А вот я ребенком в Русском музее пугалась жуткой картины Федора Бруни "Медный змий".

Ну, еще бы не испугаться: там же ползучие гады и жалят, и душат моих соплеменников (тогда я еще, правда, не знала, что они - соплеменники, так как от меня, как и от многих других еврейских детей в этом возрасте, этот факт сокрыли), да еще и на грандиозном полотне (самом большом в истории русской живописи) - аж в 48 квадратных метров (про квадратные метры я, впрочем, тоже не знала)!

А теперь, если представить, что покусанные змеями располагаются не на полусотне квадратных метрах, а на нескольких квадратных километрах, где стояли станом в пустыне три с лишним миллиона евреев, то мы получим истинную иллюстрацию к сюжету из очередной недельной главы.

Опишем его вкратце: жестоковыйный народ в очередной раз плюется претензиями к Б-гу и посланнику его Моисею (мол, зачем вывели нас из Египта в эту осточертелую пустыню, где нормальной жрачки нет, а от порошкообразного мана уже тошнит?), в ответ на это наползают ядовитые змеи, многие умирают от их укусов и единственное спасение для ужаленных - взглянуть на быстренько отлитого Моисеем (обнаружившим в себе еще и ваятельный талант) и водруженного на шест аналогичного живым, но только медного пресмыкающегося.

Вот тут-то комментаторы и разводят руками в недоумении. А почему наказание за ропот - змеи? А почему лекарство от змей - змей? А почему медный?

Версий по этому поводу высказано предостаточно. Например, такая: а чего вы ждали - пауков, что ли или скорпионов? Очевидно же, что в соответствии с известным принципом "мера за меру" наказывать неблагодарных за злоязычие должны были именно змеи, ведь змей - автор первой в истории клеветы (ну, помните там, у Древа познания добра и зла?), а стало быть, коли ты повторил его прегрешение - изволь столкнуться с его кусачими потомками.

Но тогда тем более непонятно, каким же образом то же самое хордовое становится не только символом зла, но и символом исцеления (и вообще медицины, как известно).

На интересные размышления, в данном контексте, нас наталкивает еще один комментарий мудрецов. "Разве же это змей убивает или исцеляет? - вопрошают они. - Нет, исцеляют взгляд вверх и раскаяние в сердце".

То есть, только в случае, если укушенный всматривался в скульптуру и делал какие-то определенные выводы по поводу увиденного, процедура помогала. В противном же случае противоядие не срабатывало, и человек неизбежно умирал.

В таком случае, какая именно мысль должна была посетить глядящего на медного змея, чтобы продлить ему жизнь?

А вот какая.

Если бы в тот трагический момент в пустыне к ужаленному вдруг подошел крошка-сын с неизменным вопросом: "Что такое хорошо и что такое плохо?", просветленный отец мог бы указать перстом на медную статую и сказать: "Смотри, сынок! Вот это хорошо и это же плохо!"

Змей-убийца и змей-целитель в данном случае воплощает концептуальный тезис иудаизма: абсолютно все может быть как дурным, так и добрым, это зависит лишь от выбора человека.

Вот, например, та же ложь, отцом которой принято считать древнего змея из райского сада - вы думаете, это что-то однозначно плохое? А вы сами не солгали бы ребенку, демонстрирующую нарисованную в садике каляку-маляку, что это потрясающе красиво? А убитой горем матери-сердечной больной, что сын после аварии и операции не в тяжелом состоянии, а лишь средней тяжести? А нацистскому охраннику в концлагере, что некий парень побежал не в ту, а в эту сторону? А…?

Потому что ложь сама по себе не плоха и не хороша. Важно лишь, как и для чего мы ее используем.

И не случайно в этой же недельной главе рассказывается о том, как весь народ оплакивал скончавшегося первосвященника Аарона, известно тем, что практически круглосуточно беззастенчиво врал, пытаясь помирить поссорившихся и превознося каждого из них, якобы, от имени его соперника.

И так же не случайно, что по гематрии (сумме числовых значений букв в слове) змей (нахаш) равен Мессии (Машиах). Их общее значение 358.

Это потому, что, соблазнив Адама и Еву и, тем самым, отдалив приход Мессии, змей одновременно запустил алгоритм исправления греха и, тем самым, приближения мессианской эпохи.

И еще потому, что добро и зло - близнецы-братья, так что, сынок, хорошо и плохо - это одна и та же штуковина, весь вопрос только в том, как ты ею распорядишься.

Потому змей и медный (а не только из-за игры слов с общим корнем: змей (нахаш), медь (нехошет)).

Медь же - это первый металл, превращенный в оружие и знаменующий тот самый переход от каменного века к медному.

Из меди делали наконечники для копий и стрел, ножи. Но также же и орудия для обработки земли ("И перекуют мечи на орала"), и даже детали переносного, а потом и Иерусалимского храма.

Медь, как и змей (может, потому они и звучат одинаково?), как и… все остальное, чему человек только дал название на этой планете, это и хорошо, и плохо. И плохо, и хорошо.

В этом и заключается правильный ответ всем ужаленным, а заодно и крошке-сыну.

Нет ничего, что могло бы навязать нам свою дурную природу. Все зависит только от нас. Как, опять же, прекрасно сформулировано в одной из будущих недельных глав Торы от имени Творца: "Вот Я даю тебе жизнь и добро, смерть и зло. Выбери жизнь!"