Пора, пора что-нибудь перевернуть и в Израиле. Почему в Турции можно, а у нас, в бывшей турецкой провинции - нельзя?

Жить с каждым днем становится все труднее - стоимость жизни растет, а цена наоборот падает. Выйдешь в лавку купить овощей (по такой цене, будто их импортируют из Антарктиды), а тебя или застрелят или зарежут в поддержку справедливого палестинского дела. В общем, пора свергать действующее, точнее бездействующее правительство.

Мы им покажем! Думаю, многие разделяют это мнение!

Но первым делом надо привлечь на свою сторону армию - единственную реальную силу в этой стране.

Звоню знакомому генералу. Он давно обижен на премьер-министра, который его не назначили начальником сухопутных войск за то, что тот захватил соседский огород и не хочет отдавать.

- Тебя устраивает такая жизнь? - спрашиваю.

- А что случилось? Надбавку за послеобеденный сон срезают?

- Когда я стану диктатором, я эту надбавку увеличу в два раза. Поможешь с переворотом?

- Вообще-то мне год до пенсии, - замялся генерал.

- Но жизнь продолжается!

- Ты имеешь в виду политику? Да, меня приглашают вторым номером в Партию общественного Перемирия, - как раз сейчас с учредительной конференции вернулся. И в бизнес зовут - главой международного консалтингового агентства по организации переворотов. Кстати, обращайся в следующий раз.

Ладно, найдем кого-нибудь другого в самой боеспособной армии на Ближнем Востоке.

А пока надо отключить все средства связи, чтобы свергаемый диктатор не мог связаться с соратниками и с мировыми лидерами и попросить о помощи.

Полтора часа ушли на то, чтобы дозвониться до провайдера, прослушав все возможные мелодии, скрашивающие ожидание ответа. Он немного удивился требованию отключить страну от мировой сети, но пообещал дать экономисту поручение подсчитать возможный ущерб, который будет включен в мой счет и, разумеется, разбит на платежи.

Теперь телевидение - надо обеспечить, чтобы в эфир шла правильная информация, а неправильная не шла.

Директор главного канала согласился сразу, но только при условии, что остальные каналы будут отключены, а корреспонденты зарубежных агентств на время переворота лишены аккредитации.

- И наш комментатор должен быть с вами с первой минуты и до ареста.

- До какого ареста?

- Э… до ареста того, кого вы свергаете. Кто это, кстати? У нас в Израиле завелся какой-то премьер-министр?

Эх, наверное, все так неохотно отзываются на призыв, потому что считают меня недостаточно заметной политической фигурой. Надо обеспечить политическое прикрытие. Нужен человек, которому верят, что он способен что-то изменить в стране. Лидер оппозиции - самая подходящая фигура. Он каждый день решительно мямлит, что пора менять власть. Потому что нынешняя ничего не делает.

- А мы что должны будем делать? - подозрительно переспросил лидер.

- Как? Вы же перед прошлыми выборами всем рассказывали, чего вам не позволяют сделать! Вот и сделаете, наконец!

- Да, верно. Ну позвоните перед следующими выборами.

Уклончиво ответили и лидеры других израильских партий, а один даже сказал (не для передачи, конечно!), что более подходящего, чем нынешний, по его мнению, все равно не найдешь. Только этот способен всем угодить.

Участвовать в перевороте согласился только пастырь религиозной партии, но потребовал за это портфель министра финансов, причем, полный.

Делать нечего, пришлось соглашаться.

- И чтобы в субботу никаких переворотов, - предупредил он, прощаясь.

Ну как же так! Ведь все недовольны существующим положением, все говорят о необходимости перемен! Мы что, хуже турок?

Нет, видимо, переворота не получится. В сердцах я позвонил в полицию - пусть арестовывают.

- Не кусайся, детка, - ответили в Центральном штабе. - Ой, извините, это я не вам. У меня тут совещание по вопросам внутренней безопасности. Хотите оформить явку с повинной? Да, сейчас пришлю машину... Откуда я знаю адрес? Так мы же следим за всеми членами кнессета. Сейчас пробьем по номеру... Ах, вы не член? Тогда вам в районный отдел. Я сейчас переведу… Конечно, я понимаю, что переворот - дело государственной важности. С утра уже пятый звонок.