Zahav.МненияZahav.ru

Пятница
Тель-Авив
+28+18
Иерусалим
+25+16

Мнения

А
А

Наследие Кафки останется в Израиле

Литературоведам не дает покоя вопрос: кому достанутся рукописи Франца Кафки, вывезенные после его смерти в Палестину?

Света Блаус
30.10.2012
מערכת וואלה! צילום מסך

Читайте также

Более трех десятилетий литературоведам не дает покоя вопрос: кому достанутся рукописи Франца Кафки (Franz Kafka), вывезенные после его смерти в Палестину? На прошлой неделе в тель-авивском зале суда по семейным конфликтам долгий «кафкианский процесс» завершился вердиктом: архив будет передан в Национальную библиотеку в Иерусалиме.

Судьба наследия Кафки так же загадочна, как и его собственная. Впрочем, по-другому и быть не могло – у гениев свои причуды. Сам-то он был невысокого мнения о своем творчестве, даже завещал сжечь рукописи. Не читать бы нам сегодня его знаменитый «Процесс» и другие шедевры, если бы не Макс Брод (Maks Brod), заприметивший в странном чешском клерке гениальный писательский дар. И в самом деле, известный ныне классик при жизни гораздо большего добился на ниве юриспруденции, в страховом агентстве, внедрив на производствах, во избежание травматизма, жесткую каску для рабочих. За что получил государственную награду. А писал Кафка так, ради баловства, по ночам. Но опытный литератор Брод, к мнению которого прислушивались редакторы и издатели тех времен, нашел в шатком почерке золотое зерно, впоследствии превратившееся в золотую жилу.

Перед смертью Кафка (он умер в 40 лет 3 июня 1924 года) попросил самых близких ему людей – Макса Брода и свою возлюбленную Дору Диамант (Dora Diamant) уничтожить весь его «ночной бред». Но распоряжение писателя было выполнено лишь частично. Преданная женщина действительно сожгла часть архива, а оставшиеся «на память» письма у нее отобрали гестаповцы во время обыска в Берлине. Что касается Брода, он отказался выполнить последнюю волю умирающего и на свой страх и риск сохранил наследие для потомков. Так его несчастный друг стал мировой знаменитостью. Кое-что Брод опубликовал, что-то передал в библиотечные фонды, но большую часть, включая черновики недописанных произведений, припрятал до лучших времен. Однако лучшие времена так и не наступили. Незадолго до начала Второй мировой войны и вторжения немцев в Прагу, прихватив с собой бесценный груз, Макс Брод бежал из Чехии в Палестину.

Далее начинается история длиной в несколько жизней. Почти 30 лет, вплоть до смерти Брода в 1968 году, ни один документ из «кафкианского тайника» так и не увидел свет. Все эти годы он занимался систематизацией архива, но, очевидно, хранитель сундука с рукописями немного повредился в уме, поскольку сидел на нем «как собака на сене». Уже в преклонном возрасте бездетный старик переадресовал наследство верной сотруднице и гражданской жене Эстер Хоффе (Esther Hoffe), которая оказалась намного практичнее своего сожителя. Вместо того чтобы отдать архив в Национальную библиотеку, как просил Брод, она стала потихоньку приторговывать наследством. В частности, в 1974 году сбыла через аукцион «Сотбис» в Лондоне рукопись романа «Процесс» за 2 миллиона долларов. Ее как-то даже поймали с поличным в аэропорту «Бен-Гурион», но суд, состоявшийся спустя три года, принял сторону ответчицы: Кафка подарил рукописи Броду, а уж Брод был вправе распоряжаться ими по своему усмотрению – отдал, кому захотел.

С этого момента в спор за документы Франца Кафки вступила Национальная библиотека в Иерусалиме, а также исторические фонды Германии и Чехии. Израильские ученые считают, что наследие должно занять почетное место на библиотечных полках рядом с рукописями Эйнштейна. В то же время немецкие литературоведы объявили, что архив Кафки принадлежит Европе.

От греха подальше престарелая наследница разделила содержимое архива на шесть частей (всего 20 тысяч страниц), разместив их в банковских ячейках в Тель-Авиве и Цюрихе. Но кое-что припрятала дома. Как потом выяснилось, это «кое-что» хранилось в ужасающем виде: нагрянувшая комиссия обнаружила в неухоженном помещении десяток кошек и нескольких собак, устроивших себе лежбище на народном достоянии. В 2008-м на 102-м году жизни Эстер Хоффе умерла, переоформив завещание на своих дочерей – Хаву и Рути, которым сегодня тоже уже за 80 лет.

Сестры унаследовали не только архив, но и судебную тяжбу за него. Старушки утверждали, что их пытаются лишить единственного средства к существованию (по прикидкам, это примерно несколько миллионов евро). К тому же они были категорически против обнародования завещания их матери, в котором она заявляет о существовании неизвестных сенсационных документов. Наследницы прекрасно знали, за что идет борьба – тайна всегда стоит дороже. Одна из них даже угрожала самоубийством, если их заставят открыть архивы. Но судья Талия Копельман-Пардо (Talya Kopelman-Pardo) в 2010 году постановила закрыть сестрам доступ к денежной части завещания до тех пор, пока они не позволят экспертам ознакомиться с содержимым документов.

Но на этом кафкианский сюжет не закончился. Наследницы требовали немедленно отдать им деньги, поскольку, пока суд да дело, они могут не дожить до окончания процесса. Дожили. И вот, по иронии судьбы, та же судья Талия Копельман-Пардо вынесла на днях, как сама призналась, самое важное в своей жизни решение. «Вам не кажется, – сказала она, – что это символично: приговор по делу Кафки выносит судья К.?» Так звали героя романа «Процесс».

Комментарии, содержащие оскорбления и человеконенавистнические высказывания, будут удаляться.

Пожалуйста, обсуждайте статьи, а не их авторов.

Статьи можно также обсудить в Фейсбуке