Гражданская война в Сирии продолжается в форме затяжного межконфессионального и межэтнического конфликта, в основе которого заложены различные искажения давней и недавней истории - от плохо продуманного вторжения в Ирак до неосуществившихся надежд "арабской весны", от 14 столетий религиозных войн до противостояния времен холодной войны.

Однако не является ли эта война указанием на то будущее, в направлении которого движется весь мир, будущее, которое нам всем может оказаться не по вкусу?

Сирия превратилась в звериный вольер - в этой стране властвуют насилие и террор, как в любой гражданской войне, которые в среднем продолжаются около семи лет. Но в данном случае ситуация осложняется интересами других сторон конфликта.

Данная гражданская война имеет одну особенность - установление мира в стране не является приоритетом ни для одной из воюющих сторон.

США и западные страны стремятся к ликвидации так называемого "Исламского государства"(экстремистской группировке, запрещенной во многих странах мира, включая Россию) и к замене президента Асада демократической оппозицией.

Турция обеспокоена наплывом беженцев из Сирии, а также действиями там курдских ополчений, и холодно относится к идее возрождения суннитских движений.

Для враждующих между собой Ирана и Саудовской Аравии это еще один фронт в идущей столетиями войне между суннитами и шиитами и за право считаться региональной сверхдержавой.

Но ключом ко всему этому запутанному узлу проблем является Россия.

На Западе ведутся споры о том, чего именно добивается в Сирии президент Путин. Некоторые считают, что он просто хочет заполучить военно-морскую базу в теплых водах, другие утверждают, что он не хочет терять союзника, или что он не может смириться с еще одним "майданом" или "цветной" революцией.

Существует мнение, что Путин стремится к укреплению российского влияния во всем мире, а кроме того, к привлечению симпатий российских избирателей.

Холодная война завершилась более четверти века назад, но мир всё еще не пришел в равновесие после нее.

Соединенные Штаты по-прежнему являются самой мощной сверхдержавой в мире, но краткий период, в течение которого казалось, что им гарантирована эта роль до конца времен, миновал. Некоторые считают, что Америка утратила свой моральный авторитет в пустынях Ирака, другие возлагают ответственность за это на слабоволие нынешнего президента.

Действительно, президент Обама совершенно не стремится к глобальному противостоянию или вторжению в еще одну арабскую страну.

Более того, следующий президент может повести себя примерно так же. Хиллари Клинтон может решиться на военное вмешательство, позиция Дональда Трампа остается неоднозначной - он симпатизирует России, выступает против интервенции, но при этом обещает уничтожить ИГ. Но каковы бы ни были заявления обоих кандидатов на пост президента, будущий хозяин Белого дома будет вести примерно ту же линию в отношении Сирии, что и нынешний президент.

Президента Обаму часто критикуют за то, что он слишком снисходительно относится к Асаду и прощает ему слишком многое.

Такую точку зрения высказывают многие политики, военные и дипломаты, поэтому мы слышим ее достаточно часто.

На это можно возразить, что президент Обама понимает не только настроения американцев, но и пределы того, чего может достичь даже решительно настроенная сверхдержава, учитывая уроки Афганистана, Ирака и Ливии.

Обама знает, что в современном мире военное вмешательство часто приводит к непредсказуемым последствиям.

В современном мире существует множество конфликтов, а не единственное противостояние между Западом и Востоком.

Сирия является указанием на то, что в этом усложнившемся многополярном мире США более не обладают достаточной волей и уверенностью в себе, чтобы играть роль жандарма.

Недавний отказ Филиппин от совместного с американцами патрулирования вод Южно-Китайского моря свидетельствует о желании этой страны учитывать интересы растущей сверхдержавы в Тихоокеанском регионе.

Хотя Китай явно усиливает свое влияние в регионе, он по-прежнему воздерживается от вмешательства военными методами во внутренние дела других стран. Он не жаждет превращаться в мировую сверхдержаву, которая возьмет на себя глобальную роль.

Россия лишь иногда начинает претендовать на роль мировой сверхдержавы, и обычно это является реакцией на военные действия США. Однако при этом она действует столь же настойчиво, как когда-то действовали США.

Вполне возможно, что установление мирового порядка является гораздо более сложной задачей, чем дестабилизация. Аннексия Крыма, агрессивные действия на границах НАТО и Европейского союза, противостояние с Украиной и, наконец, военные действия в Сирии - всё это просто последние по времени проявления стремления Путина усилить военную мощь России.

Президенту Путину при этом нечего опасаться, кроме финансовых и экономических последствий такого вмешательства.

Мы часто применяем термин "мировое сообщество", но на самом деле трудно определить, что стоит за ним.

ООН уже давно превратилась в место, где обмениваются взаимными обвинениями и выражают несбыточные надежды, а не вырабатывают решения глобальных проблем. Она еще не превратилась в Лигу Наций, но находится на пути к этому.

В Совете Безопасности Китай и США выступают в качестве самых сильных в военном и финансовом отношениях держав.

Но именно Россия, испытывающая явную ностальгию по советской эпохе, стремится создать некое подобие советской империи с ее всемирным влиянием и мощью.

Другие постоянные члены Совета Безопасности - Франция и Британия - могут иногда тосковать по имперскому прошлому, но вместо этого выступают в роли союзников Америки.

Никто, с кем я беседовал, не в состоянии объяснить мне, каким образом Россия не сможет достичь своих целей в Сирии и, более того, как устранить президента Асада, если Путин противится этому.

Нам может не нравиться такое состояние дел, но если только я не упускаю из вида что-то фундаментально важное, это реальное состояние мира, в котором мы живем. 

Марк Марделл, обозреватель Би-би-си