ИГИЛ использует нашу исламскую историю для своей войны. Только мы, мусульмане, способны это изменить.

Настоящая сила ИГИЛ - не в его бомбах, не в его оружии и не в его отвратительном упорстве. В большей степени его сила связана с гениальным формулированием этой организацией своего мировоззрения, которое оно затем превращает в оружие: в настоящее время, утверждают его сторонники, происходит апокалиптическое противостояние между исламом и Западом. Речь, браться и сестры, идет не просто о еще одной войне, это начало конца, поскольку Господь скоро вновь будет творить историю, а его любимцы заранее определены как победители. Эти любимцы расправятся с другими людьми, представляющими Сатану, и Земля объединится под сенью ислама. Тот, кто сейчас присоединится, будет принадлежать к числу благословенных. Тот, кто погибнет в борьбе, попадает сразу в рай, а кто останется в живых, станет уважаемым членом общества, которое живет строго по тем правилам, которые Господь передал людям через своего посланника Мухаммеда.

Можно ли победить ИГИЛ, убив самопровозглашенного халифа аль-Багдади? Или уничтожив всех его пособников? Конечно, нет, поскольку это всего лишь люди. На самом деле, то мировоззрение, которое вдохновляет их в борьбе, представляет собой совокупность идей, которые в процессе обмена между миллионами мусульман продолжают жить и дышать.

Кровавая бойня в Сан-Бернардино продемонстрировала угрожающую силу ИГИЛ. Ташфин Малик, мать шестимесячного ребенка, проживавшая в образцовом калифорнийском пригороде, отправилась вместе со своим мужем уничтожать людей, которых она даже не знала. Каким образом подобные действия могли показаться ей разумными и оправданными?

Перед тем, как приступить к реализации своего плана, Ташфин Малик в своем размещенном в Facebook посте присягнула на верность «Исламскому государству». Когда это стало известно, никто, однако, не спросил, что можно предпринять против этого мировоззрения. Бен Карсон (Ben Carson), кандидат на пост президента от Республиканской партии, заявил, что Сан-Бернардино должно означать «прекращение дебатов» по поводу приема сирийских беженцев. Дональд Трамп (Donald Trump), который уже высказался в поддержку возвращения пыток, потребовал запретить въезд в Соединенные Штаты всем мусульманам. Великобритания, Франция и Соединенные Штаты тем временем увеличивают интенсивность бомбардировок в Сирии.

Это и есть план? Закрыть границы, бомбардировать Ближний Восток, возвести стену с колючей проволокой для того, чтобы не смогли въехать террористы вместе со своим оружием? Колючая проволока способна задержать людей, однако идеи проникают через нее, как вода. Нужно победить то смертоносное мировоззрение, которое любые акты бессмысленного насилия способно представить как героические действия.

Кто находится в поле зрения этого мировоззрения? Оно ориентируется, прежде всего, на тех маргинальных мусульман, жизнь которых больше не имеет никакого смысла. Дети эмигрировавших в Европу или в Америку мусульман являются передовым фронтом этой демографической группы - речь идет о молодых мужчинах и женщинах, идентичность которых с самого рождения находится в кризисном состоянии.

С этим феноменом я знаком на основании собственного опыта, полученного среди афганских иммигрантов и беженцев в Америке. Первый опыт контакта с мейстримовской Америкой дети из этих семей получают в государственных школах, где многие презрительно к ним относятся из-за их принадлежности к исламу. Если они пытаются вести себя как можно лучше, по-американски, то их усилия вызывают лишь насмешки и издевательства. После уроков они возвращаются к своим родителям, которые мечтают об утраченной родине, о том времени и о той культуре, о которых их дети не имеют никакого представления. А если дети начинают вести себя там как американцы, то они рискуют столкнуться с обвинениями и упреками. И поэтому они делают все для того, чтобы вести себя как добропорядочные афганские мусульмане. Один молодой человек сказал мне: «Дома я веду себя так, как будто я афганец. А когда я выхожу из дома, я веду себя так, как будто я американец. И тогда спрашиваю себя: «Кто же из них - настоящий я?»

ИГИЛ хорошо знает свою публику

В то время, как западная экспансия подавили их цивилизации, люди в арабском мире крепко держались за оставшуюся у них мечту - за романтическую фантазию относительно «незыблемых семейных связей». Но ситуация здесь была такой же, как и в других местах: индустриальная современная жизнь и капитализм подорвали структуры племен и кланов. Эмоциональная сеть традиционного общества была заменена миром нуклеарной семьи и индивидов, которые выбирают свой собственный жизненный путь. Традиционные ролевые представления относительно полов перестали существовать.

И в этот момент на сцене появилось ИГИЛ. И его руководители хорошо знали свою публику. Они предложили мировоззрение, которое великолепно учитывает это душевное состояние и хорошо воспринимается огромным количеством потенциальных новобранцев.

Идеология ИГИЛ не имеет ничего общего с исламом, ислам - мирная религия, как слишком часто утверждают благонамеренные люди. Однако подобная позиция не является искренней. Мировоззрение ИГИЛ, несомненно, имеет отношение к исламу. Если бы это было не так, то не было бы и такого масштабного отклика. На самом деле, это мировоззрение точно соответствует столь любимой мусульманами первоначальной истории: в давние времена существовала группа людей с чистыми душами, которые предельно точно следовали тем правилам, которые они получили от Господа. У этих людей были безжалостные враги, которые хотели их уничтожить. Вся сила и все преимущества были на стороне врагов - они были богаче, и их было больше. Однако лидером этой общины был единственный человек на планете, которым напрямую руководил единственный Бог. Под его руководством эта небольшая община смогла себя защитить, а затем перенесла военные действия на территорию противника. Эти люди одерживали одну победу за другой, а затем им покорился и весь мир (по крайней мере, его наиболее важная часть). Вот тот вариант истории, который используется ИГИЛ. И он обладает силой мифа.

Если судить объективно, то эта история существует, поскольку сотни миллионов людей ее знают и выросли с ней. Если убить нескольких людей, рассказывающих эту историю, то это не приведет к ее исчезновению. Мировоззрение может быть уничтожено лишь другим мировоззрением, а то мировоззрение, которое способно победить ИГИЛ, не может происходить из какого бы то ни было западного источника. Оно не может основываться на понятиях и ценностях секулярной западной культуры, на таких категориях, как «свобода», «демократия», «капитализм», «равноправие женщин», выступающих в виде предопределенных конечных целей. Оно может получить силу только в том случае, если оно будет рождено в исламском мире и будет разработано исламскими теологами, которые в силу своей учености пользуются уважением. И вот что является главным: они должны использовать ту же изначальную историю, что и ИГИЛ, но они должны прийти к другим выводам.

Но может ли на основе текстов, доктрин и традиций ислама сформироваться поистине прогрессивное и современное мировоззрение? Конечно! Все составные элементы уже присутствуют. Возьмем, к примеру, терпимость в отношении представителей другой веры: что изначально делали мусульмане, когда они перебрались из Мекки в Медину, ставшую для них новой родиной? Они сформулировали устав общины в Медине, и это была первая конституция во всем мире. Принятые правила были призваны обеспечить гармоничное сосуществование различных общин, живущих в соответствии со своими обычаями.

А права женщин? Во время правления Мухаммеда внутри этой общины некоторые выдающиеся женщины играли центральную роль - например, Хадиджа, Аиша, Фатима. В эпоху раннего ислама статус женщин был улучшен, и им впервые было предоставлено право получать по наследству деньги, иметь собственность и разводиться. Для того времени это были радикальные шаги.

Что касается темы жестокости во время войны: мусульманские тексты, а также решения Мухаммеда установили правила и условия, призванные ограничить эксцессы во время войны, и их можно считать ранними предшественниками Женевской конвенции.

Все эти элементы являются частью изначальной, мифической ранней истории ислама. Да, джихадистское мировоззрение, несомненно, имеет отношение к исламу, но это не то же самое, что ислам. Это лишь одно из многих мировоззрений, которые сформировались из одного и того же исторического источника. Нет никаких теологических причин, противоречащих возможности существования мощной противоположной картины мира, которая составила бы конкуренцию джихадизму. Ее успех будет зависеть от такого рода вопросов: «Как законы шариата могут быть приспособлены к условиям меняющегося времени?» Но если приведенные выше примеры будут реализованы в том виде, как они были сформулированы 1400 лет назад, то это не сделает ислам прогрессивной религией.

Вопрос жизни и смерти

Но можно ли представить себе законы шариата таким образом, что мусульмане сегодня имеют право действовать иначе, чем это было принято в VII веке? Джихадисты говорят, что это невозможно: законы шариата, по их мнению, не могут быть подстроены под требование времени, и само время должно подстраиваться под законы шариата. Но следует ли рассматривать шариат как совокупность предписаний и указаний, который нужно воспринимать буквально? Нет ли возможности считать их ценным собранием глубоко укоренившихся принципов, которыми руководствуется моральное поведение? А если такая возможность существует, то каким образом формулируются эти принципы? В мусульманском мире это сегодня вопрос жизни и смерти. В конечном итоге, он будет решаться не на полях сражений, а на семинарах и в учебных аудиториях.

Для того чтобы утвердилось прогрессивное толкование ислама, оно должно учитывать реалии современной исламской жизни. Живущие в западном мире мусульмане чувствуют себя отодвинутыми на периферию и лишенными своей идентичности. Социальные структуры общества, в котором они родились, находятся в состоянии распада. Мусульмане на развалинах своего мира сталкиваются с вызовом, суть которого состоит в необходимости найти смысл жизни.

Влиятельные политики на Западе не могут решить это за них, но они должны выполнить определенную функцию. Они способны облегчить или осложнить эту работу для мусульманских интеллектуалов. Если в Европе или в Америке политики запрещают носить религиозные головные уборы, если они говорят о специальных удостоверениях личности, если они закрывают границы для мусульманских беженцев или - как это сейчас обсуждают кандидаты на пост президента в Соединенных Штатах - хотят ввести религиозные тесты для того, чтобы только христиане могли въехать в страну, - то в таком случае они играют на руку ИГИЛ. Они подтверждают высказывания джихадистов о том, что между двумя блоками происходит апокалиптическое сражение. Такие кандидаты от Республиканской партии, как Дональд Трамп, Бен Карсон и Тед Круз (Ted Cruz), ведут себя почти как «спящие агенты» «Исламского государства». Как сумасшедшие! Ведь на самом деле спор ведется не между исламом и западом, а между двумя мусульманскими мировоззрениями.

Представьте себе, что вы живете в какой-то части мира как мусульманин. В таком случае вы вновь окажетесь между двумя мировоззрениями. Одно говорит о том, что началось сражение эпического масштаба. У вас есть возможность примкнуть к той стороне, которая определена судьбой как победитель, и вы получаете возможность стать бессмертным героем. А другая сторона заявляет о том, что некоторые люди являются цивилизованными и достойными, но вы к их числу не принадлежите. Вы - лишь часть вызывающего презрение сброда, представители которого хотя и живут, однако не могут добиться успеха в жизни. Вас будут презирать и постоянно за вами следить. Вероятнее всего, вы попадете в тюрьму, где вас будут пытать. И вот теперь я задаю вам вопрос: какой вариант мировоззрения вы выберете?

Тамим Ансари - американский писатель и историк афганского происхождения.

Die Zeit, Германия