В конце XVI века миссионер-иезуит Маттео Риччи, заручившись разрешением властей, одним из первых прибыл в Китай, чтобы проповедовать христианство. Первым из европейцев он посетил Запретный город – сердце китайского императорского двора – и остановился в Пекине.

Переодеваясь то в одежду буддийского монаха, то конфуцианца, он тщетно старался распространять христианство среди местного населения, что не имело особого успеха из-за особенностей китайского мировоззрения. В один прекрасный день ему вдруг сообщили, что встречи с ним добивается некий молодой человек, утверждающий, что они единоверцы. Маттео Риччи был поражен и необычайно взволнован – ему было известно о том, что христианство впервые проникло в Китай в VII веке, но, как считалось, не прижилось, и до сих пор ему не приходилось встречать китайских христиан в Пекине. Встреча была организована и состоялась.

В доме Маттео Риччи висел портрет Марии с младенцем Иисусом и Иоанном Крестителем. Это преследовало не столько религиозные, сколько практические соображения – его гости обязательно спрашивали, кто изображен на картине, и тогда миссионер мог начать свои проповеди.

Ай Тянь (так звали молодого человека), увидев картину, не стал спрашивать, кто на ней, а сразу воскликнул: «Это Ривка с сыновьями – Яаковом и Эсавом»! Когда Маттео Риччи, немного озадаченный и, видимо, решивший, что Ай Тянь относится к какому-то своеобразному христианскому течению, объяснил ошибку и сказал, что христиане поклоняются этим людям, Ай Тянь сказал: «Мы не поклоняемся изображениям».

На другой картине в доме Риччи было изображение четырех из двенадцати апостолов – Ай Тянь заявил, что их должно быть двенадцать, чем несказанно обрадовал Риччи, уже решившего, что он действительно встретил единоверца. Но, как выяснилось в ходе дальнейшей беседы, Ай Тянь имел в виду не апостолов, а двенадцать колен Израилевых.

Постепенно картина прояснилась и миссионер понял, что имеет дело вовсе не с христианином - Ай Тянь был евреем.

Выходец из провинции Кайфын, он блестяще сдал государственные экзамены и прибыл в Пекин, чтобы получить должность при императорском дворе, когда узнал, что в городе находится группа иностранцев, которые «верят в одного Бога, но не мусульмане». В то время как Маттео Риччи считал, что наконец-то встретил китайца-христианина, Ай Тянь был уверен, что в Пекин приехали его единоверцы-евреи!

Он рассказал миссионеру, что в его родном городе – Кайфыне – действительно есть еврейская община, которая существует там с незапамятных времен. У них есть синагога, которая с разрешения китайского императора была основана много столетий назад евреем по имени Лье-Вэй (Леви?), и есть древние свитки Торы, написанные на иврите. Все это Маттео Риччи и его спутники смогли увидеть собственными глазами, и, вернувшись в Европу, рассказали об увиденном.

Члены общины, к которой принадлежал Ай Тянь, выглядели как китайцы и говорили на китайском языке, но также прекрасно знали и использовали в молитвах иврит. Они соблюдали кашрут, шаббат и все праздники, пекли мацу на Песах, делали сыновьям обрезание и строго соблюдали все предписания Торы. Несмотря на полную изоляцию от внешнего мира, длившуюся сотни лет, им было известно, что за пределами Китая есть еще евреи, и они считали, что рано или поздно встретятся с ними. Поэтому то, что Маттео Риччи оказался неевреем, было огромным разочарованием для Ай Тяня. Но это было только начало.

Полученные сведения вызвали огромный интерес в еврейском мире, и теперь уже настоящие евреи начали ездить в Китай, чтобы повидаться с соплеменниками и понять, кто они такие и как оказались в Китае.

И выяснилось вот что.

Первые евреи, по ранним китайским сведениям, появились в этой стране сразу после разрушения Второго храма, примерно в I веке н.э. Современные историки вполне допускают это – примерно в этот период возник Великий Шелковый путь, и еврейские торговцы тканями вполне могли дойти до Китая и, при определенных обстоятельствах, остаться там навсегда. Однако проверить это, за давностью событий, было невозможно.

Более реальные сведения относились уже к X-XI вв. Китайские летописи сообщали, что тогда несколько десятков еврейских семейств пришли откуда-то с Запада (очевидно, это были евреи из Индии или Персии), преподнесли китайскому императору богатые дары, и попросили позволения остаться жить на этой земле. Разрешение было дано, император оказал им теплый прием, разрешил поселиться в своей столице и свободно исповедовать свою веру. Эти евреи быстро вошли в китайское общество, многие из них стали успешными предпринимателями или заняли высокие посты при дворе. Поскольку среди них было больше мужчин, чем женщин, часть мужчин женились на местных китайских женщинах, которые переходили в иудейскую веру.

Вместе с тем, растворение в местном обществе и полная оторванность от других еврейских общин сделали свое дело – к XVI-XVII векам члены общины имели традиционные китайские имена и фамилии, говорили по-китайски, носили традиционные китайские одежды и косы, и даже отмечали еврейские праздники по китайскому календарю.

Во время Второй мировой войны китайский генеральный консул Хо Фенгшан выдал визы в Шанхай тысячам еврейских семей, бежавших от нацистского режима в Европе. Часть еврейских беженцев в Китае влились в ряды кайфынских евреев, укрепив общину.

После создания Государства Израиль часть кайфынских евреев туда репатриировались. Для этого им пришлось пройти формальную упрощенную процедуру гиюра, поскольку в этой общине из-за браков с местными женщинами еврейство определялось по мужской, а не по женской линии. В городе Кайфын сегодня живут еще несколько сотен евреев. Те, кто остался в Китае, в большинстве своем уже практически не соблюдают еврейские традиции, хоть и считают себя евреями.

А в книжных магазинах китайских городов можно увидеть Вавилонский Талмуд на китайском языке. Угадайте, на какой полке он стоит? Нет, не в разделе религиозной литературы. А среди книг «об успешном ведении бизнеса».