Ты ждешь ли еще, Сион, вестей от детей твоих,

Плененных, рассеянных вдали от полей твоих? 

Так начинается знаменитое стихотворение Иегуды Галеви «Узники Сиона», давшее название еврейскому общественному движению 60 - 90 годов прошлого века. 

И вот теперь, двадцать с лишним лет спустя после начала большой алии, пусть несколько запоздало, задним числом, хотелось бы для себя кое-что прояснить. Что представляло из себя сколь неоднородное, столь и привлекательное движение «Узников Сиона»? Или было движение спонтанным и неуправляемым, всплеском чувств и необузданным порывом молодых сил евреев, долгое время лишенных национальной жизни? Или же то было хорошо выстроенное, щедро оплаченное и профессионально проведенное мероприятие спецслужб Америки ли, Израиля? 

Но если судить по результатам, если взглянуть на тех престарелых узников Сиона сегодня, когда они с трудом сводят концы с концами, приходишь к выводу: нет, никак не тянут они на профессионалов. Скорее всего тут другое явление – идеалистов-любителей, Дон-Кихотов и романтиков развели как лохов, использовали втемную, и послужили они приманкой для основной массы репатриантов, для целей, им неведомых. Их умело использовали там, а затем хладнокровно забыли здесь. Как отмечает ИА Ynet: «Около 400, так называемых, узников Сиона живут сегодня в Израиле, получая минимальные пособия и пенсии».

Я б крылья иметь хотел, к тебе бы я полетел,

Израненным сердцем пал на раны земли твоей. 

Само по себе такое уникальное явление, как возрождение еврейства и массовый отъезд из СССР, как мне кажется, не нашло достойного воплощения ни в художественной, ни в исторической, ни тем более в философской литературе. Фактического материал много и в книгах Юлия Кошаровского «Мы снова евреи», и в воспоминаниях Кузнецова, Щаранского, Якова Кедми. Но вот стройной и ясной картины не складывается. 

Никто из них не дает ответа на вопросы: как случилось, что лучшие из лучших, соль еврейской нации, самые непримиримые и чистые, несгибаемые и отважные, руководители семинаров и издатели подпольной литературы, так и не возглавили движение, не сформулировали внятное политическое направление и не выдвинули из своей среды общепризнанных лидеров. Как получилось, что движение ограничилось лозунгом: «Отпусти народ мой», и посчитало свою миссию исполненной. 

Еще более удивительно, как те самые великие идеи и самые преданные им рыцари без страха и упрека в тот момент, когда они, наконец, достигли цели – как же получилось, что именно в тот миг они потеряли всю привлекательность и силу и обратились в отработанный пар. Куда улетучились, скажите, пожалуйста, магнетизм и романтическая притягательность, куда испарились идеалы и железная воля. Как будто лопнула натянутая в душе пружина, удерживающая бойцов в заведенном ритме, и расслабленные и опустошенные растеклись они по песочку. 

Мы говорим о сотнях отказников и Узников Сиона, рисковавших жизнями, сидевших в тюрьмах, несгибаемых борцах с советской властью. В тот момент, когда, наконец, отпустили страждущий свободы народ, что сделали они? Какую великую идею воплотили, как гордо воспели свои подвиги. Ничего подобного не случилось. Все произошло быстро и незаметно. Мечта, удерживающая Узников Сиона вместе долгие десятилетия, ударившись о Землю Обетованную, как-то незаметно ушла в песок. 

И что знаменательно. Также как и международное сионистское движение стало лишним в тот момент, когда было организовано государство Израиль, так и узники Сиона стали никому ненужными – репатриировавшись в страну их мечты. Из сильной монолитной сплоченной группы, поддерживаемой извне и подпитываемой изнутри, из ударного отряда идейных сионистов, узники Сиона превратились в разрозненный и жалкий список просителей. 

«Отпусти народ мой, чтобы они служили Мне». 

Вы обратили внимание, что известна нам лишь первая часть лозунга. Между тем полная его версия переворачивает смысл. Оказывается, боролись узники Сиона не просто за то, чтобы вырвать народ из цепких лап Египта, а чтобы привести его в Израиль и дать возможность послужить ему. 

Нельзя утверждать, будто бы все отказники и борцы за выезд в Израиль, были столь наивны, а частенько и дезориентированы. Малая часть, ничем не выделяющаяся там, но сумевшая разрекламировать себя здесь, использовала заслуги узников Сиона, накопленный международный вес, и преобразовала все в политический капитал. Натан Щаранский и его окружение умело взошли на политическую арену, убрать их оттуда уже никто не смог. 

Из многих сотен узников Сиона, лишь трое, Натан Щаранский, Юлий Эдельштейн и Юрий Штерн, лишь трое повторимся, причем трое не из первой и даже не из второй линии известных и почитаемых лидеров, смогли внедриться в израильский политический бомонд и принять участие в выборах. Почему-то именно эти трое…  

Причем, Щаранский и К. не пережевывали прежние идеи и лозунги – здесь они выдавали себя за представителей «русскоязычных репатриантов» и выдвигали новые проекты. 

Сион, неужто ты не спросишь

О судьбах узников твоих… 

Почему же передовой отряд еврейской интеллигенции, закаленный и сплоченный в условиях русского Гулага, на земле израильской раскололся и превратился в дискуссионный клуб, где одни лидеры яростно бились с другими. Дошло до того, что группа узников Сиона обратилась с официальным письмом к юридическому советнику, обвиняя Щаранского во всех смертных грехах: «Обращение о немедленном открытии расследования по поводу Натана Щаранского и его отстранения от должности до окончания расследования». 

 Зато другая группа самоотверженно защищала Щаранского от нападок. 

Почему-то ни те, ни другие, ни подлинные еврейские лидеры узников Сиона, имевшие огромный авторитет там, Эдуард Кузнецов, Иосиф Бегун, Ида Нудель, Юлий Кошаровский, ни мнимые Щаранский и компания - здесь не выдвинули внятной и четкой программы абсорбции, не возглавили движение за достойную жизнь, не помогли миллионной русской алие встать на ноги. 

И в конце задаешься вопросом, отчего многие из узников Сиона, воплотивших свою мечту, позднее тихо эмигрировали из страны. Мы уж не говорим о детях и внуках тех узников Сиона, которые сегодня оказались в Нью-Йорке или Торонто. «В конце прошлого - начале нынешнего веков в США и особенно в Канаду перебрались очень многие бывшие «отказники». Эти не декларировали свой отъезд как протест против израильского равнодушия к их былому героизму, им просто захотелось на склоне лет пожить спокойно…» 

Таким образом, идеи узников Сиона оказались не просто мертвы (они умерли в тот момент, когда поднялись в Сион) – сегодня они преданы полному забвению.