Окончание. Начало см. здесь: "Старт президентства Трампа. Часть I. Ложь и истерика левых". 

Если у левых первые шаги Трампа на посту президента, равно как и сам факт его избрания на этот пост, вызвали взрыв истерики, реакция справа была гораздо более неоднозначной. Существует достаточно многочисленная группа "трампофанов", восторженно приветствующих любые высказывания и поступки своего кумира, даже если они прямо противоречат тому, что тот заявлял несколько дней назад. Их отношение к Трампу носит скорее эмоциональный, нежели рациональный характер и коренится в закоренелом недоверии к вашингтонскому политическому истеблишменту, помноженном на эйфорию от неожиданной даже для многих сторонников Дональда победы над олицетворяющей этот самый истеблишмент Хиллари Клинтон. 

В то же время, на правом фланге немало идейных консерваторов, для которых претворение в жизнь консервативных принципов имеет куда большее значение, чем личность конкретного президента. Эта группа, сама по себе тоже весьма неоднородная, испытывает в отношении Трампа очень сложную гамму чувств - смесь тревоги и надежды. Надо сказать, что недавно вступивший в должность президент США дает достаточно поводов и для того, и для другого. Безусловное одобрение в консервативном лагере вызвала кандидатура Нила Горсача, предложенная Трампом для замещения вакансии в Верховном Суде США, открывшейся после смерти судьи Антонина Скалии. Судья Скалия был признанным интеллектуальным лидером консервативного (то есть приверженного буквальному толкованию Конституции, а не подстраиванию этого толкования под нужды текущего политического момента) крыла Верховного Суда, и его смерть могла привести к существенному смещению баланса сил в высшем судебном органе Соединенных Штатов. Для многих консерваторов главным мотивом голосования за Трампа было именно опасение, что в случае возможной победы Клинтон на место Скалии был бы назначен судья левых взглядов, с одобрением относящийся к расширению полномочий федеральной бюрократии далеко за пределы, очерченные буквой американской Конституции. 

В этом отношении Трамп в полной мере оправдал надежды консерваторов - судья Горсач имеет репутацию строгого конституционалиста, ревностного защитника концепции разделения властей, весьма критически относящегося к усилению влияния бюрократической машины. Учитывая колоссальную значимость Верховного Суда в системе разделения властей, а также то обстоятельство что судьи Верховного Суда назначаются пожизненно, назначение Горсача, если последний будет утвержден Сенатом, может оказаться одним из самых значимых по своим последствиям действий президента Трампа. 

С не меньшим энтузиазмом восприняли консерваторы назначение на должность министра образования Бетси Девос, известной своей давней борьбой за перевод образования на "ваучерную" систему. При такой системе деньги, выделяемые из бюджета на финансирование образования, должны поступать не государственным школам, качество образования в которых зачастую оставляет желать лучшего, а выдаваться в виде специальных ваучеров непосредственно родителям, которые вправе потратить эти деньги на обучение своего ребенка в любой школе по своему выбору, будь эта школа государственной, частной или чартерной. Подобные планы ожидаемо вызывают ожесточенное сопротивление профсоюзов учителей, поскольку могут означать переток финансовых средств из подконтрольных им государственных школ в неподконтрольные частные и чартерные. В то же время, идея "ваучеризации" весьма популярна среди родителей, стремящихся обеспечить своим детям как можно лучшее образование. Что немаловажно, подобная реформа, в случае ее успешной реализации, может поспособствовать росту популярности Республиканской партии у ныне весьма скептически к ней относящихся расовых меньшинств, для которых проблема качественного образования стоит особенно остро. 

Однако начало президента Трампа дало консерваторам и серьезные поводы для беспокойства. Ранее я уже писал о том, что Республиканская партия США, вопреки широко распространенному представлению, не является монолитной консервативной организацией, а представляет из себя достаточно широкую коалицию. Консерваторы долгое время были доминирующей силой в этой коалиции, но с избранием Трампа внутрипартийная расстановка сил вполне может измениться, что приведет к усилению популистских и протекционистских тенденций в партии за счет ослабления ее консервативного крыла. 

К сожалению, есть признаки того, что это уже происходит. Республиканцы на протяжении последних лет последовательно критиковали обамовскую социалистическую реформу здравоохранения, уже приведшую к значительному росту цен на медицинские страховки, обещая, в случае своего прихода к власти, заменить ее системой, основанной на рыночных принципах. И вот, на днях республиканские лидеры в Конгрессе обнародовали свой план реформы, который немедленно был поддержан президентом. Увы, опубликованный вариант реформы весьма далек от рыночного идеала и сохраняет серьезную роль федерального правительства в вопросах здравоохранения вместо того, чтобы передать решение ключевых вопросов в этой сфере правительствам штатов, а также непосредственно самим гражданам. По мнению многих экспертов (причем, экспертов именно правых - консервативных и либертарианских - взглядов), республиканский законопроект, в лучшем случае, лишь слегка смягчит недостатки обамовской реформы, в худшем же - еще больше усугубит ситуацию в области здравоохранения. 

Кроме того, Трамп неоднократно заявлял о своем нежелании реформировать крупнейшие социальные программы (систему социального страхования, программы "Медикэр" и "Медикейд"), на которые приходится примерно половина расходов федерального бюджета США. Если прибавить к этому также озвученное Трампом намерение финансировать за счет бюджета масштабное строительство объектов инфраструктуры, становится решительно непонятно, каким образом он намерен (и намерен ли вообще) бороться с дефицитом бюджета. Учитывая, что национальный долг США уже превысил размер американского ВВП и приближается к астрономической цифре 20 триллионов (!) долларов, отказ сокращать бюджетный дефицит может уже в ближайшие десятилетия привести США к финансовой катастрофе. 

Наблюдая за дебютом президентства Трампа, я в какой-то момент испытал шок, осознав, что его политический стиль напоминает мне стиль совсем другого президента - первого президента постсоветской России Бориса Николаевича Ельцина. Разумеется, любая аналогия всегда относительна, а к выводам, сделанным на ее основе, надо относиться очень осторожно, но все же, иногда подобные сопоставления позволяют по-новому увидеть и оценить происходящее. 

В свое время российская демократическая интеллигенция (понимаю, что термин этот имеет крайне размытое значение, а обозначаемая им группа весьма неоднородна, но, за неимением лучшего, приходится им воспользоваться) признала Ельцина своим лидером и помогла ему прийти к власти. Ельцин не был одним из них, он был выходцем из рядов советской номенклатуры, которого эта номенклатура отвергла, однако у самих демократов не было ярких лидеров, способных разговаривать с народом на одном языке, поэтому они предпочли сплотиться вокруг Ельцина, используя его в качестве своего рода тарана для разрушения коммунистического режима. При этом, далеко не все демократы согласились с таким выбором, многие из них критиковали его с самого начала, другие присоединились к этой критике позже, когда Ельцин, как они сочли, не оправдал их надежд. 

Точно также американские консерваторы сплотились вокруг Трампа и помогли ему с триумфом въехать в Белый Дом, видя в нем таран, который сокрушит власть лево-либеральных элит. Подобно тому, как Ельцин не был последовательным демократом, Трамп не является консерватором. Всю жизнь занимаясь строительным бизнесом в самом сердце либерального Нью-Йорка, Трамп всегда был очень тесно связан с лево-либеральным истеблишментом. Сейчас мало кто вспоминает об этом, но в свое время он жертвовал деньги Фонду Клинтона и считался вполне рукопожатным в либеральной среде. Кстати, за это левые ненавидят его еще больше, так как видят в нем предателя-"расстригу". Однако, несмотря на свое "непролетарское" происхождение, Трамп умеет говорить с рядовыми американцами на одном языке, что выгодно отличает его от многих консервативных интеллектуалов. 

Подобно Ельцину, Трамп - яркий лидер и прирожденный популист. Как это свойственно настоящим лидерам, он не боится окружать себя сильными личностями, которые при случае смогут вступить с ним в спор, отстаивая свою точку зрения. Взгляните на кабинет Трампа: он укомплектован не серыми партийными функционерами, а отставными генералами и топ-менеджерами крупнейших корпораций, то есть людьми, привыкшими брать на себя ответственность и принимать самостоятельные решения. Такая же кадровая политика была свойственна и Ельцину - под его руководством на высших государственных должностях поработала целая плеяда ярких и очень разных людей: от Александра Руцкого (которого судьба впоследствии развела с Ельциным по разные стороны баррикад) до Бориса Немцова, от Виктора Черномырдина до Александра Лебедя. 

Порой эта смелая кадровая политика становилась уже чересчур смелой, вследствие чего в окружении Ельцина возникали совсем уж сомнительные личности, вроде антисемита Михаила Полторанина или откровенного авантюриста Дмитрия Якубовского. К сожалению, нечто подобное мы наблюдаем сегодня и в команде Трампа. 

Трамп, как и Ельцин, не является твердым приверженцем какой-либо идеологии. Он руководствуется не столько идеологическими принципами, сколько интуицией и основанными на собственном опыте (далеко не всегда уместном в тех новых условиях, в которых он оказался, перейдя из бизнеса в политику) представлениями о правильном и неправильном. Такой интуитивный стиль политики может быть как преимуществом, так и недостатком, поскольку, с одной стороны, практикующий этот стиль лидер может быть более гибким и открытым для компромиссов, но с другой - доведенная до предела гибкость превращается в непоследовательность. 

В случае Ельцина это оборачивалось головокружительными кульбитами и периодическими разворотами политики на 180 градусов. Будь он более последовательным в реализации рыночных реформ, эти реформы могли бы обойтись стране гораздо меньшей кровью и быстрее дать позитивный эффект, подобно тому, как в Польше в результате реформ Бальцеровича первоначальный шок достаточно быстро сменился экономическим ростом. Однако именно непоследовательность, метание из стороны в сторону привели к тому, что экономический спад в России оказался чрезвычайно глубоким и длительным, а переход к устойчивому росту произошел лишь после дефолта 1998 года. В результате, слова "рынок", "капитализм", "демократия" до сих пор воспринимаются значительной частью российских граждан как ругательства. Усугубило ситуацию еще и то обстоятельство, что с Ельциным изначально связывались чрезвычайно завышенные, нереалистичные ожидания. После того, как эти ожидания не оправдались, первоначальная эйфория сменилась глубоким разочарованием и отторжением. Очень тревожит, что сегодня столь же завышенные ожидания мы видим у многих сторонников Трампа. 

Лидеров такого типа, как Трамп или Ельцин, тяжело оценивать однозначно. Слишком уж много разного в них понамешано. Их недостатки - это продолжение их достоинств, а достоинства - обратные стороны недостатков. Одно лишь бесспорно, что они обладают колоссальным потенциалом, который может реализоваться самым неожиданным образом с самыми непредсказуемыми последствиями. Что касается Ельцина, то, как мне представляется, его роль и его место в истории нашей страны еще долго будут предметом споров как ученых-историков, так и граждан России. Трудно спорить с тем, что непоследовательность Ельцина, его неготовность осуществить глубокую десоветизацию государства и общества создали питательную почву для последующего неосоветского реванша в форме путинизма. В то же время, нельзя исключать, что, если бы не исключительные лидерские качества Ельцина, этот реванш, вполне возможно, состоялся бы еще раньше. 

Что же касается Трампа, то здесь еще ничего не предопределено, его история пишется в этот самый момент. 

И вот тут я хотел бы обратить внимание на важное, возможно ключевое, различие между президентствами Ельцина и Трампа. Российские демократы, сыграв важную роль в приходе Ельцина к власти, так и не сумели стать организованной политической силой, способной оказывать влияние на ход событий в стране. В США же ситуация принципиально иная. Там консерваторы, хоть и уступили в значительной степени лидерские позиции в Республиканской партии, все еще остаются весьма влиятельной силой, представленной, в том числе, в законодательных органах разных уровней. Им вполне по силам оказывать, прежде всего через Конгресс, влияние на формирующуюся сейчас политику сорок пятого президента США, поддерживать его в идущих на благо страны начинаниях и, напротив, сдерживать его популистские и авторитарные поползновения. Для этого им придется время от времени занимать непопулярную позицию, но способность отстаивать непопулярную позицию - необходимое качество любого ответственного политика. 

Первая проверка на этом пути ожидает консерваторов уже очень скоро, когда Конгресс приступит к рассмотрению законопроекта о реформе здравоохранения. Сколько еще будет таких проверок, неизвестно. По иронии судьбы, от того, выдержат ли консерваторы эти проверки, зависит, в том числе, и то, как будут грядущие поколения американцев оценивать президентство Трампа: как грандиозный успех или как грандиозную катастрофу.