Заявление Дональда Трампа о признании Голанских высот израильскими ударит по американской позиции в отношении Крыма. Так считают некоторые наблюдатели. Действительно, ход Трампа еще раз высветил двойные стандарты Вашингтона и пренебрежение к мнению мирового сообщества – но так было всегда, и внешняя политика России исходит именно из этого.

Обещание президента США признать захваченные Израилем Голанские высоты территорией еврейского государства вызвано в первую очередь внутриполитическими израильскими соображениями. Скоро выборы, и чтобы помочь Биньямину Нетаниягу переизбраться, Трамп и сделал это громкое заявление.

Вряд ли оно поможет израильскому премьеру остаться у власти и уж тем более не улучшит отношения Штатов с арабским и мусульманским миром. Впрочем, после того как в конце 2017 года Трамп объявил о переносе американского посольства в Иерусалим, исламский мир и так не ждал от Вашингтона ничего хорошего – Голаны стали лишь очередным подтверждением этих ожиданий.

Хотя после израильских выборов Трамп может обнародовать давно обещанный им мирный план палестино-израильского и арабо-израильского урегулирования, в котором будут содержаться и определенные неприемлемые для Израиля предложения, исправить отношение исламских стран к нынешней администрации уже невозможно. Ее считают откровенно произральской.

В чисто практическом смысле решение Трампа ничего не меняет – Израиль как контролировал Голаны с 1967 года, так и будет контролировать. Миротворцы ООН постепенно вернутся в разграничительную зону между оккупированной Израилем частью Сирии и собственно Сирией (сейчас там присутствуют в основном российские наблюдатели). ООН как не признавало аннексию, так и не будет ее признавать.

Но у признания Голан израильскими есть еще одно измерение – оно демонстрирует абсолютное пренебрежение международным правом со стороны США.

Действующие резолюции Совбеза ООН признают Голаны сирийской территорией, и Штаты сами в свое время голосовали за них. Отменить их фактически невозможно – никто в мире не поддержит желание США признать Голаны израильскими. Американцы могут в одностороннем порядке считать эту территорию принадлежащей Израилю, но тогда дискредитируются их же аргументы по поводу того же Крыма.

По Крыму нет резолюций Совбеза (Россия заблокировала их), но есть резолюции Генассамблеи ООН. Штаты заявляли, что Россия нарушила международное право, присоединив Крым – но теперь они признают присоединение Голан к Израилю. И если в случае с Крымом Россия резонно ссылается на референдум и волю крымчан, то израильская аннексия не имеет вообще никакого обоснования кроме "я так хочу". Понятно, что в России уже обратили на это внимание, припомнив Штатам и признание Косово, и непризнание Абхазии и Южной Осетии. Когда выгодно Штатам, они признают, когда невыгодно – нет. Это банальная истина и так была известна, но сейчас получила наглядное подтверждение.

А в Киеве некоторые аналитики и вовсе посчитали, что признание Голан открывает для Трампа возможность признания Крыма – одно ничем не отличается от другого. Конечно, это не так, причем во всех смыслах, в том числе и внутриамериканском. Произраильское лобби является в США настолько могущественным, что практически любая критика Израиля находится там под неофициальным запретом, а нарушающие его тут же получают ярлык "антисемита", означающий тотальную обструкцию в СМИ и политическую изоляцию – а поддержка этой страны объявлена священным долгом любого американского правительства и Конгресса. Хотя сейчас Конгресс может и не принять закон о признании Голан израильскими, никаких непреодолимых препятствий для такого закона нет.

Антироссийская же истерия является не только важной составляющей внешнеполитической линии политического истеблишмента, но и в последние годы стала ключевым приемом внутриполитической борьбы, основой попыток блокирования деятельности Трампа. Возможность признания Крыма российским исключена полностью.

Кроме того, 12 марта палата представителей США почти единогласно приняла "Закон о непризнании аннексии Крыма", в котором прямо содержится указание "запретить правительству США признавать аннексию Крыма Россией":

"Политика Соединенных Штатов заключается в том, чтобы не признавать де-юре или де-факто суверенитет Российской Федерации над Крымом, его воздушным пространством или территориальными водами".

Всем американским ведомствам запрещается "предпринимать какие-либо действия или оказывать какую-либо помощь, которая должна включать признание или подразумевает признание де-юре или де-факто суверенитета Российской Федерации над Крымом, его воздушным пространством или территориальными водами". При этом в тексте сделано исключение для президента США, который может признать Крым российским, если он "решит, что это необходимо для интересов национальной безопасности Соединенных Штатов".

Эта формальная оговорка, подстраховка от признания закона неконституционным, связанная с конституционными полномочиями главы государства, потому что Конгресс и так в последние годы слишком сильно вмешивается в те сферы, которые отнесены к деятельности президента, особенно в вопросах внешней политики.

Хотя этот закон пока что не принят сенатом и не подписан Трампом, это лишь вопрос времени. Поэтому рассчитывать на изменение позиции Штатов по Крыму нет смысла даже в чисто теоретическом плане. Отношения двух стран могут меняться и улучшаться, но вопрос Крыма американцы еще долгие годы и десятилетия будут использовать для давления на Россию.

Позиция США по Крыму изменится после того, как произойдут изменения в двух измерениях – внутриамериканском и международном.

Внутриамериканские – это дальнейшее развитие той политической перестройки или даже революции, которая началась в Штатах 9 ноября 2016 года, то есть с победы Трампа на выборах. Рано или поздно, через 5–10–15 или 20 лет она завершится победой несистемных сил. Причем не факт, что это будут именно правые националисты в стиле Трампа, могут победить и левые, социалистические силы, но скорее всего Америка окажется в состоянии качелей, которые с каждым годом будут все более и более поляризировать общество. В результате возникнет новая политическая реальность и новый политический класс, изоляционистский по своей сути, который уже будет в гораздо большей степени озабочен внутренними проблемами страны, чем внешней политикой в целом и сдерживанием России в частности. Вот тогда вопрос Крыма и перестанет быть для Вашингтона важным.

Второе направление изменений – это формирование новой системы международных отношений, новой мировой архитектуры. Послевоенная, созданная после 1945 года модель, уже не работает. Тем более после того, как начиная с 90-х годов, после гибели СССР, Штаты попытались сделать из нее механизм, пригодный для строительства однополярного мира. США уходят с позиции мирового гегемона, англосаксонская модель глобализации обанкротилась, а новая модель мироустройства формируется на наших глазах. И этот процесс займет ближайшие десять, а то и двадцать лет.

В результате будут достигнуты договоренности об условиях и принципах нового баланса сил в мире, сформулированы базовые договоренности о принципах сосуществования великих держав-цивилизаций, региональных объединений. И когда эти документы будут подписаны – в виде ли нового устава ООН или же учреждения новой всемирной организации – все территориальные споры и претензии, существующие на тот момент, должны будут быть или сняты, или отложены в сторону. Вот тогда и изменится позиция США по Крыму.

При этом политика России, по гамбургскому счету, не зависит от того, как быстро или медленно будет меняться позиция США. Наш стратегический курс на международной арене предопределен несколькими базовыми установками – необходимость формирования нового, постзападного баланса сил и новых международных финансово-торговых институтов и инструментов для его укрепления, разворот на Восток и Юг при одновременной защите связей с Европой от англосаксонского давления, реинтеграция постсоветского пространства через усиление Евразийского союза.

Конечно, та скорость, с которой будет уменьшаться американское влияние в мире, а баланс сил в самих США смещаться в пользу изоляционистов, имеет важное значение. Но именно для нашей тактики – не меняя само направление и содержание нашей политики.