Могут ли арабы, составляющие пятую часть населения Израиля, быть лояльными гражданами еврейского государства?

Недавно я побывал в нескольких районах Израиля со значительным арабским населением (Яффо, Бака эль-Гарбия, Умм эль-Фахм, Хайфа, Акко, Нацерет, Голанские высоты, Иерусалим) и обсуждал этот вопрос с израильтянами – арабами и евреями, придерживающимися типичных взглядов.

Я обнаружил, что арабоязычные граждане еврейского государства испытывают интенсивные противоречивые чувства. С одной стороны, они недовольны тем, что иудаизм является привилегированной религией в стране, что Закон о Возвращении позволяет иммигрировать по желанию только евреям, что основным языком государства является иврит, что на флаге – звезда Давида, а в гимне – упоминание о "еврейской душе". С другой стороны, они ценят экономические успехи страны, уровень медицинского обслуживания, правопорядок и функционирующую демократию.

Эти противоречия выражаются по-разному. После 1949 года небольшое, необразованное и побежденное арабское население Израиля выросло в десять раз, приобрело современные навыки и восстановило уверенность в себе. Некоторые из них завоевали позиции престижа и ответственности, в том числе судья Верховного суда Салим Джубран, бывший посол Али Яхья, бывший министр правительства Ралеб Маджадле и журналист Халед Абу Тоаме.

Но крохотное количество ассимилированных бледнет рядом с недовольными массами, отождествляющих себя с "Днем земли", "Днем Накбы" и "Докладом о видении будущего" (The Future Vision of Palestinian Arabs in Israel). Показательно, что большинство израильских арабов-парламентариев – таких, как Ахмед Тиби и Ханин Зуаби – горлопаны, извергающие потоки антисионизма. Израильские арабы все чаще прибегают к насилию против своих еврейских соотечественников.

В действительности израильские арабы переживают двойной парадокс. Даже с учетом дискриминации в Израиле, в этой стране они имеют больше прав и стабильности, чем любое арабское население, проживающее в своих суверенных странах (например, Египет и Сирия). Во-вторых, они – граждане страны, которую их собратья-арабы ненавидят и угрожают уничтожить.

Мои беседы в Израиле привели меня к выводу, что эти сложности препятствуют обстоятельным дебатам как среди евреев, так и арабов, о совокупных последствиях аномального существования израильских арабов. Экстремистских парламентариев и буйную молодежь не принимают во внимание как нехарактерные крайности. Вместо серьезных дискусий можно услышать, что если бы израильские арабы получали больше уважения и больше муниципальной помощи от центрального правительства, то это ослабило бы недовольство, что надо различать (хороших) израильских арабов и (плохих) арабов на Западном Берегу и в Газе, а также предупреждения, что израильские арабы могут метастазировать в палестинцев, если Израиль не станет относиться к ним лучше.

Мои собеседники обычно отмахивались от вопросов об исламе. Чувствовалось почти невежливым напоминать им об исламской доктрине мусульманского самоуправления (мусульмане составляют 84 процента арабского населения Израиля), а попытки обсудить стремление мусульман установить исламский закон вызывали непонимающие взгляды и переход на более сиюминутные проблемы.

Это непонимание напомииает Турцию перед 2002 годом, когда большинство турков предполагало, что изменения в обществе в результате революции Ататюрка пришли навсегда и что исламисты останутся на обочине. Реальность оказались совсем другой: через десять лет после того, как исламисты пришли к власти демократическим путем в конце 2002 года, правительство последовательно устанавливало исламские законы и строило нео-османскую региональную власть.

Я предсказываю подобную эволюцию и в Израиле при обострении парадоксов, связанных с израильскими арабами. Мусульманские граждане Израиля будут продолжать расти в количестве, навыках и уверенности, становясь одновременно более интегрированными в жизнь страны и более амбициозными в усилиях сбросить еврейский суверенитет. Это говорит о том, что по мере того, как Израиль преодолевает внешние угрозы, израильские арабы будут вызывать все большее беспокойство. Я берусь утверждать даже, что они представляют собой основное препятствие на пути создания еврейского государства, предвиденного Теодором Герцлем и лордом Бальфуром.

Итак, что можно сделать? Ливанские христиане потеряли власть в своей стране,

будучи потесненными увеличившимся мусульманским населением. Вспоминая об этом уроке, еврейский характер и безопасность Израиля требуют минимизации числа арабских граждан в стране – не за счет ущемления их демократических прав и уж тем более не путем депортации, а с помощью таких мер, как корректировка границ Израиля, строительство заборов вдоль границ, осуществление строгой политики воссоединения семей, изменение политики рождаемости и более тщательное рассмотрение заявлений на статус беженца.

Как ни странно, наибольшим препятствием этому развитию будет решительное предпочтение большинства израильских арабов остаться нелояльными гражданами еврейского государства (а не лояльными гражданами палестинского). Кроме того, многие другие ближневосточные мусульмане стремятся стать гражданами Израиля (я называю это явление мусульманской алией). Я предсказываю, что это предпочтение поставит правительство Израиля в тупик, поскольку оно не успеет предпринять адекватные меры, превращая сегодняшнее относительное затишье в завтрашний кризис.

Перевод с английского И. Эйдельнант