В последние дни итальянские средства массовой информации слишком снисходительно и с сочувствием отнеслись к кровавому концу ливийского диктатора Каддафи, на который он сам себя осудил. Непонятно, на что другое мог рассчитывать в конце своих дней полковник, после того как он всеми способами стремился подавить восстание (наемники, изнасилования, средневековая осада), после сорока лет репрессий и удушения свободы и попрания человеческих прав в своей стране, включая братские могилы.

Кажется, что другой амфитрион арабской автократии египетский президент Мубарак, получив известие, почувствовал себя плохо при виде истерзанного тела Каддафи. Нам объяснил это репортаж телеканала Tg1 в прошлую пятницу, разразившийся негодованием из-за варварской подлости, с которой убрали с дороги «сумасшедшего пса». Почему же Мубарак так озабочен? Потому что он, имевший в распоряжение войска, был свержен невооруженными, но разгневанными толпами, вышедшими на площади, так же как невероятная группа плохо вооруженных молодых людей и старых горских мятежников одолела того, кто казался самым сильным и опасным из африканских лидеров.Вывод, вынесенный из войны в Ливии, ясен до предела: можно иметь под своим началом безжалостную бригаду Мутассима, посылать танки на усмирение восставших городов, как это делает Асад в Сирии, использовать милицию Басиж для контроля за улицами Тегерана, но ветер революции все равно тебя опрокинет, и ты заплатишь все до последнего сантима за украденную у своего народа свободу. Восстание арабского мира приняло формы, которые нам не нравятся. Мы этим озабочены просто потому, что знаем, что несем ответственность за изменение режима в этих странах. Это будет наша вина или заслуга, если, в конце концов, победят исламские фундаменталисты, националистические политические силы или другие менее многочисленные группы, среди которых прозападные либералы, молодежь и женщины, являющиеся нашими союзниками, но которых мы постепенно оставили одних перед возможностями, открывшимися после многих лет застоя.

В начале войны за освобождение арабского мира, когда пал эмират талибов в Афганистане, в западном общественном мнении господствовали гнев за 11 сентября и уверенность, что американские (большинство) и европейские (меньшинство) солдаты сражаются бок о бок с теми, кто восстал против терроризма и обскурантистского истолкования ислама. Когда Саддама Хусейна вытащили из ямы, где он прятался, а потом повесили после мизерного процесса, спонтанное разделение политики и миссии Буша пошло на спад, а сомнительные попытки разрешить конфликт в Ираке совершенно стерли из нашего сознания уверенность, что мы идем по пути справедливости, усилив антиамериканские и антисемитские настроения.В Ираке разразился наихудший конфликт десятилетия, хотя, конечно, политика партии арабского социалистического возрождения (Баас) потерпела поражение. Администрация Буша, несмотря на все допущенные ошибки, доказала, что арабские режимы не вечны, как многие были склонны думать. Нужно было действовать с твердостью, чтобы их свергнуть, не для того, чтобы оккупировать другую страну и разграбить ее ресурсы, но чтобы дать угнетенным народам возможность выбрать демократический путь развития. Прекращение заокеанских операций при Обаме не остановило ход революции, и несмотря на мягкий подход к проблеме, избранный президентом-демократом, мировая исламская революция, как и постоянная борьба с терроризмом, продолжаются.

Мы являемся свидетелями хаотической фазы, на которую поневоле смотришь пессимистически. Правда, что в новые религиозные партии Туниса стремятся проникнуть салафиты, но в конце этой недели проводились выборы там, где они стали смутным воспоминанием, так как были превращены в фарс паяцем Бен Али. В Ливии тоже, прежде чем хвататься за голову, надо подождать, пока различные компоненты: племенные, религиозные, диссидентские, умеренные, если таковые имеются, научатся соперничать и конкурировать между собой (будем надеяться, что обойдется без демонстраций под лозунгами: НАТО, прочь! на следующий день после победы). Сейчас Ливия как никогда нуждается в коалиции, которая взяла бы в свои руки работу по преодолению кризиса после войны.Будем осторожны с военной египетской хунтой, если нужно сохранить историческую роль, которую она всегда играла в Египте. Окажем давление на Саудовскую Аравию, на министра внутренних дел принца Наифа, разъяснив ему, скажем так, что Вандея, устроенная им в восточной части королевства и в Бахрейне — это не совсем то дальновидное решение вопроса, которого ждали дружественные правительства Запада.

Воспоминание о расправе над Каддафи во всей ее бесконечной жестокости останется впечатляющим предостережением диктаторам и автократам арабского и мусульманского мира, которые были убеждены, что им удастся выйти сухими из воды. Америка окончательно уходит из Ирака, и, кажется, Обама решил прекратить участие в решении исламской проблемы, за которую взялся его предшественник. Это еще одна стратегическая ошибка президента, который тактически добился значительной победы. При нем был уничтожен Осама бен Ладен. Теперь Тегеран сможет вставлять палки в колеса молодой иракской демократии гораздо в большей степени, чем ему это удавалось делать до сих пор, но в той противоречивой и чреватой конфликтами ситуации общего хаоса, которую мы сейчас наблюдаем, никто не может спать спокойно от Марокко до Пакистана.

Конец Каддафи — это кошмар для сирийского правителя Асада. И если Дамаск готовится к худшему, то очень скоро даже самый главный каналья, палач Ахмадинежад поймет, что подошла и его очередь, если только его сообщники не сбросят его прежде. Итак, если народы этих стран самостоятельно могут свергать режимы, под контролем которых они находятся, то картина на великом революционном Ближнем Востоке будет изменена по сравнению с той, что наблюдалась десять лет тому назад. Но мы не захотели полностью встать на сторону революционеров, мы до последнего рассматривали власть их деспотов как законную, поэтому жаловаться на результаты, достигнутые в результате этих волнений, мы не можем.Результат будет не тот, которого мы ожидали. Мы сдали в архив экспорт демократии, рассматривая его как неоколониальное сумасшествие. Нашей единственной заботой остается попытка сдержать кризис финансового капитализма, а в это время салафиты и братья-мусульмане поднимают головы. Это наша вина, если мы оставили тех, кто восстал и, может быть, искренне поверил в демократическую весну, как бы ни были малочисленны и слабы мужчины и женщины ислама. Об этих людях, погибших в борьбе за свободу, не пишут в некрологах в отличие от навязчивых упоминаний о смерти полковника Каддафи.

Роберто Санторо, "L'Occidentale", Италия