4 ноября ВСУ утопили прямо в доке новейший малый ракетный корабль флота РФ "Аскольд". Сделано это было ракетами воздушного базирования SCALP-EG, и для этого украинские самолеты, выполнявшие атаку, должны были минимум на 50 км залететь в воздушное пространство Крыма.

Это событие заставляет задуматься сразу над двумя вещами. Первое: небо над Крымом, очевидно, вскрыто после нескольких операций ВСУ, закончившихся уничтожением прикрывавших его новейших российских С-400. Однако ВСУ уничтожили эти установки еще в сентябре, после чего большая часть сил Черноморского флота была немедленно переброшена в Новороссийск, вне зоны досягаемости ракет Storm Shadow и Scalp-EG. Из этого следует, что в тот момент, когда ВСУ уничтожали российскую систему ПВО, союзники еще не предоставили им ракет, которые могли бы уничтожить Черноморский флот. Фактически "Аскольд" — это утешительный приз.

То есть союзники, с одной стороны, предупредили Россию, заставив убрать флот из Севастополя, а с другой — намеренно сорвали уничтожение Украиной Черноморского флота. Это половинчатое решение говорит об их намерениях больше любых слов.

Тогда же, а точнее — накануне, 3 ноября, российская ракета "Искандер" прилетела по скоплению бойцов 128-й отдельной горно-штурмовой бригады ВСУ, которые выстроились в 20 км от фронта для получения наград. Бойцов сначала построили, потом они стояли полчаса в ожидании начальства, вместо начальства прилетел "Искандер", 19 человек погибли.

Естественный первый вопрос у наблюдателей: зачем строить бойцов в 20 км от фронта, да еще и опаздывать на награждение? Но это не главный вопрос. Главный состоит в следующем: решение российской армией было принято очень быстро. Над бойцами летал беспилотник — очевидно, в связи с какими-то перехватами или разведданными. Он подтвердил цель — "Искандер" прилетел.

Раньше для решения таких задач российской армии требовались длинные цепочки команд и не часы, а дни.

Все это, впрочем, детали, которые оттеняют главное. А именно: украинское летнее наступление окончательно не удалось, и теперь приходит пора политического конфликта вокруг того, кто за это ответит. Количество времени, когда еще можно развлекать публику со словами, что вот сейчас ВСУ овладеют Токмаком или нанесут стремительный удар с плацдарма напротив Херсона, на глазах тает.

Не овладеют. Не нанесут. Наступление российской армии под Авдеевкой сорвало возможность финального украинского спурта (резкого тактического рывка. — Прим. ред.) на Токмак (для чего оно и было задумано), а небольшой плацдарм на левом берегу Днепра может создавать неудобства для российской армии и заставлять ее перебрасывать войска из-под Авдеевки (для чего и был задуман), но отправной точкой для лихого прорыва в стиле Чингисхана, Махно или Гудериана по определению быть не может.

Читайте по этому поводу статью Залужного. В этой статье сказано, что маневренная война на данном этапе технического развития и на данном фронте кончилась. Началась война позиционная. Любой "прорыв" в таких условиях при минимальной грамотности противника превращается в кишку, а кишка — в котел. Такой "прорыв" устроил себе Паулюс под Сталинградом.

На фронте — тупик. Российская армия научилась строить минные поля и воевать в обороне. Российские средства радиоэлектронной борьбы (РЭБ) становятся все более действенными, российские вертолеты получили ракеты, которые позволяют им наносить удары за 15 км, вне зоны действия фронтового украинского ПВО, а количество планирующих бомб, которые применяет Россия на фронте, растет лавинообразно. Это самые обыкновенные древние бомбы, к которым приделан простейший управляющий модуль, позволяющий им лететь на 50 км.

Западные санкции против России привели всего лишь к тому, что деньги за нефть теперь платят Китай и Индия, в море ходит российский теневой флот из 400 танкеров, за сентябрь Путин получил 18 млрд долларов за одну только нефть и половину этих денег потратил на войну. Экономика России растет, как за счет зарплат, которые получают солдаты и оборонка, так и за счет девальвации национальной валюты, которая всегда оживляет внутреннее производство. Дефицит рабочей силы тоже ведет к росту зарплат, на Дальнем Востоке и на оккупированных территориях — строительный бум. На этом фоне украинская экономика, особенно военная, не может выжить без помощи Запада. А такая помощь, во-первых, чрезвычайно развращает, как мы видим на примере Газы, и, во-вторых, может иссякнуть в любой момент.

Турбулентность в мире возрастает. Михаил Фридман, один из самых стратегически мыслящих людей в российском бизнесе, вернулся в Россию, а Китай, который в 2022 году отвернулся от Путина, в 2023 году, после всех его успехов, начал Путина поддерживать. Потому что тот миллион снарядов, который Путин получил от Северной Кореи, не мог быть передан без одобрения Китая.

Не говоря уже о том, что большая часть вооружения Северной Кореи, которое сейчас идет на фронт, — это старое китайское военное барахло 1950-1960-х годов, сплавленное КНДР после перевооружения китайской армии.

Как мы уже сказали, политический конфликт после неудачного военного наступления — вещь неизбежная в демократическом обществе. Это в России можно потратить 150 тысяч людей и 100 млрд долларов на войну, и никто не пикнет. После дерзких заявлений Алексея Арестовича смена дискурса стала неизбежной: он разрушил стену молчания и начал первым обсуждать реальное положение вещей. Статья Залужного читается как вызов политическому руководству страны.

На этом фоне заявление президента Зеленского о том, что сейчас Украине не до выборов, а все разговоры о них — это "вбросы, которых от Украины ожидает только Россия", выглядит реакцией на нарастающую турбулентность. Украина долго была консолидирована вокруг президента Зеленского, но фрустрация из-за тяжелых людских потерь и потери территории неизбежно приведет к поиску виноватого, и тут и сработает критическая разница между демократией и диктатурой. Потому что у диктатуры в такой момент всегда виноваты внешние враги и предатели, а у демократии — те, кто находится у власти.