Иран и Россию.
▪️Иран и Россия вполне могут сблизиться в ближайшие годы, но расширение сотрудничества не гарантировано. При всех своих достоинствах ирано-российский альянс содержит внутренние противоречия, взаимное недоверие и конкурирующие интересы, которые могут подорвать его прочность.
▪️Одним из самых серьезных препятствий является общая история Ирана и России. Эти два государства, географически связанные Каспийским морем, на протяжении столетий были имперскими соперниками.
▪️Советские войска оккупировали часть территории Ирана во время Второй мировой войны, и Иран был важной частью западного лагеря на протяжении большей части холодной войны. Конечно, это изменилось после революции 1979 года, однако новое духовное руководство Ирана было мало заинтересовано в объединении с откровенно светским Советским Союзом. Первый верховный лидер Исламской Республики Аятолла Рухолла Хомейни ненавидел Вашингтон. Но он не любил и Москву, которую называл "меньшим сатаной".
▪️В начале 1990-х годов Иран холодно отнесся к чеченским мусульманам, боровшимся за независимость от России, несмотря на требование иранской конституции о "братской приверженности всем мусульманам". В начале 2000-х годов они с опаской смотрели друг на друга, когда Армения и Азербайджан вступили в противостояние.
▪️В некотором смысле Россия и Иран соперничают и сегодня. Со времен второй нагорно-карабахской войны в 2020 году Москва пытается помочь Баку создать коридор, соединяющий Азербайджан с Турцией. Тегеран же пытается помешать этому, опасаясь, что коридор перекроет ему прямой доступ к Армении и уменьшит его региональное влияние.
▪️Иран и Россия также не сходятся во взглядах по Ближнему Востоку. Например, Иран и Израиль - заклятые враги. Но у России с Израилем крепкие рабочие отношения. Россия также стремится к более тесным связям с арабскими странами Ближнего Востока, пытаясь получить доступ к капиталам стран Персидского залива и перевести попавший под санкции российский капитал через банковские учреждения стран Персидского залива. Эти потребности, естественно, делают Россию более чувствительной к многочисленным жалобам арабского мира на поведение Ирана.
▪️У Ирана и России не просто разные геополитические интересы. Несмотря на все их разговоры о налаживании коммерческого партнерства, в конечном итоге в обоих государствах доминирует углеводородная промышленность. А поскольку западные санкции ограничивают их возможности продавать нефть всему миру, они вынуждены торговать ею на одном и том же небольшом количестве рынков.
▪️Вскоре конкуренция может усилиться: крупнейший из этих рынков, Китай, переживает экономический спад, который может подорвать его спрос на энергоносители.
▪️Наконец, на более фундаментальном уровне Иран и Россия имеют разные стратегические культуры. На протяжении большей части 20 века Москва возглавляла одну из двух мировых сверхдержав, и ей по-прежнему присуще историческое чувство исключительности. Хотя иранцы питают гегемонистские устремления, они глубоко региональны. И больше, чем мечты о доминировании, лидерами Ирана движет обида.
▪️На протяжении веков иранцы чувствовали себя эксплуатируемыми более могущественными государствами - в том числе Россией. В конце концов, в 2010-х годах Москва поддерживала западные санкции, чтобы заставить Иран ограничить свою ядерную программу.
▪️Сейчас в Вашингтоне принято объединять Иран и Россию, рассматривая их как некую прочную ось, угрожающую американским интересам. Однако, учитывая многочисленные различия между двумя странами, американским чиновникам следует относиться к ним как к партнерам по расчету.
▪️Это означает, что вместо того, чтобы объединять эти две страны, Вашингтон должен терпеливо искать пути их отдаления друг от друга.
▪️Соединенные Штаты могут начать с умного подхода к санкциям. Персоналистские диктатуры более чувствительны к потере внешних доходов, вызванной санкциями, чем другие диктатуры. Полагаясь на личное покровительство, а не на формальные институты, они нуждаются в постоянном притоке доходов, который легко может стать мишенью. В Иране и России эти доходы в подавляющем большинстве случаев поступают от экспорта ископаемого топлива.
▪️Однако администрация Байдена отдала предпочтение стабильности энергетических рынков, а не тотальному давлению на Иран и Россию, поэтому двум государствам удалось сохранить добычу.
▪️В мире, где сейчас есть свободные мощности, США могут позволить себе быть более агрессивными в отношении сокращения доходов от углеводородов. Если Вашингтон ужесточит санкции, это увеличит премию за риск, которую Китай потребует за покупку их нефти, тем самым сократив доходы Ирана и России. Более жесткое соблюдение ценового ограничения сделает то же самое, как и любые другие усилия США, направленные на снижение цен на нефть.
▪️Кроме того, Соединенным Штатам следует обратить внимание на другие способы столкновения интересов двух стран. Например, целевые информационные кампании должны показать, как Россия поддерживает на Ближнем Востоке приоритеты Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов, а не Ирана. Запад также должен подчеркнуть прочные связи России с Израилем. В некоторых случаях Запад может сыграть на этих фактах, рассекретив информацию, раскрывающую эти напряженные отношения.
Читайте также
▪️Все это не означает, что нынешний набор политических мер Запада не работает. Соединенные Штаты и их партнеры правы, подрывая доступ Ирана к важнейшим товарам и технологиям, которые Тегеран затем реэкспортирует в Россию. Они должны разработать более целостную стратегию блокирования российской поддержки иранских прокси.
▪️Вашингтон должен изо всех сил стравливать Москву и Тегеран друг с другом. На протяжении веков их отношения были напряженными, и на то есть веские причины. Стратегия США должна быть направлена на то, чтобы способствовать усилению этой напряженности, а не на ее преодоление.
Мария Снеговая - старший научный сотрудник программы по Европе, России и Евразии Центра стратегических и международных исследований и адъюнкт-профессор Школы дипломатической службы Эдмунда А. Уолша при Джорджтаунском университете
Джон Альтерман - старший вице-президент, председатель кафедры глобальной безопасности и геостратегии имени Збигнева Бжезинского, директор Ближневосточной программы Центра стратегических и международных исследований