Спустя шесть месяцев демонстраций и митингов антиправительственные выступления в Сирии приобрели черты нормального вооруженного восстания. Сотрудники силовых структур перестали быть лишь охотниками за диссидентами, превратившись в желанную добычу для бойцов недавно созданной структуры, называющей себя "Свободная армия Сирии".

Те немногие иностранные журналисты, которым время от времени позволяют посетить Сирию, утверждают, что ситуация в этой стране лучше не становится.

Во-первых, страну поразил тяжелейший экономический кризис, вызванный беспорядками, оттоком туристов и капитала, экономическими санкциями и дополнительными расходами бюджета на военные нужды.

Во-вторых, сирийцы разных вероисповеданий все меньше доверяют друг другу. Алавиты, к которым принадлежит президент Башар Асад и большая часть элиты, не испытывают никакой симпатии к суннитам, затеявшим восстание. Дело доходит до того, что суннита, случайно забредшего в алавитскую деревню, могут побить, а то и убить. Сунниты отвечают алавитам той же монетой. Даже на бытовом уровне взаимная религиозная враждебность становится сильнее и сильнее.

В-третьих, все слои сирийского общества бросились активно вооружаться. Во главе процесса встали сунниты, которые достают оружие для защиты себя, своих домов и семей от силовых структур. За ними стволы начали искать алавиты, на которых вооруженные сунниты стали вымещать свою ненависть к режиму. Христиане, долгое время остававшиеся за скобками конфликта, глядя на происходящее, на всякий случай тоже принялись искать оружие.

Больше других в этом деле преуспели главные враги режима - представители суннитского среднего класса, которые, в основном, и выходили на улицы с протестами против режима. В этом деле им неоценимую услугу оказало сирийское правительство, которое продолжает направлять армию на разгон демонстрантов. Поскольку большинство простых солдат и офицеров среднего звена - сунниты, зачастую они отказываются стрелять по единоверцам, предпочитая дезертировать вместе с оружием.

В результате наряду с тысячами мирных демонстрантов, с которых все началось полгода назад, в Сирии появились тысячи вооруженных людей. По отношению к властям и друг другу они настроены очень враждебно, что выливается в ожесточенные перестрелки во время ставших уже рутинными операций по усмирению городов.

Официальный Дамаск признает, что ситуация зашла слишком далеко. По официальным данным, с начала восстания в стране убиты свыше 700 сотрудников силовых структур. Для сравнения, в официально воюющем Афганистане за самый кровавый (до сих пор) год - 2010-й - были убиты 711 солдат западной коалиции. В Сирии этот показатель был превышен всего за полгода.

Хотя по количеству жителей эти страны сопоставимы, по уровню жизни, образования и общей культуры Сирия, конечно, выше. Парадоксально, но выходит, что агрессии в сирийском обществе накопилось даже больше, чем в афганском. Если называть вещи своими именами, то в Сирии уже идет необъявленная гражданская война.

Кстати, методы борьбы с сопротивлением, которые использует сирийское правительство, очень похожи на американские. Город, в котором "засели исламисты/бандиты/террористы/талибы" (нужное подчеркнуть), окружается войсками. При помощи бронетехники и армейских подразделений его "зачищают". Командующий объявляет о победе. Войска уходят, после чего в городе снова объявляется та же самая публика, о разгроме которой только что было объявлено. Все начинается снова.

Американцы таким образом раз за разом "освобождают от талибов" Кандагар и его окрестности, сирийцы - "спасают от вооруженных банд" Хаму и Хомс. Эффект, как показывает практика, противоположный ожидаемому - ненависть среди местного населения к "освободителям" и "спасителям" только растет.

Уровень жестокости по отношению к восставшим также возрастает. Это, в свою очередь, вынуждает еще больше солдат и офицеров дезертировать.

В самом начале восстания солдаты поодиночке сбегали от командиров. Потом к ним присоединились младшие офицеры, записывавшие для Youtube обращения к согражданам: "Кровавый режим гонит нас на войну против своего же народа, но мы против". Спустя некоторое время на видеозаписях стали появляться целые группывоеннослужащих. Ну и своего рода кульминацией стал ролик с полковником ВВС Сирии Риядом Мусой Асадом в главной роли, появившийся в сети в июле.

Надо сказать, что во всех арабских странах ВВС находятся на особом положении: это "белая кость" вооруженных сил, лучшие из лучших и верные из верных - настоящая элита общества, не только армии. Видимо, полковника Асада что-то окончательно вывело из себя, если он решился на дезертирство и потерю всех благ.

Впрочем, о своих мотивах он рассказал сам. По словам офицера, он категорически возражает против применения силы против гражданских, кроме того, его очень разозлили "репрессии против патриотически настроенных офицеров".

Конечно, для сирийского режима было очень неприятно, что из армии сбежал полковник ВВС. Однако до поры никакого особого раздражения мятежный Асад не вызывал. Полковником больше, полковником меньше - невелика потеря. Однако дезертир, как выяснилось, времени даром не терял.

В сентябре он, назвавшись уже "генералом Асадом", объявил о создании "Свободной армии Сирии" - повстанческой военной организации, состоящей из военнослужащих, перешедших на сторону оппонентов действующего режима.

Новоиспеченный генерал в беседе с журналисткой The Washington Post сказал то, о чем многие давно думали, но мало кто решался произнести вслух. Мирные протесты исчерпали себя. Когда власть применяет против демонстрантов танки и пулеметы, транспаранты и лозунги теряют актуальность. Единственным действенным средством борьбы становится автомат.

Рияд Муса Асад так прямо и сказал: "Этот режим можно убрать лишь силой и кровопролитием. В любом случае, наши потери не будут больше, чем сейчас, когда правительство пытает и убивает наших людей, выбрасывая их тела на свалки".

Полковник (или уже генерал?) совершенно прав. Ни у одного диктатора на свете никогда не найдется хотя бы одной веской причины, чтобы мирно уйти в отставку. Единственное, что может сдвинуть с трона какого-нибудь пригревшегося там "национального лидера", "простого бедуина" или "отца народов" - это сила или угроза непосредственного ее применения. Так было в Египте и Тунисе, где армия перешла на сторону демонстрантов, так было в Ливии, где Муаммара Каддафи выкинули из Триполи, почти так произошло и в Йемене, где местному президенту надо было буквально пустить кровь, чтобы он задумался о серьезных переговорах.

Сирия, к счастью для оппозиции и к несчастью для властей, пошла по тому же пути. Сотрудники местных силовых структур более не могут чувствовать себя полностью безнаказанными, стреляя от бедра по демонстрантам. Теперь им страшно. На них объявлена настоящая охота, причем особенно сильно достается сотрудникам Главного управления безопасности (ГУБ) - местного аналога ФСБ. Если военных или полицейских повстанцы еще жалеют, то этих людей сразу же пускают в расход.

На днях у границы с Ливаном небольшой отряд военных смог ощутить на себе все прелести новой реальности. Солдат охраны повстанцы перебили, полтора десятка офицеров взяли в плен, а "особиста" из ГУБ - расстреляли на месте.

Сирийские власти от происходящего, конечно, не в восторге. Министр иностранных дел Сирии Валид Муаллем, выступая в ООН, почти умолял западные страны не мешать его правительству задавить "исламистский мятеж" и снять экономические санкции. Но его никто не слушал.

Американцы свой выбор сделали. Бараку Обаме разведка доложила, что Башар Асад - это уже отработанный материал. В сложившихся условиях его никак не спасти. Израильтяне, у которых шпионы тоже не зря хлеб едят, пришли к тому же мнению. Турция - сосед и один из основных торговых партнеров Сирии - и та уже отказалась поддерживать нынешний режим, объявив, что он обречен.

Позиция Анкары тут особенно важна. Во-первых, Реджеп Тайип Эрдоган считался большим другом Башара Асада. Они вместе даже плескались в море, отдыхая неподалеку от Антальи. Во-вторых, турки и правда вкладывали много денег в Сирию. В-третьих, латентный антисемит Эрдоган всегда испытывал симпатию к открытому антисемиту Асаду.

Увы, времена меняются. Эрдоган решил стать пророком новой общественно-политической системы, замешанной на религии - исламской демократии. Президент Асад, застрявший в арабском националистическом социализме образца второй половины XX века, сильно отстал и тормозит процесс.

Тем хуже для сирийского президента. Его отказ встать под знамена большого турецкого брата обернулся полной обструкцией и санкциями со стороны Анкары. Да и в конце концов, в суннитской Турции алавиты находятся под неофициальным запретом, как своего рода "еретики". Дружбе пришел конец.

Турки пообещали, что если поток беженцев к ним не прекратится, они установят на севере Сирии "буферную зону", то есть оккупируют часть соседней территории, где сирийцы будут чувствовать себя в безопасности от правительственных войск своей же страны.

Полковник-генерал Асад - тот, который дезертир, - момент почувствовал прекрасно. Как настоящий военный, он объявил свой план ликвидации нынешнего сирийского режима.

По его замыслу, сначала надо создать в горно-лесистой местности на севере Сирии "освобожденную территорию" - что-то вроде Бенгази в Ливии. Попросить международное сообщество (или, на худой конец, Турцию) - установить там "зону, запретную для полетов". После этого собрать силы и ударить по правительственным войскам. Цель предприятия - захват Дамаска, свержение президента и установление в стране демократии. Анкара эти планы никак не прокомментировала, из чего можно сделать вывод: и такой вариант рассматривается.

Несмотря на то, что сейчас перспективы "Свободной армии Сирии" выглядят весьма туманно, исключать развития событий по ливийскому образцу пока нельзя. В сущности, все компоненты для этого есть: недовольство народа правительством имеется, лояльность армии неоднозначна, иностранное осуждение действующего режима есть, оружия на руках населения становится все больше.

Правительство Сирии намерено снять политическую напряженность в обществе, проведя "свободные и демократические" парламентские выборы в феврале 2012 года. Не худший способ выпустить пар из котла.

Но возникает один вопрос: не поздновато ли будет?