"Думать, думать, думать - это значит не вопросы

разрешать, а просто одиночествовать".

Б. Эйхенбаум, "О Чехове".

Марк Алданов как-то злобно заметил, что революционеры охотно жертвуют жизнью во имя великого дела справедливости; вот если бы им предложили пожертвовать во имя социализма треть состояния, никаких революций бы не было. Мудрым советом Алданова пока не воспользовались; революции никак не заканчиваются, добравшись уже и до США, а мысль и жизнь обывательские продолжают трепыхаться между правым и левым полюсами. Переворачиваясь с правого бока на левый, обыватель неожиданно просыпается на нарах Гулага, но и там ему в лучшем случае приходит в голову мысль, что надо было вовремя сменить левый винт на правый, и все было бы по-другому.

Левая мысль, если ее подраздеть, сводится к "отнять и поделить", а правая к тому, что "парни из моей песочницы - золотые люди, и а из соседней - все как один, негодяи и вонючки". Развитие левой музыкальной темы может привести к шведскому социализму, а может и в Гулаг; а правой, может разрешиться Нюрнбергскими законами, а может и американским республиканизмом. Все зависит от особенностей национального темперамента, экономического и социального фона и прочих привходящих обстоятельств.

Правое и левое мышление не только невозможны друг без друга, как правая рука возникает лишь в присутствии левой, но и обладают поразительным сходством. Оба - матрешечны, иерархичны. Внутри всякого левого движения, всегда есть еще более левая секта, а там еще и еще одна ячейка левеллеров. Посредине партии размещается внутренняя партия, а в самом ее средостении, там, где надлежит быть Кащеевой игле - всеведущий вождь. У правых - то же самое, внутри большой песочницы располагаются песочницы поменьше, а в самом центропупе - самая ортодоксальная песочница. Наблюдательный Жаботинский заметил, что менее ортодоксальные песочницы всегда извиняются перед более ортодоксальными. В его время бундовцы извинялись перед эсерами, а эсеры перед большевиками. В наше время религиозные сионисты извиняются перед хасидами и литваками. Но и внутри религиозных сионистов уже сложилась иерархия, с тем же порядком извинений; я его наблюдаю в Ариэле. Извиняться-то песочницы извиняются, но любят друг друга не слишком, и договориться между собой, как правило, не могут. Как говорил Алданов, худо бы пришлось мировой революции, если бы капиталисты ненавидели социалистов, так же, как они ненавидят друг друга.

Родство между правой и левой идеологией - корневое, кровное, обе замешены на глубиннейшей потребности человеческой души, - потребности в ненависти. Неотесанной человеческой душе дьявол куда нужнее Б-га. Если мои дела идут плохо, так кто-то должен же быть виноват. Иначе и быть не может. Левые убеждены в том, что виновато мировое неравенство; а правые в том, что парни, живущие на том берегу реки. Общее у них, в услужливом нашептывании: в моих несчастьях виноват - другой, только идентифицируют они его по-разному. Очень удобным дьяволом сегодня работают США; кажется, уже весь мир покрыт коростой антиамериканизма. Слесарь, о двух левых руках, чинивший унитаз в номере моей гостиницы в Сан-Диего, в припадке откровенности объявил: эти проклятые гринго устроили нам в Мексике такую ужасную жизнь. Если бы не они, разве я покинул бы милую родину? Унитаз после ухода умельца стал течь еще сильнее, и все из-за проклятых гринго.

Российской пропаганде грех было не оседлать такого удобного антихриста как США. Заместителем США по сатанинской части служат евреи, иранские аятоллы так прямо и говорят: большой дьявол (США) и его помощник (Израиль). И иранцам сразу ясно, отчего они так хреново живут - жидо-американцы виноваты.

***

Помимо удовлетворения потребности в ненависти, политическое самоопределение позволяет задешево купить ощущения правоты и собственной значимости. В век интернета эта покупка и вообще ничего не стоит: обматерил вечером в блоге оппонентов, облегчил душу и пошел спать. А утром уже и ответ пришел. А я ему, как вмажу… Глядишь, и день прошел.

***

И левые, и правые охотно присягают на Священных Писаниях. В самом деле, в Ветхом и Новом Заветах и Коране можно найти немало стихов, поддерживающих ту или иную точку зрения. Левые любят выдергивать из ТАНАХа стихи из Пророков, толкующие о мире грядущем, перековавшем мечи на орала. А правые нажимают на закрепленное в канонических текстах неравенство полов и народов.

***

В Израиле левизна отдает и душевной болезнью. Ибо вести себя на Ближнем Востоке в соответствии с установлениями Пророков Израильских, предназначенными для мира Грядущего, - верный способ оказаться в нем раньше срока. Читатели напрасно себе представляют автора этих строк отшельником, глядящим из башни из слоновой кости поверх-схватки. После очередного исламистского теракта я становлюсь архи-правым, и мне хочется немедля повесить всех своих двоюродных братьев, пальцы начинают сами по себе делать соответствующие затягивающе-вяжущие движения. А вот когда я выпрашиваю тыщонку шекелей у гладкорылого толстосума на мои исследования или на издание очередного номера журнала "22", а он мне говорит, что: "всей душой бы, да вот забыл, как назло, чековую книжку", мне хочется добыть из сундука прадедову шашку и повесить над собой портрет Швондера.

Помимо душевной болезни, непременным атрибутом левизны является слепота. В воспоминаниях моего любимого, нестерпимо красного режиссера, Луиса Бунюэля, есть такой эпизод: В Париже, в тридцатые, он познакомился с красавицей русской балериной, происходившей из белоэмигрантской, родовитой семьи. Балерина начала рассказывать Бунюэлю правду о сталинской России. Возмущенный Бунюэль порвал с ней отношения. Не надо нам правды. Но вот, что любопытно: чувства Бунюэля к богатеньким, развернутые в "Скромном Обаянии Буржуазии", мне до омерзения понятны.

***

Обожествление политики и политического, государственного в западной мысли (о восточной и говорить не приходится, там все исходящее от начальства - свято) имеет древнюю, укорененную традицию и восходит к Платону и Аристотелю. "Понятие справедливости связано с представлением о государстве, так как право, служащее мерилом справедливости, является регулирующей нормой политического общения" (Аристотель, Политика, Книга Первая). Это - поразительный пассаж: не Б-г, не человек и его совесть, служат мерилом справедливости, но государство. Еврейские мудрецы отводили государству, важную, но куда более скромную, намордническую роль: "молись за благополучие государства, ибо без него, люди бы глотали друг друга живьем".

***

Крайне правые и левые закономерно неразличимы. Сегодня историки под микроскопом устанавливают различие между Сталиным и Гитлером, к слову, высоко друг друга ценившими. Но вот более поразительный пример: теоретик Народной Воли - Лев Тихомиров на склоне лет раскаялся и стал монархистом, реакционером и обскурантом. Трудно себе представить, но Юзеф Пилсудский начинал свою политическую карьеру главным редактором газеты "Рабочий", принадлежавшей Польской социалистической партии. Ультра-революционер Жозеф Фуше, отправивший на гильотину тьму аристократов, закончил свои дни герцогом Отрантским, богатейшим землевладельцем Франции.

***

Интеллигенция очень любит право-лево самоопределяться и занимать общественную позицию, задавая нервной системе приятно щекочущее, необременительное напряжение и ни к чему не обязывающее ощущение причастности к большому и светлому. На самом деле, право-левая брань - суррогат, симулякр духовного, душевного и интеллектуального труда. Над этим суррогатом потешался Толстой; у него Стива Облонский непременно читает утреннюю газету, создающую в мыслях легкий, приятный туман, наподобие рюмки водки или сигары. Водка, наркотики отнимают у человека свободу поступка, а право-левая самоидентификация самую важную и трудную из свобод, свободу видеть то, что есть. Когда необходимо покрывать подельников, не до свободы.

Над право-левым умственным чертополохом поднимались очень немногие, но воистину большие люди: Рав Авраам Кук, Рав Иосиф Дов Соловейчик, Толстой, Швейцер. Но жить приходиться не с идеями, а с людьми, а им Швейцер - не указка. В области политического действия приходится быть правым, а не то и впрямь, все отнимут и поделят. А в области мысли с правыми тесно, тоскливо, душно. Не интересно иметь дело с людьми, убежденными в том, что мир заканчивается на бортике их песочницы.