Более того, даже отделить должность юридического советника правительства от должности генпрокурора, которые сейчас занимает один человек, едва ли удастся - несмотря на то, что эту реформу продвигает новый министр юстиции Гидеон Саар.

Такое мнение в интервью "Деталям" высказал Роберт Илатов, который с 2015 по 2018 год заседал в комиссии по назначению судей. "Причина, по которой реформы невозможны - в противодействии левого блока", - пояснил он.

- Саму идею лишить юридического советника функций генпрокурора я считаю верной. Его функция - помогать правительству избегать стычек с Верховным судом, то есть не принимать решений, противоречащих основным законам. В этом качестве он - "адвокат" правительства. Но в то же время и его прокурор, который должен санкционировать уголовное дело, если нашел нарушение в деятельности министра. Это - очевидный конфликт интересов, - говорит Илатов. - Так что сама по себе идея верна, но думаю, Саар не сможет ее воплотить: она не получит достаточно широкой поддержки в нынешней коалиции.

- Кто будет против и почему?

- "Авода", МЕРЕЦ и, скорее всего, "Еш атид". Левый лагерь старается не трогать правоохранительную систему в целом, которая исторически выстроена "Аводой". Таково их видение системы судопроизводства, поэтому они традиционно противятся любой реформе. Для них это - священная корова. Если бы Саар начал продвигать эту реформу, вся коалиция затрещала бы по швам. Так что, видимо, ее притормозят.

Это вообще одно из наиболее значительных различий между политическими полюсами. Левые хотят больше судей либеральных взглядов, больше судебного активизма. В их глазах прокуратура, судебная система и офис юридического советника правительства - единое целое. Поэтому, например, многие юридические советники становятся членами Верховного суда. Это построение они не готовы менять.

- Когда Шакед была министром юстиции, она тоже весьма однообразно боролась с Верховным судом, разве что пыталась ввести в его состав больше судей консервативных взглядов… Может, стоило смотреть глубже и менять структуру комиссии по назначениям?

- Это было в Кнессете 20-го созыва, я как раз был представителем Кнессета в комиссии, и помню, как любая попытка изменить правила ее работы наталкивалась на сильное сопротивление судейских.

За нового кандидата в члены Верховного суда должны проголосовать 7 из 9 представителей комиссии. Значит, любые трое могут его заблокировать. Этот закон, кстати, провел Гидеон Саар. Соответственно, приходится договариваться. В комиссии трое из девяти - представители Верховного суда, без их согласия нет назначения. Политиков четверо - двое от Кнессета и двое от правительства: если трое из них против - назначения тоже нет.

Процесс назначения судей длится от года до трех лет. Экзаменация, слушание - иногда их несколько. Потом рассмотрение в комиссии. А в предвыборные периоды комиссия вообще не собирается, ведь Кнессет распущен, и значит, в ней нет политиков.

- Означает ли это, что сейчас, когда председатель "Аводы" Мерав Михаэли настояла, чтобы она либо ее представитель всегда были в этой комиссии, все будущие попытки Шакед что-то изменить можно считать нереальными?

- Это вторично. Важнее, что в нынешней коалиции Саар пусть не идеологически, но административно связан договором с "Еш атид" и не пойдет против них. Исторически Саар, как правый, предпочитает судейский консерватизм - активизму, но в нынешней коалиции этого не случится. Трое судей будут поддерживать либеральных кандидатов, и к ним почти всегда примыкают два представителя коллегии адвокатов, которые очень зависят от судей.

Так что Айелет Шакед все равно останется там в меньшинстве. На перемены можно рассчитывать только в полностью правом правительстве, когда депутаты и министры могут образовать в этой комиссии единый блок. Когда это было, мы с Айелет смогли ввести около 10 русскоязычных судей в разные инстанции, включая Алекса Штейна - в состав Верховного суда.

- Как это удалось?

- Я запросил в информационном центре Кнессета данные о том, сколько представителей большой алии из СССР стали судьями, вне зависимости от года их приезда. Написал письмо Айелет Шакед, которая тогда была председателем комиссии, и отправил копию Мирьям Наор, председателю Верховного суда. Потом встретился с ней и спросил: будем ругаться или решать вопрос?

Она ознакомилась с ответом управления судов на запрос Кнессета, из которого следовало, что даже когда русскоязычные юристы подавали просьбы, их не удовлетворяли.

- А что, она этого не знала раньше?

- Не могу сказать, знала или нет. Появились публикации в прессе, и разразился скандал, после которого мою позицию приняли. Миллионная алия вообще не представлена в судах, никем? Это ненормально, ясно было, что система должна исправить положение. Тогда заодно с "русскими" удалось ввести в эту систему и представителей эфиопской общины.

- Сейчас новая комиссия уже не будет заниматься продвижением русскоязычных судей?

- Этот процесс остановился после моего ухода из Кнессета. Не слышал, чтобы другие новые репатрианты были с тех пор назначены судьями, а ведь прошло уже более двух лет. Поэтому важно, чтобы в этой комиссии был представитель русскоязычных репатриантов. Но никто из русскоязычных депутатов Кнессета не стал этого добиваться. Мне непонятно, почему.

- Депутатов Кнессета часто возмущает, что Верховный суд вмешивается в их работу в качестве Высшего суда справедливости. Не стоит ли их разделить, чтобы в Израиле тоже было подобие конституционного суда?

- Сегодня идея такого рода не сработает, нынешняя коалиция ничего не будет менять в судебной системе. Важно понять: при дестабилизации одной власти другая заполняет образовавшийся вакуум, забирает себе полномочия и начинает командовать. У нас власть была в последние 3-4 года очень нестабильна, и где-то суды, а где-то бюрократический аппарат брали себе полномочия там, где политики думали лишь о выживании.

В судебной системе надо прийти к балансу между активизмом и консерватизмом, причем не резко, не рубя с плеча, чтобы не привести к перегибам. А самое главное - устранить вакуум, стабилизировать власть. Потому, хотя мне не нравится нынешнее правительство и я не считаю, что фракция из 6 мандатов должна управлять страной, - хорошо, что оно все же есть.