Узнав, в чем прокуратура собирается обвинить Сару Нетаниягу, я вспомнил свою старую горькую шутку: "Это пальто не всегда есть за что повесить. Человека всегда есть за что".

В последние дни все средства массовой информации под радостный вой левых сотни раз пересказали суть инкриминируемого Саре Нетаниягу преступления. Потратив массу времени и денег, наши бравые следователи установили, что супруга премьер-министра наняла на должности уборщиц поварих, и несмотря на это заказывала еду в ресторанах.

Это не упрощенный или искаженный пересказ – именно в этом ее собираются обвинить.

Вот дословно:

המבשלות שובצו על תקן עובדות ניקיון

А мне это обвинение кажется нелогичным. Если бы Сара на должности поварих наняла уборщиц, и заставляла бы этих женщин убирать комнаты, а сама заказывала еду в ресторанах – это можно счесть каким-то нарушением. Из черновика обвинительного заключения вытекает, что на должности уборщиц приняты женщины, которые работали уборщицами, а не поварихами. Почему же тогда решено, что они поварихи? Они умеют готовить? А кто не умеет? Может, и шофер Нетаниягу умеет готовить и в прошлом даже владел рестораном. И что, надо было его оторвать от руля и поставить за плиту несмотря на то, что он устроился шофером? А если выяснится, что репатриант, нанятый ШАБАКом охранять вход в резиденцию, на деле – специалист по ядерной физике, а его тем не менее используют на той должности, на которую наняли, а теоретическую физику поручили университетским ученым – и за это вчинили бы иск?

Понятно, что подбадриваемые СМИ следователи решили отдать Сару Нетаниягу под суд любой ценой, уже поняв, что глава генпрокуратуры до смерти перепугался левацких журналистов и спровоцированных ими митингов у своего дома, и покорно проштампует любое абсурдное обвинение. А судьи тоже пляшут под дудку СМИ, и в свою очередь проштампуют приговор. И плевать им всем на здравый смысл, на народ, на страну.

Прав был Нетаниягу, который несколько месяцев назад сказал с горечью своим друзьям: "Боюсь, что Мандельблит не сможет устоять перед давлением СМИ".

Теперь, когда я знаю, как мыслят следователи, я, кажется, могу понять, почему они испытывают поражение в борьбе с домами терпимости. Они устраивают облаву на злачные места, тащат всех на допрос. Наставляют на лицо яркую лампу.

- Как зовут?

- Т.

- Профессия?

- Проститутка.

- Кем устроилась в заведение?

- Проституткой.

- А чем занималась?

- Уборкой.

И все. Дальше – ступор. Дело придется закрыть - девушка занимались уборкой. В чем обвинить владельца заведения?

В начале 1980-х вашего покорного слугу назначили директором театра; прежняя директриса год не вылезала из кабинетов следователей. Открыв в первый же день сейф, я обнаружил в нем гербовую печать театра, небольшую пачку талонов на бензин для автомашин (кто-то еще помнит, что это такое?) и копию толстого отчета внутреннего ревизора, который в ходе плановой проверки и обнаружил вопиющие нарушения, приведшие к возбуждению уголовного расследования.

Понятно, что я первым делом изучил этот отчет. И что же я обнаружил? Самыми страшными нарушениями директрисы были: Она, вопреки выданному в ходе предыдущей проверки этим ревизором указанию, не установила решетки на комнате, занимаемой кассой (а там в сейфе хранилась до отправки в банк выручка, и два раза в месяц хранились деньги, которые не удалось выдать работникам в тот же день). Второе преступление: группе молодых актеров, распределенных сюда по окончании театрального института, она установила высшую ставку (120 рублей), тогда как имела право либо всем установить среднюю (110 рублей), либо части 100, и тогда другим можно 120. Но при любом раскладе в среднем должно получиться 110. Так гласил соответствующий параграф. А у директрисы получился перерасход социалистических средств – 50 рублей каждый месяц.

Все! Это было все! Расследование против этой директрисы длилось два года! Ее все же не отдали под суд. Но судьба ее была искалечена. Все в городе говорили, что она разворовала театр.

Я немедленно велел заместителю по хозяйству заказать решетки и установить их на окнах кассы. Быстро решил и проблему с перерасходом средств. Актеров обижать не стал, со своего оклада снял 20 рублей, уговорил поступиться десятью рублями заместителя, главного бухгалтера и главного администратора. Теперь все было в финансовом ажуре.

Верил ли я до этого, что директриса действительно нарушила законы? Да. Но теперь я понял, что бедную женщину просто использовали для своего продвижения сначала внутренний ревизор, а потом следователи.

Через год тот же ревизор явился к нам с очередной плановой проверкой. Проверял, проверял, ничего не нашел. Но не сдавался. Месяц сидел. Как-то ко мне приходит главный режиссер, жалуется, что не может проводить репетиции, поскольку ревизор все время вызывает на допросы актрис. Потом актрисы рассказывают главрежу, что ревизор допытывается, не получают ли они роли по блату.

Я тут же зашел в комнату, которую мы выделили ревизору (там действительно сидела одна из актрис), попросил его собрать свои манатки и убираться из театра, пока я не попросил сторожей вышвырнуть его. Уходя, он пригрозил мне, что я еще пожалею об этом.

Вернувшись к себе, я позвонил начальнику управления культуры и сообщил ему, что я выгнал его ревизора, поскольку он "пытается вмешаться в процесс распределения ролей" (я так и сформулировал причину).

И все. Все годы, что я работал в театре, больше тот ревизор у нас не появлялся.

И с тех пор я всегда с большой долей скептицизма отношусь к обвинениям. По этой причине я не верил, что Ольмерт там что-то наворовал – все, что ему инкриминировали в прессе, не тянуло на преступление. И когда прочел, за что его в конце концов отправили в тюрьму, окончательно убедился, что дело ему сшили. Он был плохим премьер-министром, и гнать его нужно было в три шеи, но уголовником он не был.

Мы с вами, рядовые израильтяне, можем равнодушно наблюдать со стороны, что творят с семьей неугодного левым СМИ премьер-министра наши правоохранительные органы – но когда они придут за вами – не удивляйтесь.

Когда по вздорному обвинению без каких-либо вещественных улик, только на основании "достоверно звучащих свидетельств жертвы" отправили на семь лет в тюрьму по обвинению в изнасиловании президента Моше Кацава (который в худшем случае был виновен в предосудительном адюльтере, но насильником никак не был) – полицейские генералы наивно полагали, что с ними такое не произойдет. Но когда в прошлом году женщины стали писать в своих фэйсбуках, что эти офицеры их оскорбили своими неосторожными замечаниями, генералы и не пытались оправдаться – в панике подали в отставку, теряя высокие оклады, пенсионный стаж, доброе имя. Они же видели, что могут сделать ретивые следователи с невинным человеком! И только теперь они поняли, что даже если они будут покорно и с особым рвением выполнять все указания сильных мира сего – ничто не гарантирует им неприкосновенность. Сталинские подручные задолго до них познали это правило левого жизнеустройства на своей шкуре.

(О репатрианте у входа в резиденцию у меня вырвалось не случайно. Мне по делам несколько раз понадобилась заехать на улицу Смоленскин в Иерусалиме. На ней одностороннее движение, и попасть на нее можно только с улицы Бальфур, на которой находится резиденция премьер-министра. Те, кто был там, знают, что охрана установлена "на дальних подступах" - при въезде на улицу Бальфур с улицы Бен-Маймон, и если хочешь проехать КПП, нужно, чтобы пригласивший тебя житель с этих улиц заранее предупредил охрану резиденции, что к нему приедет гость – назвал его имя, номер паспорта и регистрационный номер авто. Один из тех, кто проверял мои документы, говорил со мной с русским акцентом).

Левые на всех меридианах и параллелях нуждаются в Лубянках. Израильская Лубянка – следственное управление ЛАhАВ 433 в Лоде, по соседству с репатриантским районом Ганей Авив. Сюда таскают на допрос особо опасных преступников, нанимающих на должность уборщиц женщин, умеющих готовить. Говорят, что из окон этого здания видны стены тюрьмы "Маасиягу" в соседней Рамле. Следует отметить, что сто лет спустя следователям на службе у левых стало работать легче: при Сталине приходилось обвинять в измене родине, сейчас достаточно обвинить в найме уборщиц. Фото: Светлана Моор