В понедельник Иран испытал новую космическую ракету-носитель. Ракета "Зулджана" (названная в честь лошади третьего шиитского имама Хусейна ибн Али) — это 25-метровая трехступенчатая ракета с твердотопливным двигателем для первых двух ступеней и третьей ступенью, работающей на жидком топливе. Она способна нести полезную нагрузку в 225 кг (496 фунтов).

Тяга ракеты "Зулджана" составляет 75 килотонн, что намного превышает ту, что необходима для вывода спутника на орбиту. Это делает "Зулджану" куда более сопоставимой с межконтинентальной баллистической ракетой, нежели с космической ракетой-носителем. Так, например, американская межконтинентальная баллистическая ракета наземного базирования LGM-30 "Минитмен III" обладает тягой в 90 килотонн.

"Зулджана" способна подниматься на высоту до 500 километров, выходя, таким образом, на низкую околоземную орбиту, будучи же запущенной в качестве межконтинентальной ракеты обладает дальностью полета до 5000 километров (3100 миль), иначе говоря, может из Ирана достичь Великобритании.

По оценкам израильских ракетных экспертов, Иран заплатил 250 миллионов долларов за разработку проекта "Зулджана". Состоявшийся же в начале февраля запуск, вероятно, обошелся в десятки миллионов долларов.

Иран находится сегодня в крайне тяжелом экономическом положении. На фоне мировой рецессии, связанной с пандемией китайского вируса COVID-19, повальной коррупции и бесхозяйственности в этой стране, а также экономических санкций США, 35% иранцев живут сегодня в крайней нищете.

Иранский риал потерял 80% своей стоимости за последние четыре года. По официальным данным, уровень безработицы составляет 25%, но считается, что реальные данные намного выше. Инфляция в прошлом году в целом составила 44%. Цены на продукты питания выросли на 59%.

В контексте ужасающего обнищания жителей страны инвестиции иранского правительства в слабо замаскированную программу межконтинентальных баллистических ракет выглядят особенно показательными. В то время как более трети населения страны живут в крайней нищете, а цены на продукты питания стремительно растут, режим предпочитает избавлению своего народа от голода и бедности, развитие проекта межконтинентальных баллистических ракет.

Большинство средств массовой информации, осветивших запуск "Зулджаны", совершенно не отразили значимость проекта как с точки зрения того, что он говорит о военных возможностях Ирана, так и того, что он позволяет понять о намерениях режима, сосредоточившись вместо этого на выборе даты для проведения эксперимента. Иранцы сделали это демонстративно, нарушив ограничения на свою ядерную активность, наложенные на них в соответствии с ядерной сделкой, которую они подписали в 2015 году.

В настоящее время иранцы обогащают уран до 20% уровня, что намного превышает разрешенные им в так называемом Совместном всеобъемлющем плане действий (СВПД) 3.67%.

Они используют запрещенные усовершенствованные центрифуги для каскадного обогащения на своей ядерной установке в Натанзе. Они также запустили урановые каскады с центрифугами шестого поколения на своем подземном ядерном реакторе Фордо, полностью игнорируя договор СВПД.

Они накапливают урановый концентрат, так называемый желтый кек (yellow cake), в намного большем количестве, чем разрешено в сделке. Они производят металлический уран в нарушение условий сделки. И, наконец, теперь они провели испытания космической ракеты-носителя, которую можно легко превратить в межконтинентальную баллистическую ракету, способную нести ядерное оружие.

Эти агрессивные действия Ирана подаются СМИ в контексте появления в Вашингтоне новой администрации Байдена. Утверждается, что Иран идет на эти вызывающие шаги с тем, чтобы заставить администрацию Байдена сдержать свое слово — вернуть США к договору СВПД и отменить экономические санкции.

В 2018 году президент Дональд Трамп вышел из договора СВПД и вернул экономические санкции, отмененные в 2015 году с подписанием сделки. Идея же Ирана, мол, состоит в том, что, опасаясь его стремительных ядерных успехов, команда Байдена срочно предпримет шаги, направленные на умиротворение режима.

Примечательно, что испытание "Зулджаны" в полной мере выявило всю глубину стратегического безумия, лежавшего в основе сделки, задуманной, продвинутой и заключенной тогдашним президентом Бараком Обамой и его старшими советниками.

Основное стратегическое предположение, которым руководствовались Обама и его команда, заключалось в том, что Иран является ответственной державой и должен рассматриваться как часть решения — или даже как его важнейшая составляющая, а вовсе не как главная проблема Ближнего Востока. Мол, поддержка Ираном террора, те войны, которые режим ведет через своих марионеток и его ядерная программа, якобы, стали прискорбными последствиями регионального баланса сил, в котором союзники США — в первую очередь Израиль и Саудовская Аравия получили слишком сильные позиции в то время, как Иран был обделен.

Исходя из этого, Обама утверждал, что для стабилизации Ближнего Востока необходимо расширить возможности Ирана и ослабить союзников США. Как сказал в 2013 году занимавший в ту пору пост вице-президента Байден, "нашей самой большой проблемой стали наши союзники".

Обама утверждал, что новый баланс сил должен признать позиции Ирана в Сирии, Ираке, Ливане и Йемене. Что же касается ядерной программы, нарушающей Договор о нераспространении ядерного оружия, подписанный Ираном, это, мол, неизбежно и понятно. По мнению советников Обамы, на фоне того, что Пакистан, Индия и, якобы, Израиль обладают ядерными арсеналами, желание Ирана заполучить его тоже выглядит вполне разумным.

Учитывая эту позицию участников переговоров, становится понятна легитимация ядерной программы Ирана, которую обеспечил СВПД.

Цель сделки вовсе не состояла в том, чтобы не дать Ирану стать ядерной державой. Напротив, она должна была "нейтрализовать" Израиль, лишая легитимации любые попытки еврейского государства, направленные на предотвращение подобного сценария.

При этом, если Израиль и другие союзники Америки могли серьезно пострадать от этого нового баланса сил, Обама и его европейские партнеры считали, что сами они окажутся в большей безопасности, поскольку, став устойчивым региональным гегемоном, Иран не будет им угрожать.

Именно эту точку зрения и отразила подписанная сделка. Неслучайно не имеющая, впрочем, обязательной силы, статья в СВПД призывает Иран ограничить дальность действия его баллистических ракет 2000 километров (1240 милями), что выводит за пределы досягаемости США и большую часть Европы.

Многие комментаторы рассматривают администрацию Байдена, не более, чем третьим сроком администрации Обамы. И, с точки зрения политики новой администрации в отношении Ирана, это, безусловно, так. Политика президента Джо Байдена в отношении Ирана спланирована а и осуществляется теми же самыми людьми, которые вели при Обаме переговоры по СВПД.

Помимо самого Обамы, главным официальным лицом, отвечавшим за СВПД, был Роб Мэлли, который возглавлял переговоры с Ираном. (На предыдущем снимке — четвертый слева).

В статье, опубликованной в журнале Foreign Affairs за октябрь 2019 года Мэлли изложил свои взгляды на то, как должна выглядеть политика администрации демократов в отношении Ирана. По его утверждениям, стратегия максимального давления Трампа поставила регион на грань войны, поскольку была основана на предоставлении союзникам США во главе с Израилем и Саудовской Аравией возможности бороться с региональной агрессией Ирана и его ядерной программой. Другими словами, она основывалась на восстановлении и укреплении регионального баланса сил, который Обама подорвал в пользу Ирана и в ущерб региональным союзникам Америки.

В статье Мэлли утверждал, что единственный способ предотвратить войну — это вернуться к СВПД и к прежней политике Обамы по укреплению Ирана за счет союзников США, особенно Израиля и Саудовской Аравии.

Теперь, однако, испытание "Зулджаны" явно продемонстрировало то, что Иран вовсе не разделяет точку зрения Малли на свою позицию.

Иран вложил 250 миллионов долларов в ракету, способную поразить Европу, не потому что боится Израиля и Саудовской Аравии. Он разработал "Зулджана", потому что хочет иметь возможность атаковать Европу. И он хочет атаковать Европу, потому что является агрессивным режимом, стремящимся к мировому господству, а вовсе не к региональной стабильности.

Что же касается даты проведения испытаний, "Зулджана" была запущена в феврале 2021 года, а не в октябре 2020 года, лишь потому что Иран сдерживался Трампом и его стратегией максимального давления.

Теперь же агрессивные устремления Ирана поддержаны Байденом и его стратегией максимального умиротворения. При Трампе перспектива войны уменьшилась. Теперь она нарастает с каждым заявлением таких людей, как госсекретарь США Энтони Блинкен или советник по национальной безопасности Джейк Салливан.

В последние дни оба высокопоставленных должностных лица предупредили, что Иран опасно приблизился к обладанию независимым военным ядерным потенциалом. И оба тут же ясно дали понять, что для решения этой проблемы администрация намерена вернуться к СВПД.

Эта политика иррациональна, даже если оценивать ее изнутри замкнутого когнитивного круга команды Байдена — Обамы. Они намерены пойти на безвозвратную уступку Ирану — предоставить режиму миллиарды долларов доходов, которые поступят в его казну после снятия санкций. В обмен они просят Иран сделать ответный жест. Иран восстановил свое ядерное обогащение в Фордо и мгновенно поднял уровень обогащения до 20%. Даже если он временно отключит центрифуги ради снятия санкций, он сможет опять включить их, как только средства начнут поступать.

Это почти наверняка произойдет не позднее июня, когда в Иране пройдут президентские выборы. Президент Хасан Рухани и министр иностранных дел Джавад Зариф покинут свой пост. Все нынешние реальные кандидаты происходят из Корпуса Стражей Исламской Революции, и все они активные сторонники выхода из СВПД. Так что даже в лучшем случае оставшийся срок существования СВПД составляет четыре месяца.

Байден, Блинкен, Салливан, Малли и их коллеги не могут этого не понимать. Поэтому их упорное стремление продолжать лоббировать свою провальную стратегию, указывает лишь на то, что идеологически они твердо привержены своему плану и будут придерживаться его, даже если он приведет регион к войне.

И это возвращает нас к Израилю. В годы правления президента Трампа Израиль и США были полностью скоординированы в своих совместных и отдельных действиях по подрыву ядерной программы Ирана и его экспансии в Сирии и Ираке. Как недавно объяснил высокопоставленный чиновник Совета национальной безопасности Трампа, "работая вместе, спецслужбы обеих стран смогли добиться большего, чем они могли бы, действуя в одиночку".

Очевидно, времена эти прошли. И по мере того, как команда Байдена в полной мере дает о себе знать, возможности Израиля предотвратить превращение Ирана в ядерную державу стремительно исчезают.

Когда в прошлом месяце начальник генерального штаба ЦАХАЛа (Армии обороны Израиля) генерал-лейтенант Авив Кохави объявил, что он приказал соответствующим командирам подготовить оперативные планы по нанесению ударов по ядерным объектам Ирана, большинство комментаторов предположили, что его целевой аудиторией является иранский режим.

Другие же утверждали, что он сделал предупреждение администрации Байдена. Первые считали, что это попытка заставить Иран отступить от ядерной точки невозврата. Вторые увидели в этом требование к администрации Байдена серьезно отнестись к позиции Израиля, прежде чем продвигать отмену санкций.

Однако, на фоне стратегического фанатизма команды Байдена и упорного стремления Ирана к ядерному арсеналу, в той же мере вероятно и то, что целевой аудиторией Кохави были не иранцы и не американцы.

Возможно, его слова стали обращением к израильской общественности готовя ее к тому, что грядет.

Возможно, также и то, что он предупреждал региональных партнеров Израиля о наступлении времени для совместных действий.

Источник - Исраэль ха-Йом

Перевод Александра Непомнящего