Шесть ортодоксальных израильтян отвечают на вопросы Инги Галь Мадорски о политике, Израиле, обществе, гендере, русских репатриантах и так далее. Осторожно: разрыв шаблонов!

Фар вус дарф их политика? («Зачем мне вся эта политика?» — идиш)

Если кто-то мыслит иначе, чем я, он не только обогащает меня. Основа нашего единства — Человек, который выше каждого из нас. (Антуан де Сент-Экзюпери)

Сегодня все больше ультраортодоксов «выходят за стены» традиционного уклада: учатся, работают, служат в армии и даже вливаются в политику в «светских» партиях. Кто они, эти новые «харедим», и что они думают о том, что происходит в стране, у них в общине, в мире? Я попросила шестерых из них ответить на несколько вопросов. Надеюсь, вы сможете немало понять об этих людях из их ответов. Знакомьтесь: новые «харедим».

Михаль Черновницки. Фото: Исраэль Бардуго

Михаль Черновицки 36 лет, замужем +4 детей

Проживает в Шоам.

Работа: 16 лет в сфере высоких технологий

О себе

Председатель городского материнского движения в Шоаме, председатель ортодоксальной ячейки в партии «Авода». Член правления женской сети Израиля.

Что значит для меня «быть хареди»? Чем мне приходится поступиться в ежедневной жизни в качестве ортодоксального/ой еврея/еврейки? Что я приобретаю?

Тот факт, что брак, дети, учеба и работа — все происходит в очень молодом возрасте — это одновременно и счастье, и недостаток. Я могу долго об этом рассказывать, не хватит места в газете

От меня ожидают… — и мне это не по душе

Я провожу свое время в разных социальных кругах. Естественно, у всех свои ожидания. Вся мудрость заключается в верном выборе для себя. Мне кажется, что я ожидаю от себя гораздо больше, нежели ожидают от меня окружающие.

Кто и по каким причинам представляет мои интересы сегодня?

Я обрела свой политический дом в партии «Авода». Но не только. Такие депутаты как Амир Перец, Илан Гильон, Мерав Михаэли во многих аспектах представляют мои интересы. На сегодняшний день в ортодоксальном обществе проблем хоть отбавляй, решать которые никто не собирается: права рабочих, молодежи в зоне риска, женщин, академического образования, армии. Кроме того, в Кнессете и в местных городских советах нет ортодоксальных женщин.

За какие идеалы я борюсь? Какие проблемы общества для меня наиболее важны?

Права работающих мужчин и женщин, вот что меня волнует.

Эгалитарная образовательная система

И достойная жизнь для всех граждан Израиля, как в ортодоксальном обществе, так и в светском.

Мой опыт общения с русскоязычными репатриантами — чему я научилась у этих людей?

Работая в хай теке, мне приходилось сотрудничать со многими выходцами из бывшего Советского Союза. Я очень уважаю их трудолюбие, тягу к образованию, оно имеет огромное значение в их жизни. И конечно, роль семьи в этой культуре. Иногда я видела как три поколения живут вместе, дети заботятся о родителях и о своих же детях. А ведь это так непросто! Меня очень трогает вам присущая удивительная связь между старшим поколением и внуками, уважение к пожилым. Ну а о женщинах-репатриантках я могу говорить бесконечно. Сколько жертвенности ради семьи, работы на уборках и в то же время, уважения к своему труду и работодателю. Именно поэтому я пошла в политику: добиться повышения минимальной заработной платы, добавления льгот, удешевления гос.детских садов и т.д. Все мы живем в одной стране и должны держаться друг за друга.

Что меня беспокоит, огорчает, или, наоборот, наполняет позитивом в нашем обществе?

То, что около трети ортодоксального населения статистически является ослабленным. И они будто не существуют.

В нашем обществе предостаточно проблем этнической дискриминации, а также примеров острого неравенства между женщинами и мужчинами. А влияют на это самые влиятельные среди нас. С другой стороны, есть много общественных активистов, которые борются за достойную жизнь для всех членов сообщества и для израильтян в общем. Так что и боль, и гордость одновременно.

Есть ли смысл в секторальных партиях (ортодоксальные, русскоговорящие, сефардские, пенсионеры)?

Если граждане голосуют за них, значит смысл в таких партиях есть. Лично я бы предпочла, чтобы партии основывались на идеологии и представляли широкую общественность и как можно больше представителей слоев общества.

И зачем мне вся эта политика?

Потому что политика может в конечном итоге повлиять на жизнь миллионов людей в одной небольшой законодательной поправке. Можно действовать и вне политической сцены, помогать и создавать некоммерческие организации и призывать на эту цель добровольцев. Только вот там, наверху, принимаются решения жизненно важные для всех нас. И как будут разделены ресурсы между всеми нами, тоже решается там. Если вы хотите жить в лучшем обществе, это самое правильное место.

Эсти Ридер Индорски

Эсти Ридер Индорски 44 года

Замужем во второй раз+1

Рамат-Ган

Образование: начальная религиозная школа, семинар Бейт Яаков.

До 38 лет не имела формального образования и аттестата зрелости.

На сегодняшний день — Степень магистра по гос.управлению из Междисциплинарного академического центра в Герцлии.

В настоящее время является докторантом по гендерным и культурным исследованиям в Тель-Авивском университете.

О себе

Социалисткой я была еще в детстве, задолго до того, как стала феминисткой. Мой прадед, бежавший из царской России в Эрец Исраэль в разгар Коммунистической революции в 1917 году, говорил мне: «Тот, кто не является социалистом в молодости — бессердечен. А тот, кто социалист в старости — безголовый». Мой дед в ином мире, ну а я, надеюсь, пока еще достаточно молода.

Что значит для меня «быть хареди»? Чем мне приходится поступиться в ежедневной жизни в качестве ортодоксального/ой еврея/еврейки? Что я приобретаю?

Как ортодоксальная женщина, я сравниваю свою жизнь с таблицей дорожных знаков. Не то, чтобы везде стоит знак «стоп». Скорее «въезд запрещен». Казалось бы, все позволено, но требуется притормозить. Или «уступить дорогу». Проверить кошерная ли еда, подсчитать время между мясной и молочной трапезой, удостовериться, достаточно скромно ли ты одета и т.п. Не нахожу, что эти «остановки» являются уступками с моей стороны. Возможно, вследствие того, что я родилась в этой реальности.

От меня ожидают… — и мне это не по душе

Когда вы ведете ортодоксальный образ жизни, вы должны отказаться от индивидуализма и выработать панцирь, защищающий вас от критики. Попытаться создать для себя рутину идеалов, жизнь в розоватых оттенках, «стирать грязное белье» подальше от чужих глаз, а лучше вообще не выносить сор из избы. Игнорировать «серые пятна» на жизненном фоне. Ну, а я-то делаю все наоборот. Индивидуалистка, критикую социальный строй и коллектив и не боюсь вынести проблему на всеобщее обсуждение. Только не вижу противоречия: менее религиозной я от этого не стала.

Кто и по каким причинам представляет мои интересы сегодня?

С 18 лет на выборах я голосовала за ультраортодоксальные партии. Как я уже упомянула, я — социалистка, и, прежде чем я впервые пошла на выборы, мой отец, благословенна его память, сказал мне: «Эсти, «гимель» — твой бюллетень. Не Мапам». Для тех, кто не рос в похожем обществе это послышится странным. Но когда ты оказываешься на избирательном участке, и тебя не видит никто: ни родители, ни учителя, ни духовные лидеры, ты голосуешь как сама решишь. И почему-то всегда голосовала за ортодоксальные партии. Сегодня я не чувствую, что они представляют мои интересы.

По многим причинам, особенно из-за шовинистского отношения к женщинам, но не только. Теперь пытаюсь решить этот вопрос внутри себя и голосовать «по совести».

За какие идеалы я борюсь? Какие проблемы общества для меня наиболее важны?

Я смотрю на мир через гендерные очки и изо всех сил пытаюсь добиться присутствия ортодоксальных женщин в местах принятия государственных решений. Я борюсь за равенство в своем секторе в частности и в израильском обществе в общем. Тот факт, что религиозные партии «закрыты» для женщин, для меня просто немыслим. Даже если в каждой из партий в Кнессете сегодня будет по одной ортодоксальной женщине-депутату, по-прежнему не решает проблемы на мой взгляд. В кабинете правительства никто и рта не смеет открыть по этому поводу. А ведь такие вопросы влияют на жизнь всех нас, как женщин так и мужчин, как религиозных так и светских.

Чрезвычайно удивительно, что тем, на что не осмеливается Авигдор Либерман, занимается Эсти Ридер — бросает вызов ортдоксальным партиям и не собирается молчать о своих принципах во имя коалиционных соглашений.

Мой опыт общения с русскоязычными репатриантами — чему я научилась у этих людей?

Мой отец, да будет благословенна его память, репатриировался в Израиль в возрасте 10 лет из Швеции. Его прадед бежал из России. Дед из Германии, так что немного чувствую себя иммигранткой.

Я помню, что в начале 90-х мы взволнованно смотрели новости по телевизору у соседей (у нас телевизора дома не было), где передавали что-то о прибытии русскоговорящей алии, и все волновались. Все были преисполнены надежды, что Израиль изменится, обретет культурную силу. Россия символизировалась в нашем сознании как страна литературы, поэзии и искусства. К сожалению, Израиль подверг репатриантов в процесс «исраэлизации», своего рода пропаганда, почти полностью перечеркнувшая советский культурный код. Но я научилась у этих людей многому: никогда не сдаваться, бороться за свое существование, выживать ни смотря ни на что, дать своим детям лучшее образование. Я преклоняюсь перед стойкостью русскоговорящих репатриантов, работающим с утра до ночи от стресса к стрессу, и все для того, чтобы дети стали «израильтянами». Это достойно глубочайшего уважения.

Что меня беспокоит, огорчает, или, наоборот, наполняет позитивом в нашем обществе?

Я обеспокоена радикализацией религиозного общества, в частности, по отношению к женщинам.

И я свидетель этих процессов, как человек, родившийся и воспитанный в религиозном обществе. За последние несколько лет политические взгляды израильтян «обострились» параллельно с попытками партий, как правых, так и левых, сотрудничать друг с другом ради продвижения личных интересов и взамен идеологии.

Есть ли смысл в секторальных партиях (ортодоксальные, русскоговорящие, сефардские, пенсионеры)? И зачем мне вся эта политика?

Израиль — мозаика национальностей и культур. А потому и политика многогранная. Вариант, что в кнессете будет представлены две большие партии на сегодняшний день невозможен. Но разговор не идет о секторальных русскоговорящих или религиозных партиях и их сходствах или отличиях. Дело в том, что израильское большинство распадается на малые ниши и подниши. Наглядный пример этому, «Еш атид» и «Куляну», раздробившие крупные партии на мелкие ячейки с достаточно одинаковыми программами , таким образом, преподнося религиозным партиям политическую силу на блюдечке, так как при таком раскладе между правыми и левыми ортодоксы в кнессете становятся решающим фактором при построении коалиции.

И зачем мне вся эта политика?

Я точно знаю, что кроме меня есть ортодоксальные женщины, которым надоело молчать, которые устали от бесконечных родов, стирок, шовинизма и экстремизма. Мы здесь, мы -живы, у нас есть голос. И даже если нас не так много, Израиль еще единственная демократия на Ближнем Востоке, а демократия в первую очередь обязана бороться за права меньшинств.

Так зачем нам вся эта возня с политикой? Как ни странно, с ее помощью многое может измениться. Потому что я могу. И ты можешь. Потому, что для своей дочери и для своей внучки я мечтаю о лучшем будущем. Чего же мы ждем?

Моше Приган. Фото: Авиталь Барон

Моше Приган 33 годаСтатус: Женат + 2Место жительства: Бней-БракОбразование: выпускник ултьраортодоксальных ешив, первая степень Хайфского университета.

Работа: руководитель Центра Кедем по интеграции ортодоксальных подростков в общеобразовательных учреждениях, военной службы, академичесеого обучения и занятости на рынке труда.

О себе

Я восточный ортодоксальный еврей (муграби) , израильтянин, офицер запаса ЦАХАЛа, действую всеми возможными способами, для того, чтобы эти слова стали легитимными в моем обществе, и чтобы все мы могли жить в мире сами с собой и с другими.

Что значит для меня «быть хареди»? Чем мне приходится поступиться в ежедневной жизни в качестве ортодоксального/ой еврея/еврейки? Что я приобретаю? Не думаю, что я шел на какие-то уступки в свете своей ортодоксальности, как в принципе и будучи израильтянином или сефардским евреем. Быть мной сложно, но возможно.

От меня ожидают… — и мне это не по душе Израильтяне в большинстве своем народ «полочковый». Что я имею ввиду? Вот рассказываешь где-то часа два, откуда ты шел и куда направляешься, выворачиваешь свою душу… А в конце лекции тебе вопрос: «Так я не понял, ты хариди или нет?» Вот не подходишь ты ни на одну полочку израильского сознания, а без того, чтобы уложить тебя на подходящее место, интеракция развиваться никак не может. Светские люди, которые встречают меня по ортодоксальному билету, ожидают, что я тот, кто продемонстрирует им бескомпромиссную позицию и провожают меня фразой :«Ну, ты не очень религиозный». В этом отношении светские израильтяне донельзя напоминают ортодоксов по другую сторону общества, которые тоже утверждают, что я «не очень» религиозный.

Кто и по каким причинам представляет мои интересы сегодня?

Я член израильского ортодоксального форума, близкого по идеологии к либеральным правым кругам. По моему мнению, ультраортодоксальные партии не представляют мое общество должным образом. С другой стороны, правые партии в основном занимаются вопросами, связанными с арабо-израильским конфликтом, но они управляют экономической политикой социалистического сектора и поддерживают расширение пособий, обязательный призыв в армию, государственное регулирование, т.е. ничем не отличаются от левого лагеря в этом плане. Поэтому я не думаю, что кто-то на сегодняшний день представляет мои интересы в политике.

За какие идеалы я борюсь? Какие проблемы общества для меня наиболее важны?

Я не могу и не хочу согласиться с идеей президента Ривлина о раздробленности общества на «племена». Израильская нация содержит еврейское большинство и нееврейское меньшинство, светские и традиционные коллективы, ортодоксальное меньшинство, большинство сабр и меньшинство иммигрантов и т.д. Разделение израильского общества на племена выражает глубочайший регресс сионистских ценностей, потерю веры в нашу способность воссоединиться как одна нация.Именно поэтому, я нахожу, что моей прямой обязанностью в работе состоит интеграция и легализация столь множественных идентичностей нашего общества, которые я верю соединятся в одну сплоченную радугу под сине-белыми флагами.Я не веду радикальную борьбу, и вообще не верю в слово «борьба». Скорее действую терпеливо и последовательно, понимая что так уместнее и правильнее.

Мой опыт общения с русскоязычными репатриантами — чему я научился у этих людей?

Мое детство прошло в Ашдоде 90-х годов, городе, который отличался от любых других переферийных городов, принимавших репатриантов.Сегодня Ашдод является символом либерализма, любви к этому месту и добрососедства.На мой взгляд, ортодоксальное общество находится в ловушке между своей ответственностью за еврейскую традицию и противоположным этому факту желанием не вмешиваться в другие вопросы общества и вести отдельную жизнь. В этом контексте, вопрос о гражданских браках должен был быть решен уже давно. Я не вижу никаких препятствий этому, кроме как политических.

Что меня беспокоит, огорчает, или, наоборот, наполняет позитивом в нашем обществе?

Деление общества по национальным признакам, попытки отделиться и разделить политическими шагами очень огорчают меня на личном уровне.И напротив, мне очень приятно видеть ортодоксальных солдат армии и студентов вузов, которые преодолели образовательные и культурные пробелы между ними и их окружением и гордятся своими религиозными и израильскими составляющими их личностей.

Есть ли смысл в секторальных партиях (ортодоксальные, русскоговорящие, сефардские, пенсионеры)?

Мне кажется, секторальные партии — отличное средство от болезни, которая давно не существует. Постоянная идеологическая и денежная «подкормка» таких партий служит систематическим разрушением основ израильского общества и способствует ужасному сохранению культурных пропастей между гражданами одного государства.

И зачем мне вся эта политика?

Политика — не грязное слово, но в сегодняшней политической действительности, когда сионистские партии слева и справа ведут игру в пустые ворота и не пытаются работать над минимальными различиями между собой, а беспокоятся лишь о личных интересах, я себя там не нахожу. А пока, я стараюсь влиять на наше будущее как независимый гражданин.

Пнина Фойфер. Фото из семейного архива

Пнина Фойфер 38 лет

Разведена+2

Место жительства: Иерусалим. Образование: степень бакалавра по психологии , колледж Томас Эдиссон. Степень магистра, руководство организаций, колледж Polytechnic, NYU.

Деятельность: руководитель общественных проектов, одна из основателей ортодоксальной ячейки в партии «Авода».

О себе

Я ортодоксальная женщина, мать двух девочек 11 и 13 лет. Твердо верю в равенство полов, и в том числе, борюсь за роль религиозных женщин в политике и на влиятельных должностях.

Что значит для меня «быть хареди»? Чем мне приходится поступиться в ежедневной жизни в качестве ортодоксального/ой еврея/еврейки? Что я приобретаю?

Быть ортодоксальной — принадлежать закрытому обществу, живущему по строгим правилам. Это отражается и на образовании, и на стиле одежды. В прошлом я от многого отказывалась, но сегодня я позволяю себе быть более свободной.

С другой стороны, закрытое общество позволяет чувствовать себя частью чего-то целого, объединенного. Это большая семья, определенный общественный код.

От меня ожидают… — и мне это не по душе

По непонятной мне причине от меня ожидается принять все правила такими как есть, не задавая вопросов и не пытаясь что-то изменить. Моя семья в частности ожидает, что я не буду «хулиганить» со своей деятельностью и что буду успешной по их понятиям. Но я не знаю как все это совместить. А потому «хулиганю» и не всегда преуспеваю в каких-то начинаниях. Но зато нахожусь в мире с собой.

Кто и по каким причинам представляет мои интересы сегодня?

Я являюсь членом фракции «Управление Иерусалима», а на последних выборах я голосовала за «Яхадут а-Тора». Но вместе с тем, я никогда не чувствовала себя полностью представленной одной конкретной организацией. Есть человеческие ценности, которые характеризуют и направляют мои поступки, например, справедливость, равноправие. Могу сказать, что борьба за соблюдение субботы и вообще вопросы, связанные с напряженностью отношений религии и государства действительно заряжены религиозным мотивом. Но это совсем не религиозные ценности. Больше политические маневры.

За какие идеалы я борюсь? Какие проблемы общества для меня наиболее важны?

Мирное разрешение конфликта с палестинцами.

Достойное еврейское государство, уважающее свое прошлое и с уверенностью смотрящее в будущее.

Мой опыт общения с русскоязычными репатриантами — чему я научилась у этих людей?

Мои родители репатриировались из Соединенных Штатов. Это сильно повлияло на меня как на ребенка, потому что ультраортодоксальное сообщество сторонится людей непохожих на большинство, отличающихся от других. Любое отклонение от нормы сразу очевидно.

Я не знаю, смогла ли бы я воспитывать детей в культуре, отличной от моей родной. По своему опыту я поняла, что это вопрос смены поколения. думать, что это большая проблема. По моему опыту я узнал, что это вопрос поколения. И трудности акклиматизации это «схватки» развития.

Что меня беспокоит, огорчает, или, наоборот, наполняет позитивом в нашем обществе?

Общество, в котором я родилась и выросла является предметом восхищения во многих отношениях: духовные моменты жизни, простота в повседневности, любовь к просвещению, поддержка окружающих… Мне тоскливо от тяжелой бедности в этой среде, от невозможности выбраться из нее одной.. От понимания того, что у ортодоксальных женщин отсутствует какой-либо статус. Наверно этим ортодоксальный феминизм и отличается: в данном случае не мужчины являются прямыми угнетателями, а многолетняя элитная система политических религиозных «подворьев», угнетающих как мужчин так и женщин. Именно эта система лишает их поддержки общества в критические моменты жизни.

Есть ли смысл в секторальных партиях (ортодоксальные, русскоговорящие, сефардские, пенсионеры)?

Я думаю, что на данный момент есть место и секторальным партиям. И хорошо, что еще есть политики, которые подчеркивают и отстаивают особые потребности своего общества. Конечно, это вопрос конкретных приоритетов и основных ценностей.

И зачем мне вся эта политика?

Политика — это некий усилитель громкости. Ты приобретаешь опыт и набираешься сил, с помощью которых сможешь в будущем расширить свои возможности и притворить в жизнь личные ценности. Социальная и гражданская деятельность является специфическим ответом на конкретные конфликты, ведь политика — это та же общественная атмосфера как искусство или экономика, и платформа для гражданского развития в стране.

Эли Битан. Фото из семейного архива

Эли Битан Возраст: 27 летСтатус: В разводеМесто проживания: Тель-АвивОбразование: среднее школьноеРабота: Журналист

О себе

Вырос я в Бейт-Шемеше, учился в ортодоксальной ешиве литовского направления. Большую часть своей жизни я печатал свои материалы и редактировал чужие, последние 4 года я зарабатываю именно этим на сайте «Хадрей харидим».

Что значит для меня «быть хареди»? Чем мне приходится поступиться в ежедневной жизни в качестве ортодоксального/ой еврея/еврейки? Что я приобретаю?

Быть Хареди в моем понимании — принадлежать ортодоксальному обществу в его культурных аспектах. Лично я не иду на уступки ради окружения, в котором рос и в котором установилась моя личность. У меня нет потребности делать из себя кого-то, кем я не являюсь. Или жить по нормам, в которые я не верю. Возможно, именно поэтому меня и вопринимают в этом самом обществе менее ортодоксальным нежели других. Как по мне? Так менее религиозным меня это не делает.

От меня ожидают… — и мне это не по душе

Самые большие ожидания у моей мамы: что я буду скромен и благочестив, по крайней мере более приближусь к религии и наконец, почаще буду навещать семью. Но пока это не совсем работает, скажу вам прямо. Не то, чтобы этот вопрос давал мне душевного покоя. Но, как говорится, дай Бог. Я надеюсь на лучшее и на внутреннюю работу над собой.

Кто и по каким причинам представляет мои интересы сегодня?

По сути своей я коммунист, а посему партия Хадаш наилучшим образом представляет мое мировоззрение и мои интересы.

За какие идеалы я борюсь? Какие проблемы общества для меня наиболее важны?

Прежде всего для меня важны прекращение израильской оккупации на палестинских территориях, а также создание равноправного и справедливого общества как для мужчин, так и для женщин. Остальные дилеммы не менее важны, но на мой взгляд, большая их часть является последствием двух выше названных.

Мой опыт общения с русскоязычными репатриантами — чему я научился у этих людей?

Иммигранты из бывшего СССР, с которыми мне приходилось общаться, вызывали у меня чувства уважения и глубокой признательности. Как ивритоговорящему израильтянину мне бы очень хотелось обладать хотя бы частью того культурного богатства, наследия, истории и достижений, которых эти люди привезли с собой на землю Израиля.Кроме того, мне жутко интересно как жили люди в странах с социалистическим режимом, более подробно изучить политическую систему, провалы этого строя, надежды..Народ, выросший при советском режиме трогает мою душу особым образом. Знакомство с каждым бывшим гражданином Советского Союза для меня действительно является честью. И мне искренне жаль, что таких знакомых у меня совсем немного.

Что меня беспокоит, огорчает, или, наоборот, наполняет позитивом в нашем обществе?

Мою душу наполняет радость от сотрудничества людей, которые игнорируют собственные страхи и общественные предрассудки. И до боли разочаровываюсь, когда из-за тех самых предрассудков люди не хотят действовать заодно, даже если понимают, что речь идет о правом деле.

Я преисполняюсь энергией качественной музыки и конечно, оптимистичных людей, которые идут по жизни с улыбкой, независимо от экономической или политической ситуации в стране.

Есть ли смысл в секторальных партиях (ортодоксальные, русскоговорящие, сефардские, пенсионеры)?

Если нужды у всех нас общие, какова логика в попытках найти решения этим проблемам по отдельности, в разных партиях?С другой стороны, некоторые партии представляют отдельные идеологии, по-разному трактуя реальность и представляя множество мировоззрений. Я приветствую многогранную идентичность израильского общества, и выступаю за то, чтобы найти способы выразить ее черты о особенности в сфере культуры, в общественных кругах, а вот в политике хотелось бы сосредоточиться на решении вопросов, касающихся большинства граждан, не чуждых ни репатриантам, ни арабскому населению, ни ортодоксам.

И зачем мне вся эта политика?

Меня «зацепило». Это самое лучшее поприще для знакомства с людьми, как с женщинами, так и с мужчинами. Ну а если честно? Я полит-наркоман. И зависим надолго, думается мне.

Шмуэль Хаим Паппенхайм. Фото: Леви Назаров

Шмуэль Хаим Паппенхайм 47 летСтатус: Отец 5-ых детей и дедушка 15-ти внуковМесто жительства: Бейт Шемеш ( в настоящее время проживает в Москве)Образование: две первые степени политология и международные коммуникации.Образование еврейской Галахи и Гмары, раввинское рукоположение и обучение в ешиве.Работа: преподаватель иврита, еврейской традиции и Талмуда в еврейской школе для мальчиков в Москве

О себе

Все мы создания высшего разума. А потому все, что скрыто от нашего понимания, то насущно и естественно.

Что значит для меня «быть хареди»? Чем мне приходится поступиться в ежедневной жизни в качестве ортодоксального/ой еврея/еврейки? Что я приобретаю? Хареди — это тот, кто верит в уединение. Осознанно отделить самого себя от общества по внешним признакам, отделить от универсальной культуры, отделить от общественного образа жизни. Это нелегкое решение и принимать его приходится ежедневно. Но в этом есть и награда — удовлетворенность собственной жизнью. Ты обладаешь некоей идеологией и она предоставляет объяснение и смысл всему. Всему, что с нами происходит, всем нашим действиям. Некоторым людям важно жить в мире, с пониманием всего, что происходит вокруг них. Беспричинное жизненное бытие оно бестолковое.

От меня ожидают… — и мне это не по душе

Харедим в Израиле построили некую жизненную равномерную модель для всех, с ясными и четкими линиями, модель, по которой ортодоксальное общество не развивалось до Холокоста. От меня (как и от моей семьи, так и от всего ортодоксального общества) ожидается соответствовать критериям, которые ортодоксальное общество четко сформировало. И меня выводит из себя, что в этой модели все до крайности однобоко и нет никакой возможности выразить себя как личность, как индивидуум, даже ортодоксальный! Меня (как и многих других) судят по нормам, установленных этим обществом, и зачастую, они совсем не общечеловеческие.

Кто и по каким причинам представляет мои интересы сегодня?

Как и многие другие , я принимаю участие и действую в десятках сообществ одновременно. Человек может состоять в кружке любителей природы, в шахматном клубе, в организации любителей ходьбы, или, к примеру, в группе пьющих дистиллированную воду. В сознании ортодоксального человека это не само собой разумеется. Множество религиозных людей не менее гуманны, чем я. Среди них есть сотнивегетарианцев, таких, кто выступает за домашнее обучение, а не в ешивах, тех, кто голосует в пользу отделения религии от государства и т.п. Но они никогда не признаются в этом в своих кругах и уж, конечно, не будут горячо обсуждать такие вопросы при встрече с соседом.Что касается политики. Есть некоторые высказывания депутатов партии «Мерец», с которыми я могу согласиться, а есть напротив, такие, которые бы мне и в голову не пришли и приводят меня в ужас, когда я слышу их в партии «Еврейский дом». Также как и «Объединенный арабский список», если говорить о правах работающих израильтян и законопроектах, выдвигаемых этой партией, я несомненно за. Ультимативного представителя своих интересов мне тяжело выбрать. Такого нет пока.

За какие идеалы я борюсь? Какие проблемы общества для меня наиболее важны?

Мой жизненный девиз : «Тора и Дерех Эрец” (дерех эрец — на «религиозном языке» означает что-то вроде: честность, вежливость и доброта, а также благородное, учтивое поведение — прим.ред.)

Мой опыт общения с русскоязычными репатриантами — чему я научился у этих людей?

Евреи, «вернувшиеся» в Израиль после многих лет разлуки с жизнью Торы и мицвот, не менее дороги нам, чем те, что родились в религиозном обществе. Это люди с еврейской душой и жаждут принадлежать еврейскому народу и чувствовать себя его неотъемлемой частью. Они гордые люди, и заслуживают уважения, и следует относиться к ним достойно и принимать их в обществе, учитывая всю сложность ситуации. Поэтому репатрианты должны быть посвящены в еврейские аспекты жизни с терпением и уважением с нашей стороны, с любовью к этим знаниям, к еврейской традиции и личным примером.

Что меня беспокоит, огорчает, или, наоборот, наполняет позитивом в нашем обществе?

Несмотря на общепринятые мнения о серости ортодоксальной жизни, я вырос в оществе, живущем многогранной яркой жизнью, полном заботы друг о друге, социальной солидарности, интелектуального опыта и внутренней значимости.Вместе с тем, мне хотелось бы видеть больше индивидуального пространства, менее суровых, более разнообразных и широких возможностей для человека, как личности. Мы все имеем на это право.

Есть ли смысл в секторальных партиях (ортодоксальные, русскоговорящие, сефардские, пенсионеры)?

Такие политические тенденции распространены по всему миру. Нельзя игнорировать тот факт, что есть люди, нуждающиеся в таких партиях, и таковые не исчезнут в ближайшем будущем. В целом, на мой взгляд, современное общество уже должно «возвыситься» над секторальностью и научиться выражать универсальные идеи, а не секторальные.

И зачем мне вся эта политика?

Политика есть стимул жизни, она придает немного цвета вселенной. Общество, принимающее участие в происходящем, это реформированное современное общество, которое сможет осознанно стремиться к социальным реформам и изменить свой мир к лучшему. Горе тому обществу, в котором нет политического зародыша. Такой коллектив обратится в парализованный, с интеллектуальным и духовным вырождением.