"Мне сказали, что моя девочка умерла, но я родила мальчика"

"Мне было всего 13 лет, и я не знала, куда идти"

"Мне сказали, что у моего мужа еще много детей, но у меня была всего одна"

"Я часто возил детей из лагеря в больницу, но никогда - обратно в лагерь"

21 июня неофициально объявлен в Израиле Днем памяти пропавших йеменских, восточных и балканских детей. Эта неофициальная дата должна напомнить израильскому обществу и властям, что тысячи йеменских семей до сих пор ничего не знают о судьбе своих близких, пропавших сразу после основания государства Израиль. В этот же день Комиссия Кнессета по законодательству приступила к обсуждению требования рассекретить документы, связанные с расследованием этого дела.

История

Эти трагические события, получившие название "Дело йеменских детей" или "Йеменский холокост", произошли в 1948-1950 годах, когда в Израиль приехали около 50 тысяч йеменских евреев. Репатриантов расселяли в палаточных лагерях или в так называемых "маабарот" (временных поселках). Йеменские семьи в основном были многодетными, и тысячи приехавших в Израиль детей были очень слабы и страдали многочисленными заболеваниями, в основном болезнями пищевода. В то время в Израиле свирепствовала эпидемия полиомиелита. Поскольку полиомиелит - инфекционное заболевание, при малейшем подозрении детей изолировали и отправляли в изоляторы и в больницы. Зачастую - без каких-либо сопроводительных документов. После этого родителям часто сообщали, что их ребенок умер и его уже похоронили. Большинство родителей не присутствовали на похоронах и не получали свидетельства о смерти. Как выяснилось позже, многие дети действительно умирали в больницах, однако практически никто не занимался поисками семей выживших "безымянных" детей, и их переводили в санатории общества ВИЦО, где отдавали на усыновление.

Таким образом, согласно официальной версии, в первые годы основания государства Израиль пропали свыше тысячи детей, в основном младенцы восточного происхождения. Две трети этих детей - выходцы из йеменских семей.

Поиски

Десятки тысяч йеменских евреев, прибывших в тот период в Израиль, не знали иврит и местные реалии, были религиозны, испытывали благодарность к принявшей их стране и благоговение перед властями. Многие из матерей сами были еще подростками. Большинство из них не могли поехать в больницу и навестить ребенка самостоятельно, и они слепо полагались на власти. К тому же детская смертность среди йеменской общины действительно была высокой, и зачастую родители не задавали вопросов. Однако масштабы трагедии были столь велики, что уже в 50-е годы находились люди, которые не желали молчать.

В 1950 году Ассоциация йеменцев в Израиле потребовала от полиции расследовать исчезновение сотен детей, которые считались умершими, но место захоронения которых не было известно.

В 1952 году офицер полиции Йешурун Шиф докладывал о том, что полиции не удалось найти шесть пропавших младенцев: "Где бы ни происходило расследование, наши следователи сталкивались с отсутствием надлежащей регистрации в больницах, клиниках, домах младенца и других учреждениях. Это сделало невозможным проведение расследования. Я осознаю, что все эти случаи произошли в период большой алии из стран Востока, когда больницы были переполнены, однако эта история должна быть расследована, так как речь идет об исчезновении младенцев, судьба которых до сих пор остается неизвестной, и это еще может вызвать общественный резонанс".

В 1954 году об исчезновении детей уже писала пресса, в частности газета "Маарив".

Повестки

В 60-е годы десятки йеменских семей получили повестки в армию на своих "умерших" детей, которым должно было исполниться 18 лет. Оказалось, что в МВД эти люди числятся живыми. Повестками дело не ограничилось. В дома йеменцев стала приходить военная полиция в поисках "дезертиров".

История с повестками всколыхнула йеменскую общину и вынудила израильские власти приступить к расследованию исчезновения детей.

Комиссии

В 1967 году была создана Комиссия Баалуля-Минковского - первая комиссия по расследованию исчезновения йеменских детей. Комиссия рассмотрела 342 случая. Согласно выводам комиссии, 316 пропавших детей умерли, двое были усыновлены, а судьба остальных так и не была установлена.

Выводы комиссии не удовлетворили йеменскую общину, и в 1988 году была создана вторая правительственная комиссия - Комиссия Шельги. Эта комиссия получила данные еще 301 пропавшего ребенка. Комиссия пришла к однозначному выводу о смерти большинства из них, однако не установила судьбу 65 детей.

В 1994 году Узи Мешулам и его последователи, которые утверждали, что йеменские дети были похищены властями и проданы в США, вступили в столкновение с полицией. История с пропавшими детьми вновь оказалась в центре внимания СМИ, йеменская община уже играла важную роль в израильской политике, и правительство приняло решение о создании еще одной комиссии.

В 1995 году была создана государственная следственная комиссия под руководством судьи Якова Кедми, которая получила разрешение от юридического советника правительства на открытие досье об усыновлении, на эксгумацию и на проведение генетических проверок.

В ходе работы комиссии были обнародованы десятки историй исчезновения детей. Среди тех, кто давал показания на комиссии, был в том числе водитель "скорой" Ицхак Боси, который заявил, что перевозил по ночам десятки детей из лагеря в Эйн-Шемер в больницу "Рамбам" в Хайфе - без документов, сопроводительных писем и имен.

В 1996 году были эксгумированы 22 скелета из десяти могил, и отправлены в британскую лабораторию на проведение анализа ДНК. Эта работа результатов почти не принесли.

В 2001 году комиссия, проверившая свыше 800 случаев исчезновения детей, опубликовала свои выводы, согласно которым, 750 детей умерли, а судьба 56 детей осталась неизвестной, хотя члены комиссии были убеждены, что эти дети были усыновлены.

Комиссия Кедми возложила ответственность за исчезновение детей на Еврейское агентство ("Сохнут"), которое не приложило усилий к тому, чтобы сохранить связь между госпитализированными детьми и их семьями.

Всего тремя комиссиями было проверено 1.030 случаев.

В апреле 2002 года материалы следствия были частично открыты для семей пропавших детей. В декабре 2002 года премьер-министр Ариэль Шарон подписал указ, разрешавший обнародовать протоколы заседаний комиссии, проходивших при открытых дверях. Все остальные протоколы и материалы комиссии были засекречены на ближайшие 70 лет и, если это решение не будет отменено, будут обнародованы только в 2071 году.

В апреле 2016 года НКО "Амрам" и организация "Врачи за права человека" потребовали от юридического советника правительства Израиля раскрыть архивы.

В середине июня 2016 года глава правительства Биньямин Нетаниягу, по требованию некоторых депутатов Кнессета, в частности Нурит Корен, поручил министру без портфеля в министерстве главы правительства Цахи Анегби представить правительству рекомендации по поводу снятия секретности с информации, связанной с расследованием исчезновения йеменских детей.

21 июня Комиссия Кнессета по законодательству приступила к обсуждению требования рассекретить документы, связанные с расследованием этого дела.

Версии

На протяжении последних 70-ти лет возникало множество версий о причинах исчезновения йеменских детей и об их судьбах - от халатности и до правительственного заговора.

По мнению следователя Ами Ховева, сотрудничавшего с двумя первыми комиссиями и многократно выступавшего в СМИ, расследование ни разу не столкнулось с доказательствами похищения детей. Однако тот же Ховев заявлял, что десятки или даже сотни детей передавались различным организациям, которые занимались передачей детей на усыновление.

Леворадикальный журналист Ури Авнери в 1967 году писал о пропавших йеменских детях, утверждая, что некоторых таких детей израильские агентства по усыновлению продавали за 5 тысяч долларов американским семьям. Авнери так и не предоставил доказательства своим утверждениям.

Такого же мнения придерживался и Узи Мешулам, который зашел еще дальше, сравнивая израильское правительство с нацистами и обвиняя власти в том, что детей просто продавали богатым ашкеназам - в Израиле и за границей.

Сторонники подобных теорий заговора не предоставляют доказательств своим версиям, однако указывают на то, что факт отказа властей рассекретить материалы следствия в ближайшие 70 лет говорит о попытке замять это громкое дело.

На протяжении последних 20-ти лет в прессе регулярно появлялись материалы об усыновленных выходцах из Йемена, которые пытались найти своих биологических родителей. В 1997 году громкую огласку получила история жительницы США Цилы Левин, удочеренной в Хайфе в 1949 году. Цила решила найти свою биологическую мать. На ее просьбу откликнулась Маргалит Омисай, рассказавшая, что ее дочь исчезла 50 лет назад. Несколько проведенных тогда в США анализов ДНК привели к противоречивым результатам и не были приняты комиссией.

Журналистское расследование

Среди многочисленных публикаций на тему йеменских детей выделяется журналистское расследование, опубликованное в конце 90-х годов в газете "Гаарец" Игалем Машиахом. Среди опубликованных Машиахом 12 статей интервью с водителями машин "скорой помощи", беседа с медсестрой из лагеря в Рош а-Айн, Реувеном Пеледом - начальником медицинской службы для новых репатриантов, показания медсестры из ВИЦО, а также рассказы людей, которые потеряли в то время своих близких.

Никто из собеседников журналиста не говорил ни о преступном синдикате, который занимался похищениями детей, ни о правительственном заговоре. В то же время из этих рассказов очевидно, что пренебрежение, с которым некоторые государственные служащие и сотрудники различных организаций относились к йеменцам, было преступным.

Эстер Голан, медсестра из палаточного лагеря в Рош а-Айн, рассказала Машиаху, что детей изымали из семей и яслей при малейшем подозрении на инфекцию. Сначала детей помещали в изоляторы, откуда переводили в больницы. Родителей не только не ставили в известность о том, что их ребенка куда-то отправляют, но и чаще всего отправляли детей без документов.

Это подтверждают рассказы водителей "скорых", которые говорят, что документы были при ребенке крайне редко. Один из таких водителей рассказал, что однажды вез в больницу целую машину младенцев. Младенцы лежали в коробках, на которые положили бумажки с именами. Когда водитель открыл дверцы машины, бумажки унес ветер. Еще один водитель рассказал, что неоднократно возвращал из больницы детей в лагерь, не зная, чьи эти дети, и не имея никаких сопроводительных бумаг. Приезжая в лагерь, водитель показывал столпившимся у машины родителям детей, и их разбирали. Дети, на которых никто не предъявлял прав, отправлялись обратно в больницы.

Реувен Пелед, начальник медицинской службы для новых репатриантов, рассказал журналисту, что водители часто забирали детей из одного лагеря, а привозили в другой.

Изданию "Гаарец" также удалось найти медсестру из тель-авивского отделения ВИЦО. Женщина рассказала, что в центры ВИЦО, в основном в главное отделение в Цфате, привозили детей из больниц, чтобы те окрепли после лечения. По словам медсестры, у большинства детей не было не только документов, но и имен, и в ВИЦО давали им новые имена. Как минимум одного из десяти детей быстро усыновляли.

Среди опубликованных "Гаарец" свидетельств есть как истории о женщинах-подростках, которым было по 13-14 лет и которые, правдами и неправдами узнавая, в какую больницу попал их ребенок, приезжали туда, чтобы узнать, что ребенок умер и уже похоронен, так и истории людей, которые попали в те годы из ВИЦО в приемные семьи, а впоследствии пытались найти биологических родителей.

Есть также рассказы братьев и сестер пропавших детей, которые, уже будучи взрослыми, начинали заниматься поисками и выясняли необъяснимые подробности о судьбе пропавших. Например, Эзра Сири, два брата которого пропали в лагере Эйн-Шемер, добился того, что получил от МВД свидетельство о смерти одного из братьев, который, согласно документам, умер в 1950 году от воспаления легких. Однако, судя по документам Управления регистрации населения, которое является ведомством МВД, брат Сири "потерял статус жителя" в 1962 году.

Среди множества трагических историй попадаются и истории со счастливым концом, только подчеркивающие пренебрежение, с которым в то время относились к судьбам йеменских семей. Так, широкую известность получила история одной йеменской матери из лагеря Эйн-Шемер, которая рассказала в интервью "Гаарец" историю о том, как искала свою дочь. Однажды в палатку женщины пришла медсестра из лагеря и сказала, что девочку увезли в больницу в Хайфу. Через несколько дней женщине удалось собрать деньги на автобус, она приехала в "Рамбам" и начала искать дочь. В больнице ей сказали, что у них такой девочки нет, и попытались прогнать. Однако женщина отказалась уезжать и осталась ночевать в больнице, а на следующий день снова пришла в приемный покой. На крики женщины в коридор вышел йеменский санитар, который попросил описать девочку. Услышав, что у ребенка ожог на пальце, санитар привел женщину в палату, где среди множества детей она увидела свою дочь. Несмотря на протесты медсестер, женщине удалось забрать девочку домой.

Из всех опубликованных в СМИ историй йеменских семей можно с уверенностью сделать вывод о том, что часть пропавших детей действительно умирали в больницах и были похоронены в безымянных могилах, а часть детей оказались в центрах для усыновления и были переданы приемным семьям. Свыше тысячи детей (и это только по официальной версии) не были возвращены родителям или похоронены надлежащим образом. До сегодняшнего дня судьба большинства потерянных тогда детей остается неизвестной. Никто из официальных лиц, причастных к этим трагическим событиям, не понес за это наказания.