Спустя чуть больше месяца после утверждения государственного бюджета Авигдор Либерман все еще ходит как виновник торжества. И, честно говоря, у него есть на то веские причины. Либерман провел двухлетний бюджет настолько гладко и быстро, насколько это вообще было возможно в нашей сложной политической реальности.

Тот, кто встречался с министром финансов за несколько дней до утверждения бюджета, мог засвидетельствовать, что Либерман подошел к этой задаче полностью готовым, открыл двери своего кабинета для каждого министра и каждого депутата кнессета, который хотел встретиться и разъяснить ему свою экономическую доктрину.

Некоторые утверждают, что в те дни Либерман превратился в коалиционного психолога: принимал, слушал, прислушивался и знал, что ответить. Так или иначе, миссия была выполнена, и бюджет принят. "Смотрите, - начинает он, - человек не может быть объективным по отношению к себе. Поэтому лучше обратиться к действительно объективным факторам, а также прислушаться к мнению других. Но если говорить о данных: эта коалиция провела бюджет в короткие сроки - бюджет, который заслужил похвалы всех самых солидных и авторитетных международных организаций. Когда я прочитал последний отчет ОЭСР по экономике Израиля, бюджету, реформам, я почувствовал, что краснею. В конце концов, это одна из самых уважаемых и серьезных организаций.

И когда я смотрю на Fitch - агентство кредитного рейтинга, я горжусь тем, что темпы нашего роста очень высоки среди всех развитых стран. И когда смотрю на ряд решений, которые мы приняли для продвижения израильской экономики, например, такие как отмена всех сборов за наем иностранных рабочих или снижение таможенных пошлин на нежирные сыры, деликатесы, йогурты и, с другой стороны, увеличение предложения твердых сыров. Или когда после месяцев споров хирургический робот появляется в больнице в Нагарии".

- А что вы скажете о нынешнем правительстве? Оно функционирует?

- Оно функционирует и делает это хорошо. Конечно, есть неполадки, вызванные естественными причинами, но это правительство, которое работает, двигает дела. Это непростая конструкция из-за больших идеологических различий.

- Вам тяжело с этим?

- Это несложно, потому что я заранее сказал: я сосредоточусь на пяти темах, по каждой из которых существует консенсус среди всех участников коалиции. Дороговизна жизни, снижение цен на жилье, борьба с преступностью, вопросы транспорта и пробок и медицина. Многовекторный состав коалиции можно обсуждать с утра до вечера, но лучше сосредоточиться на важных для всех вопросах. Вместе с Ницаном Горовицем я продвигаю создание больниц на юге и на севере. Мы также увеличили на 50% количество студентов, изучающих медицину. Это важное решение, которое стоит больших денег. До сегодняшнего дня во всем государстве Израиль обучалось 800 студентов-медиков.

- Да, но вы снизили планку.

- В том, что касается медицины, необходимо учитывать все параметры: количество больничных коек на тысячу человек, количество врачей и медсестер на тысячу, различное оборудование - КТ, МРТ и многое другое. Когда мы сравниваем Государство Израиль со средним показателем по ОЭСР, мы находимся в конце списка, и самое большое отставание наблюдается по количеству студентов.

- Сосредоточимся на бюджете. Это серьезный экзамен для любого министра финансов, и, похоже, вы его успешно сдали.

- Я пришел в минфин без предыдущего опыта, но с планом. По большому счету, фактически я был задействован во всех бюджетах с 1996 года. Я занимал все возможные должности: генеральный директор канцелярии премьер-министра, министр инфраструктуры, министр транспорта, председатель комиссии по иностранным делам и обороне, министр иностранных дел и министр обороны. Так что я пришел с правильными выводами и сформулировал четкую стратегию. Все получили все, на что они только могли рассчитывать. Но главным было - увеличить дополнительные средства. Я сказал, что ключевым моментом здесь является рост, а рост - это дополнительные средства. До сего дня только велись споры из-за одних и тех же денег, одного и того же пирога, который не увеличивался. А увеличение пирога - это рост, и мы его создали.

- Но вы все равно подвергались критике, например, из-за повышения пенсионного возраста.

- Я думаю, что это было обязательным. Невозможно делать что-то и не подвергаться критике, особенно если вы министр финансов. Возраст выхода на пенсию для женщин определялся при совершенно другой продолжительности жизни. В 1949 году продолжительность жизни еврейских женщин составляла 67,9 года, в 2019 г. она выросла до 84,9. Что касается арабского населения, то данных за 1949 год нет, но в 2019 году арабские женщины жили в среднем 81,7 года.

- После утверждения бюджета вы наконец-то приняли участие в работе кабинета по короне.

- Все эти нападки, негодование и презрение из-за моего отсутствия на заседаниях кабинета - для чего они и почему? Хамед Амар является министром в министерстве финансов, и мы четко разграничили обязанности, когда вступали в должности: я - в военно-политическом кабинете, он - в кабинете по вопросам коронавируса. Он является членом законодательной комиссии, я - комиссии по вопросам приватизации. Так и должно быть изначально. Неслучайно в Минфине есть два министра. Он не менее талантлив, чем я, он знает свое дело. И он участвовал во всех заседаниях. Но именно на этой встрече было важно, чтобы все оставалось в рамках здравого смысла и чтобы не принимались слишком драматические решения.

- По вашему мнению, недавнее решение о фактическом прекращении туризма и закрытии аэропорта им. Бен-Гуриона из-за опасности распространения штамма омикрон - было взвешенным или принятым просто из-за страха перед СМИ?

- Другого выбора не было, поскольку первоначальные данные поступали очень тревожные, достаточно было послушать выводы конференции G7 по здравоохранению. Существовала большая неопределенность. А когда есть большая неопределенность, лучше не рисковать и закрыть аэропорт им. Бен-Гуриона, как это сделали мы - на две недели. И я полагаю, что мы потихоньку и постепенно будем снимать ограничения.

- Ваше замечание, сделанное на этой неделе на заседании кабинета министров, о том, что работающим в индустрии туризма стоит задуматься о смене профессии, вызвало возмущение и критику.

- Может быть, формулировка одного из моих заявлений не вполне удачна, но данные были и остаются правильными. Хочу отметить, что до появления коронавируса количество туристов у нас достигло четырех с половиной миллионов. В этом году было выдано около 370 тысяч туристических виз в Израиль. С четырех с половиной миллионов мы опустились до 370 тысяч, включая родственников, которые приехали сюда в гости к своим семьям. Мы каждый день обсуждаем с министерством туризма пакет помощи этой отрасли, который включает десятки миллионов шекелей на профессиональное обучение. Я искренне надеюсь, что в ближайшее время мы сможем сформировать пакет помощи и опубликовать его окончательную версию.

В ситуации, когда на рынке нет занятости и недостаточно рабочих мест, мы движемся в направлении инициированного трудоустройства. При нынешнем положении, когда не хватает тысяч работников и существует огромный спрос в сферах высоких технологий, промышленности и розничной торговли, мы каждый день получаем заявки на привлечение иностранных рабочих. Мы находимся в разгаре пятой волны, и никто не гарантирует, что не будет шестой, поэтому следует понимать, что и в следующем году сюда не приедет четыре с половиной миллиона туристов, это можно осознать даже не будучи министром финансов. Наш подход - в первую очередь соблюдать справедливость, понять, каковы требования, каков ущерб и как мы можем помочь, и лишь потом сформировать пакет помощи. В том, что касается денежных грантов, тоже настал критический момент для смены политики. Нет больше грантов для каждого гражданина, есть больше инвестиций, как в рост, так и в занятость. В целом меня беспокоит то, что происходит в мировой экономике, мы видели данные по инфляции, и есть тревожные признаки, следует быть готовыми к 2022 году. Мы расширим горизонты для граждан и предложим им как можно больше реальных рабочих мест.

- А где старый Либерман? Где "смертная казнь для террористов"? Вы в одночасье стали "голубем".

- Я снова повторю: "Наш дом Израиль"- единственная правая партия в израильской политике. И я говорю о правизне во всех смыслах - в вопросах экономики, религии и государства, а также в политических вопросах. Все символы национального движения - Герцль, Трумпельдор, Жаботинский - все они были атеистами. Жаботинский никогда не постился в Йом Кипур, не ходил молиться в синагогу, не соблюдал шабат и не ел кошерную пищу. Так что мы действительно классическая правая партия. Каждый раз, когда я на посту министра обороны просил о решительных действиях против терроризма, Нетаниягу находил, как уступить давлению. В конце концов, я подал из-за всего этого в отставку, когда Нетаниягу уступил ХАМАСу после падения 500 ракет на юге страны. Вместо того чтобы провести жесткую операцию, он решил дать им 15 миллионов долларов наличными.

Но и до этого, например, когда я попросил эвакуировать Хан аль-Ахмар, за 24 часа до начала операции Нетаниягу издал письменную директиву с требованием отменить операцию. Я пытался остановить поставки топлива в Газу, когда они стреляли по нам, а Нетаниягу дал четкое указание поставлять им топливо. Вместо того чтобы мешать терроризму, Нетаниягу делал все возможное, чтобы помешать своему министру обороны. Потому что, как сказал один из моих знакомых: "Если ты устранишь Ханию, ты станешь премьер-министром. Вот почему Нетаниягу никогда этого не допустит". И в вопросе смертной казни для террористов тоже ничего не менялось.

Мы видим, что в Соединенных Штатах и Японии - больших демократических странах - смертная казнь все еще применяется. Не каждый день, но в крайних случаях. И сегодня я тоже считаю, что в крайних случаях другого выбора нет. Когда вы вспоминаете убийство в Итамаре, а затем видите двух человекообразных - тех, кто убил целую семью, родителей, маленьких детей - стоящих перед судом и не только не выражающих раскаяния, но и улыбающихся, довольных собой, у вас нет другого выбора. Верно, это мера, которую следует применять очень и очень редко, только в крайних случаях, однако вы должны сохранить за собой право на нее. И в этом случае тоже Нетаниягу торпедировал закон. Так же, как он торпедировал распространение суверенитета на долину реки Иордан. Несмотря на то что мы были в оппозиции, мы обещали гарантированное большинство: "Наш дом Израиль" поддержит распространение суверенитета на долину реки Иордан и из оппозиции. Потом мы даже подняли это предложение на повестку дня - Одед Форер подал законопроект, но и тогда Нетаниягу его торпедировал.

- Но в итоге, у нынешней коалиции нет шансов продвинуть закон о смертной казни для террористов?

- Нет никаких шансов, и ясно, что Ликуд в оппозиции пытается устраивать нам ловушки. Сегодня это больница в Сахнине, завтра - памятник жертвам резни в Кфар Касеме. И за все это они голосуют вместе с Объединенным списком. Это их не беспокоит. Мы не позволим поколебать коалицию. Мы вошли в нынешнюю коалицию с открытыми глазами, понимая ее ограниченность, но здесь, по крайней мере, мы знаем, что нас никто не обманывал.

- И когда вы вернетесь к продвижению важного для вас закона, если это невозможно при нынешней коалиции?

- Не знаю. Не хочу никого обманывать. Мы действительно пытаемся быть реалистами, и в сегодняшних обстоятельствах самое важное - сохранить целостность коалиции.

- Говорят, что с утверждением бюджета реверансы закончились, и каждый стремится продвигать и реализовывать свои проекты. Некоторые из обещаний партии "Наш дом Израиль" касались взаимоотношений религии и государства. В этом вы не уступите и пойдете до конца? Ведь министр Матан Кахана выступил категорически против закона о гиюре.

- Красная черта - это целостность коалиции, и во всех идеологических вопросах - все, что мы не преодолеем в ближайшие три года, мы оставим на четвертый, когда все будут обращаться к своему электорату. Но в течение этих трех лет мы будем стараться достигать соглашений путем переговоров. В частности, что касается нашего закона о гиюре, он очень простой. Как однажды сказал Арье Дери - "вернуть доброе имя". До 1993 года все раввины израильских городов - а все они ортодоксальные - могли проводить гиюр в суде.

- В ШАС утверждают, что существует тенденция привлекать реформистских раввинов.

- Можно говорить все, что угодно, а сказанное мной - факты. В Государстве Израиль нет ни одного местного органа власти, раввин которого не был бы ортодоксальным.

- Но нет никаких гарантий на будущее. Я имею в виду, что есть реальные опасения о нарушении достигнутых соглашений?

- А мне до сих пор непонятно, почему это было хорошо до 1993 года, а после 1993 внезапно перестало таковым быть. То есть раввинский истеблишмент не хочет обращать в иудаизм - он делает все, чтобы люди не проходили гиюр.

- У вас есть объяснение этому?

- Конечно. Весь процесс гиюра превратился в путь унижений, и сегодня люди просто не хотят его проходить. У меня нет иллюзий: даже если нам удастся принять закон, потребуется еще несколько лет, чтобы сердца смягчились. Раввинскому истеблишменту нет доверия.

- Вы уверены, что городские раввины будут более лояльными?

- Намного более, потому что раввин в городе, где проживает много русскоязычного населения, будет намного более гибким и более практичным. Поскольку он понимает, что выбора нет, надо жить. Это не раввины, сидящие в башнях из слоновой кости, оторванные от происходящего на местах и ненавидящие репатриантов из бывшего СССР. Любая попытка подчинить процесс гиюра главному раввинату означает, что мы ничего не сделали. "Наш дом Израиль" всегда стараются представить противниками иудаизма. Нет, мы за иудаизм как таковой.

Функционеры ШАС и "Еврейства Торы" стали, пожалуй, наиболее близкой к иудаизму сектой. И эта дискуссия не нова. В иудаизме всегда шли споры между школами "Бейт Шамай" и "Бейт Гилель". Вопрос в том, какой иудаизм мы хотим - иудаизм приближающий или иудаизм отдаляющий. Я понимаю, какое давление оказывается на партию "Ямина", но мы поддерживаем "Бейт Гилель". И сейчас мне не нужны ни план, ни комиссия, потому что я не верю в комиссии. Я хочу принять максимально краткий закон о гиюре. Этот пункт есть в коалиционном соглашении, и все стороны его подписали. Более того, там сказано, что коалиция обязуется принять закон в течение 60 дней. Из-за бюджета мы согласились это отложить, отложили еще на три недели. Мы не будем разрушать коалицию из-за этого вопроса, в ближайшие три года уж точно. Но мы не закончим свою каденцию в кнессете без принятия этого закона в его нынешнем виде, даже если пока он повис в воздухе. Это обязательство всех сторон.

- Но все ли члены коалиции рассматривают ее целостность как красную черту?

- Мудрость состоит в том, чтобы не попадать в западни. Понятно, что одна из функций оппозиции - расставить как можно больше ловушек - таких, как законопроект о больнице в Сахнине или смертной казни для террористов. И нужно уметь, при всем уважении к оппозиции, в эти ловушки не попадаться. Это не интересно обществу. Это интересует активистов, парламентских журналистов всех мастей, а не общественность. Обществу интересно, снизим ли мы цены на молочные продукты, сыры, "Милки" и т.п. на 30-40%.

- Но вы тоже были в оппозиции и знаете правила изнутри.

- Пока это действительно приемлемо. Что неприемлемо, так это делегитимация всего Кнессета, политической системы, правительства и коалиции. Когда Нетаниягу решает не называть Беннета премьер-министром или когда он игнорирует его на церемонии передачи полномочий главы ШАБАКА, это является частью той же делегитимации. Когда Нетаниягу отказывается посещать встречи с премьер-министром для получения информации о безопасности, это попытка делегитимации. Когда Мири Регев кричит: "Ненавистник Израиля" Раму Бен Бараку, который потерял нескольких членов семьи в израильских войнах и при жизни стал легендой "Мосада", - это не просто так. Когда Дуди Амсалем кричит на пленуме спикеру кнессета: "Ты половая тряпка" и осыпает его проклятиями, это не просто так. Он не просто бесчинствует, это часть попыток превратить кнессет в византийский базар.

- Этот дискурс родился не вчера.

- Это не бунт, не представление для громких газетных заголовков, а политика - политика, направленная на делегитимацию, на то, чтобы опустить кнессет на уровень местечковых разборок.

- Вы действительно думаете, что Нетаниягу приглашает членов своей фракции и приказывает им проклинать и бунтовать?

- Безусловно и однозначно. Это идет сверху. У меня достаточно опыта, и я достаточно хорошо знаю соседа по ту сторону стены. Ясно, что это указания сверху. Это не совпадение. Даже после того, как Верховный суд отверг их утверждения о том, что разделение мест в комиссиях якобы было незаконным и нелегитимным, они отказались сотрудничать, отказываются приходить на комиссии и торпедировали создание комиссии по этике. Также не была создана комиссия по алие и интеграции. Я наблюдаю за работой кнессета с 1996 года, и никогда комиссии не бойкотировались. А когда они бойкотируют комиссию по иностранным делам и обороне, становится ясно, что они наносят ущерб не только коалиции, но и безопасности Государства Израиль. Здесь происходит попытка сделать нелегитимными не только правительство и коалицию, но и весь кнессет.

Хотя мы слышали, как Нетаниягу жалуется, что именно ему запрещают участвовать в государственных встречах, что именно коалиция препятствует, например, его встречам с сенаторами. Этому никто не мешает. Факт, что именно он бойкотирует все заседания, не приходит, чтобы регулярно получать информацию о государственных делах от премьер-министра, хотя лидеры оппозиции делали это с незапамятных времен. Он не готов признать тот факт, что Беннет является премьер-министром.

- Изменилась ли атмосфера в кнессете к худшему после выборов?

- Наверное. Это часть той же делегитимации. Что сказал Арье Дери на совместном заседании ШАС и "Еврейства Торы"? "Я не разговариваю с членами коалиции. Мне мешает то, что наши депутаты разговаривают с ними. Тот, кому портят жизнь, не встречается со своим убийцей и не говорит с ним как ни в чем не бывало. Ты не можешь плевать на меня весь день, а потом улыбаться. Я не здороваюсь ни с одним из них".

- А вы?

- Я думаю, что Лицман, Дери и Нетаниягу перешли все черты, которые не пересекают ни в личной жизни, ни в политике. Со всеми остальными я разговариваю. Включая некоторых членов ШАС.

- В прошлом вы говорили, что хотите помочь также ультраортодоксальному населению, "спасти" их "из плена этих двух партий", как вы выразились.

- Все, кто хотят освоить профессию, тоже получат помощь на ее приобретение - выплату минимальной заработной платы в период прохождения профессионального обучения - и смогут зарабатывать на жизнь достойным образом. Большое внимание уделяется интеграции ультраортодоксального населения, особенно мужчин, на рынке труда с приобретением профессии. Государство Израиль может входить в десятку самых развитых стран мира, но есть один индекс, который публикуется каждый год - People Development Index, уровень качества жизни. Государство Израиль в настоящее время занимает 17-18 место. И для того, чтобы войти в первую десятку стран мира, мы должны включить в трудовую сферу всех, кто сейчас находится за ее пределами. Так, среди мужчин-евреев старше 25 лет доля занятости составляет 84%, среди арабов - 66%, а среди ультраортодоксов - меньше 50%. Таковы данные. Если показатели у арабских и ультраортодоксальных мужчин станут такими же, как и у мужчин-евреев - светских и вязанных кип, мы обязательно будем в первой десятке. И прямо сейчас нужно сделать все, чтобы включить их в трудовую сферу. Другая группа, которая в нее не входит, - это арабские женщины, и для них тоже необходимо найти решение. Надо думать.

- А те, кто захочет получить академическое образование?

- Все планы обеспечить ультраортодоксов высшим образованием через ультраортодоксальных активистов оказались одним большим блефом, механизмом вывода денег из страны. Поэтому ультраортодоксы, которые хотят учиться, тоже должны будут поступать в университеты и колледжи без каких-либо специальных структур.

- Вы не ищете способ расширить хрупкую коалицию с минимальным перевесом голосов?

- На данный момент нет. Если мы снизим дороговизну жизни, снизим цены на жилье, то вы увидите, что общественная поддержка правительства составит более 65%. Две эти вещи критически важны.

- Пока правительство не слишком популярно.

- Пока нет, но прошло всего полгода. И займет еще какое-то время, пока люди почувствуют разницу в своем кармане.

- Моше Кахлон тоже говорил о высокой стоимости жизни и жилья. Он уже не в политике, а жилье продолжает дорожать.

- Я не ставлю оценки другим, но я другой. И, на мой взгляд, мы работаем правильно. С точки зрения продаж и выделения земли под строительство мы намерены в этом году побить все исторические рекорды. У меня на руках есть данные. На данный момент мы достигли 93 тыс. продаж и выделения 55 тыс. земельных участков под строительство. Мы работаем в сотрудничестве с министром жилищного строительства Зеэвом Элькиным и министром внутренних дел Айелет Шакед. Обратите внимание: я никогда не приписываю заслуги себе одному. Они оба работают замечательно, и я могу только отдать им должное. Мы вместе опубликовали план по снижению цен на жилье.

- И когда мы увидим результаты на местах?

- Ближе к концу 2022 года. Значит, цены скоро остановятся. В то же время мы увидим снижение стоимости жизни.

- А что со строительством за зеленой чертой? Вы отклонили план строительства нового квартала в Атарот, рядом с Иерусалимом, и некоторые утверждают, что здесь сыграло роль также американское давление.

- Мы сейчас строим не меньше, чем предыдущее правительство, и будем делать то, что необходимо. Есть разногласия, но это не в первый раз. Как министр иностранных дел я застал период, когда Обама был президентом Соединенных Штатов. Это было очень непросто. Сначала было требование заморозить. А уже потом мы начали строить.

Но это происходило в правительстве Нетаниягу, в котором левоцентристы не являлись такой важной составляющей, как сегодня. И это еще без партии РААМ.

И все же мы строим. Что касается РААМа, то пока эта партия играет по правилам коалиции, поэтому у меня нет к ним претензий. Кстати, подготовкой Мансура Аббаса и Исламского движения мы обязаны Биньямину Нетаниягу. И тем, кто отправил Мансура Аббаса на встречу с раввином Хаимом Друкером, был не Авигдор Либерман и даже не Нафтали Беннет. Нетаниягу также четыре раза приглашал его на ул. Бальфур, говоря: "Я дам тебе все то, что они тебе предлагают, и даже больше". Более того, по словам Аббаса, Нетаниягу сказал ему, что знает о его заинтересованности в Законе об электричестве, и только он может его провести. Я видел опрос, который спрашивал: кому вы больше верите - Нетаниягу или Аббасу, и большинство верит Аббасу.

- Однако, хотя Нетаниягу подготовил Аббаса, вы ему доверяете?

- Он его очень хорошо подготовил, и вы понимаете, что у этого человека нет красной черты, а тех, у кого нет красной черты, ничто не остановит. Поэтому в этой коалиции мы сделали правильный шаг. И когда в разгар беспорядков в Израиле Аббас приезжает в Лод, идет с мэром Лода в сгоревшую синагогу и произносит: "Мы вместе восстановим эту синагогу", - это много говорит о человеке, о его личном мужестве. Это непросто. Он получал проклятия и угрозы, но продолжал это делать. А с Нетаниягу в итоге произошло то, что все осознали невозможность постоянно всем лгать. Даже если вы самый большой и изощренный лжец в мире, в конце концов накапливается критическая масса. То, что я думаю о Нетаниягу, известно и очевидно. Но вот и Трамп сказал то, что сказал. Мне было ясно, что это лишь вопрос времени, и он тоже поймет, что Нетаниягу не умеет дружить с людьми, он может только их использовать. Да и одна из причин, по которой Нетаниягу не сформировал коалицию, заключалась в том, что ему никто не верил. В Кнессете нет человека, который верит Нетаниягу.

- Но как же весь блок Нетаниягу ему верит, включая такого опытного и тертого политика, как Дери, или Бецалеля Смотрича, которого тоже нельзя назвать наивным?

- Они все еще с ним, но не верят ему. Дери с ним, потому что процент сторонников Нетаниягу среди избирателей ШАС выше, чем среди избирателей Ликуда, поэтому у него нет выбора.

- В Ликуде до сих пор нет никого, кто приближался бы по уровню популярности к Нетаниягу.

- Да, но почему? Нетаниягу не имеет ничего общего с этим национальным движением, с величием "Бейтара". Все его действия противоречат этому духу. Ведь любой другой человек сказал бы: "Если движение, из которого вышла моя партия, не может сформировать коалицию из-за меня, я должен отойти в сторону". Вот не я, не Беннет, не Гидеон Саар, - верят в Нетаниягу. Любой другой человек из Ликуда очень быстро сформировал бы правительство без ротации. Нетаниягу был готов предложить ротацию Беннету, Саару, Ганцу, всем, но не дать кому-нибудь из Ликуда его заменить.

- На этой неделе Фаина Киршенбаум отправилась в тюрьму на десять лет. Что вы чувствуете?

- Я чувствую, прежде всего, что это наказание несоразмерно, необоснованно. Даже когда я беру другие приговоры - за убийство, изнасилование, за тяжелые уголовные преступления - я вижу, что подсудимые были приговорены к более коротким срокам, чем Фаина. Это подводит меня к одному выводу: что она получила это наказание за отказ оклеветать Авигдора Либермана. Надо сказать, что это очень неприятное чувство. Я этого не скрываю. После того как она выступила по телевидению и сказала, что ее постоянно заставляли рассказывать истории и клеветать на меня, а она отказалась, еще четыре человека подошли ко мне и сказали то же самое: что их допрашивали, и единственный вопрос, который им задавали, был: что вы можете рассказать о Либермане. И всем объяснили, что они никого не интересуют, интересует только Либерман. Поэтому, Фаину наказали не за то, что она сделала - может быть, она немного поскользнулась и наделала глупостей, но за это, конечно, она не заслужила десять лет.

- И кто за всем этим стоит?

- Часть истеблишмента здесь больше всего интересует голова Либермана. Почему? Я даже не хочу объяснять, но это факт. Так что, рассказанное Фаиной по телевидению меня не удивило. Часть истеблишмента здесь не желает принимать Авигдора Либермана, и для них все средства хороши. Посмотрите, какие кампании против меня ведут на рекламных плакатах, на мостах. Это не происходит само по себе. Кто-то вкладывает в это десятки тысяч шекелей.

- Что вы думаете об отмене охраны семьи Нетаниягу?

- Я очень доверяю службам безопасности. Уверен, что они приняли решение после тщательного изучения вопроса, работы с персоналом, анализа разведданных и всего остального. В случае с Нетаниягу представители всех органов безопасности пришли к единодушному мнению, а это бывает нечасто, что нет никаких оснований для продолжения охраны, и я согласен с мнением профессионалов. Интересно, что все эти годы Нетаниягу тоже полагался на этих профессиональных силовиков, а вот сейчас он им не доверяет и говорит о политических решениях. В целом, министерская комиссия согласилась с позицией системы безопасности