Какие мотивы скрыты за взрывами на бостонском марафоне месяц назад и предотвращенными атаками на канадский поезд VIA Rail?Те, кто придерживаются левых взглядов, и чиновничество дают по-разному неточные и избитые ответы - например, «насильственный экстремизм», или гнев на западный империализм, недостойные серьезного обсуждения. Консерваторы, напротив, вовлечены в живую и серьезную дискуссию: одни говорят, что ислам как религия обеспечивает мотив, другие - что мы являемся свидетелями современного экстремистского варианта этой религии, известного как радикальный ислам или исламизм.

Будучи участником этих дискуссий, я считаю, что основное внимание необходимо сосредоточить на исламизме.

Те, кто считает, что проблемой является ислам как таковой (например, бывшие мусульмане - такие, как Вафа Султан и Аян Хирси Али), указывают на согласованность между жизнью Мухаммеда, содержанием Корана и хадисов и текущей мусульманской практикой. Соглашаясь с фильмом «Фитна» Герта Вилдерса, они указывают на поразительную преемственность между текстом Корана и действиями джихадистов. Они цитируют исламские источники, предписывающие главенство установления мусульманского превосходства, джихад и женоненавистничество - заключая, что умеренная форма ислама невозможна. Они указывают на премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, высмеивающего саму идею умеренного ислама. Наконец, их главный вопрос: «Был ли Мухаммед мусульманином или исламистом?» Они утверждают, что те, кто обвиняют исламизм, делают это из соображений политкорректности или трусости.

На что мы отвечаем: да, определенная преемственность действительно налицо, и, несомненно, исламисты буквально следуют Корану и хадисам. Умеренные мусульмане существуют, но у них нет той полноты власти, которая сосредоточена в руках исламистов. Отрицание Эрдоганом умеренного ислама указывает на любопытное частичное совпадение между исламизмом и антиисламской точкой зрения. Мухаммед был простым мусульманином, а не исламистом, ибо последнее понятие восходит только к 1920 году. И наконец, истинно трезвый анализ - отнюдь не признак трусости.

Этот анализ состоит в следующем. История ислама насчитывает четырнадцать веков, количество верующих - более миллиарда, от миролюбивых суфиев до предпочитающих насилие джихадистов. Мусульмане добились выдающихся военных, экономических и культурных успехов примерно между 600 и 1200 гг. н.э. Быть мусульманином тогда означало принадлежать к победившей команде, и этот факт вдохновил мусульман связать свою веру с земным успехом. Воспоминания о той средневековой славе не только остаются живыми и поныне, но служат мусульманам в качестве стержня, вселяющего уверенность в ислам и в себя.

Серьезнейший диссонанс начался около 1800 г., когда мусульмане неожиданно стали терпеть военные поражения, терять рынки и культурное лидерство в пользу западноевропейцев. Этот процесс продолжается и сегодня - мусульманам принадлежат одни из самых низких показателей почти в каждом индексе достижений. Этот сдвиг привел к массовому замешательству и гневу. Что стало не так, почему Бог, казалось бы, отказался от своих правоверных? Невыносимое расхождение между ранними достижениями и современными неудачами привело к травме.

Мусульмане отреагировали на этот кризис трояко. Секуляристы-мусульмане хотят оставить в прошлом шариат (исламский закон) и подражать Западу. Апологеты также подражают Западу, но при этом делают вид, что следуют шариату. Исламисты отвергают Запад в пользу ретроградного и полного установления шариата.

Исламисты ненавидят Запад из-за того, что он отождествляется с христианством, историческим заклятым врагом ислама, и его огромного влияния на мусульман. Исламизм побуждает отвергнуть, победить и покорить западную цивилизацию. Несмотря на это желание, исламисты абсорбируют западные влияния, в том числе концепцию идеологии.

Действительно, исламизм представляет собой преобразование исламской веры в политическую идеологию. Исламизм отражает мусульманскую разновидность радикального утопизма - «изма», сопоставимого с фашизмом и коммунизмом. Беря пример с этих двух движений, исламизм опирается на теории заговора для интерпретации окружающего мира, на мощь государства для продвижения своих амбиций и на насилие для достижения своих целей.

Поддерживаемый 10–15% общего количества мусульман, исламизм опирается на преданные и квалифицированные кадры, оказывающие влияние, далеко превышающее их ограниченное число. Они представляют собой угрозу цивилизованной жизни в Иране, Египте и не только на улицах Бостона, но и в западных школах, парламентах и в залах судебных заседаний.

Наш ключевой вопрос: «Как вы предлагаете победить исламизм?» Те, кто считает врагом ислам целиком, не только поддаются упрощенным и эмоциональным иллюзиям, но не могут предложить механизм для победы над врагом. Мы - те, кто сосредотачивают внимание на исламизме - видим Вторую мировую войну и холодную войну в качестве образцов победы над третьим тоталитаризмом. Мы понимаем, что радикальный ислам является проблемой, а умеренный ислам - решением. Мы работаем с мусульманами-антиисламистами, чтобы победить нашего общего врага. После того как мы восторжествуем над этим новым вариантом варварства, сможет проявиться современная форма ислама.

The Washington Times

Перевод с английского И. Эйдельнант