Израиль считает своими главными соперниками на Ближнем Востоке Иран и его прокси, опасаясь возможности взятия под контроль этими силами освобожденных от ИГ территорий Сирии. Какие действия предпринимает Израиль, чтобы не допустить этого сценария, и как сотрудничает с Россией в контексте разрешения сирийского конфликта. На эти и другие вопросы RFI ответила сотрудница Института национальной безопасности Сима Шайн. Ранее она возглавляла «иранский отдел» в министерстве по стратегическим вопросам, была заместительницей главы Совета национальной безопасности Израиля. Сима Шайн также стала первой женщиной, занявшей должность главы научно-исследовательского отдела израильской разведки.

RFI: Какие действия предпринимает Израиль, чтобы не допустить установления Ираном контроля над освобожденными от ИГ территориями?

Сима Шайн: Израиль не участвует в военные действиях в Сирии, Ираке, Йемене… И не потому, что мы не в состоянии это сделать, а потому, что мы приняли решение не вмешиваться. Но это не значит, что у нас нет там интересов, особенно в Сирии. Мы сотрудничаем в дипломатическом плане с Россией, США и с нашими друзьями на Ближнем Востоке. Премьер-министр Израиля не упускал возможности говорить, что мы не просто были бы недовольны, а не допустим того, чтобы Сирия превратилась в Иран. Поэтому мы ведем интенсивный диалог с Москвой и Вашингтоном, надеясь, что все стороны, вовлеченные в конфликт, поймут, что гегемония Ирана на Ближнем Востоке невозможна. Я думаю, что все понимают, насколько создаваемое Тегераном напряжение может иметь плохие последствия для региона.

Но допускаете ли вы, что Иран должен играть хоть какую-то роль в этом регионе?

Каждая страна должна оставаться в рамках своих границ. Иран - большая страна с большими проблемами: экономическими, социальными, с проблемой наркотиков и т. д. Ирану стоило бы сконцентрироваться на их разрешении. Мы не видим причин, по которым Тегеран был бы задействован везде на Ближнем Востоке.

Относительно вмешательства России в сирийский конфликт у вас та же позиция? Она тоже должна остаться в рамках своих собственных границ? Сегодня Москва играет, можно сказать, ключевую роль в Сирии…

Почему мы говорим, что Иран должен уйти из Сирии, и не говорим того же о России? Ответ очень прост. Россия нам не враг, и отношение к ней отличается от нашего отношения к Ирану. Мы ведем с ней диалог, сотрудничаем в экономическом плане, более миллиона русскоговорящих живет в Израиле. У нас множество связей с Москвой… Конечно, нам не нравится, что Россия решила спасать Асада, но в конечном счете сегодня сложилась такая ситуация, в которой мы надеемся на положительную роль Москвы в разрешении этого ужасного конфликта, чтобы это привело к защите этой страны без присутствия там Ирана, «Хезболлы» и шиитских боевиков. Каждый должен вернуться в свою страну и решать свои проблемы, не пытаясь влиять на ситуацию в других странах. Хочу напомнить, что наш премьер-министр неоднократно ездил в Москву. Мы ведем диалог по военным, гражданским и дипломатическим каналам. Я надеюсь, что Россия учтет интересы Израиля. Собственно говоря, почему бы и нет. Я уверена, что они понимают наше беспокойство.

Принимает ли во внимание Россия беспокойство израильских властей, учитывая то, что Израиль просил Москву не допустить продвижения к своим границам ближе,чем на 40 км, КСИР и «Хезболлы» в Сирии, но российская сторона согласилась всего лишь на создание полосы до 15 км?

У России, конечно же, есть свои интересы в регионе, и она поддерживает Иран, который имеет военное присутствие в Сирии. Тегеран помог Асаду сохранить власть и позволил России принимать участие (в конфликте - RFI), не заплатив высокую цену за постоянное присутствие там своих солдат. Я понимаю, что Москва учитывает иранские интересы, но она должна учитывать и интересы Израиля. Я была очень удивлена, когда глава российского МИДа Сергей Лавров заявил о легитимности иранского присутствия в Сирии. Я не вижу никакой легитимности и не видела с самого начала этого конфликта. Это не их дело. Это не первый раз, когда Тегеран задействован в стране, с которой не граничит. Иран не должен остаться в Сирии после войны. Надеюсь, что Россия примет это во внимание.

Какие действия предпринимает Израиль сегодня, чтобы этого не допустить? Каким-то образом пытается повлиять на Москву?

Я не в курсе предпринятых конкретных шагов, но я знаю, что прямой канал связи на различных уровнях действует между Россией и Израилем. Я надеюсь, что и американцы «будут в кадре». У них нет особых интересов в Сирии, но они заинтересованы в том, как будет себя вести Тегеран и каким образом он будет влиять на безопасность Израиля и Саудовской Аравии. Я хочу надеяться, что диалог между Израилем и США, а также Израилем и Россией, а также США и Россией поможет найти решение, приемлемое для всех.

Вы допускаете, что США, Россия и Израиль сядут вместе за стол переговоров?

Почему бы и нет. У нас хорошие отношения с обеими странами. Конечно, у нас с США более тесные связи. Но я полагаю, что они предпочитают двусторонний формат переговоров. Но ситуация такова, что необходимость в этом диалоге есть, даже если это произойдет не за одним столом.

Считает ли Израиль Россию своим партнером, или партнерство Москвы с Тегераном исключает такой статус отношений с Израилем?

Главное, что изменилось на Ближнем Востоке с началом российской операции в Сирии, это то, что она имеет хорошие отношения с обеими сторонами. Москва пытается сохранить эту позицию. На мой взгляд, эти отношения чересчур хорошие с Тегераном, но Россия принимает у себя и короля Салмана (Саудовской Аравии - RFI), в то время как Иран и Саудовская Аравия - такие враги. Этой позиции раньше у России не было. И я думаю, что она должна воспользоваться этим, чтобы учесть беспокойство и интересы всех, даже если они противоречат друг другу. Перед дипломатами стоит большая задача: найти более стабильную конфигурацию для Ближнего Востока. Нестабильность в регионе представляет опасность в виде террористической угрозы. ИГ теряет контроль над территориями в Ираке и Сирии и ищет источник нестабильности в других местах, потому что это играет на руку террористической организации. Самой важной политикой в ближайшее время для региона является обеспечение стабильности.