Бывший министр юстиции профессор Даниэль Фридман (2006-2009 годы, правительство Эхуда Ольмерта) прокомментировал утверждение Кнессетом во втором и третьем чтении закона "о достаточной разумности". По его мнению, никаких опасных последствий у этого закона нет. Но тяжкие последствия может иметь накал страстей вокруг него. И "энтузиазм" некоторых членов коалиции.

Об этом рассказал в субботу, 29 июля, сайт "Маарив". Профессор Даниэль Фридман в бытность министром юстиции поддерживал идею аналогичной по духу судебной реформы. Но тогда он не имел возможности ее осуществить. В своей большой статье он, главным образом, затрагивает фундаментальные вопросы разделения властей в демократическом обществе в разных странах. Но затрагивает и нынешнюю реформу, в частности, первое ее реальное достижение — принятие закона "достаточной разумности".

"Подрыв израильской демократии в некотором смысле является частью глобального процесса, — заявил профессор Фридман. — Но имеет и свою специфику. Ответственность за то, что здесь происходит, лежит хотя бы частично на судебной власти, которая годами почти неудержимо наращивала свои полномочия, вмешиваясь в дела Кнессета, унижая его. Подобное расширение полномочий суда имели место и в других странах, в том числе в США. Но Израиль — исключение как по масштабу этого явления, так и по степени его унизительности. Премьер-министр не имеет права вести судебный спор без разрешения юридического советника, — это как? И еще Израиль исключение в том, что у нас суд основывается на "конституции", которую сам же и сотворил, и которую использует в политических целях.

Но реакция на это в виде радикальной правовой реформы, которую пытается провести правительство Нетаниягу, тоже представляет опасность. Что мы и наблюдаем сейчас.

Эта опасность не там, где принято ее искать. Сам по себе закон об ограничении сферы применения принципа "достаточной разумности" — совершенно не опасен. Претензии к нему, — будто бы это национальная катастрофа, которая нанесет ущерб академической свободе, ущемит университеты, помешает оказанию надлежащей медицинской помощи, разрушит демократию, подорвет экономику и так далее, — это все пустое. Ненужные страхи.

Да, этот закон предотвратит вмешательство суда в назначение министров в правительстве (и различные другие назначения) по причинам, которые кажутся "моральными" самому суду. Но это и все. Больше он ни на что не влияет. Правовых оснований для признания этого закона недействительным также нет, и будем надеяться, что БАГАЦ здесь не попытается превысить свои полномочия, подлив масла в огонь.

С другой стороны, закон не позволяет министру Яриву Левину уклоняться от созыва комиссии по отбору судей. И нет причин, по которым суд не должен был бы принудить его к этому. Это не вопрос "достаточной разумности", это чисто юридическое требование, и не выполнять его — подобно неуплате налогов. Тем не менее, Левин считает возможным поступать таким образом, потому что чувствует себя победителем. И не только он.

Опасность в продолжении этого процесса, который непонятно куда нас ведет. Она также связана с вопросами, не имеющими ничего общего с правовой реформой: расширение полномочий раввинских судов, неограниченный приток денег ультраортодоксам и поселенцам и то, что происходит в Иудее и Самарии.

Опасность в высокомерии победителей — министра юстиции и его сторонников, в том числе, экстремистов у власти. Их победа утвердила их в нежелании идти на компромисс, и это опасно. Еще опаснее, — что они способны принудить премьер-министра оказать им поддержку.

И совсем другая, но не менее реальная опасность — на крайнем фланге уличного протеста. Она исходит от тех, кто призывает к отказу от диалога и к свержению правительства.

"Сами протесты — огромное достижение израильской демократии, — закончил Даниэль Фридман свой анализ. — Но это достижение не должно быть омрачено экстремистскими течениями, отвергающими любые компромиссы. Именно компромисс — жизненная сила любой демократии. И нам их особенно не хватает сегодня".