Моше и Адам

Каждую субботу еврейский мир читает определенный раздел Торы, именуемый "недельный чтением". Однако последняя завершающая глава Торы - "Зот абраха" - читается не в субботу, а в праздник "Шмини ацерет", он же "Симхат Тора". Сразу же после чтения этой главы начинается чтение главы "Берешит", чтение, которое повторяется в следующую за "Шмини Ацерет" субботу.

В этом году Симхат Тора отмечается накануне субботы "Берешит", в этом году чтение первой и последней глав Торы смыкаются максимально тесно, что невольно возбуждает вопросы относительно связи этих глав. А она весьма примечательна, по крайней мере в одном отношении: в первой главе говорится о Первом нерожденном Человеке, в последней - о Втором возрожденном. Цикл чтения глав приводится к циклу сотворения человека.

Действительно, в первой главе Торы говорится о создании мира, и в первую очередь именно о создании человека: "И создал Господь Бог человека из Праха земного, и вдунул в ноздри его дыхание жизни, и стал человек существом живым" (2:7).

В последней главе Торы рассказывается о смерти Моше Рабейну: "И умер там Моше, раб Божий, в земле Моавитской, по слову Господню. И похоронен он в долине, в земле Моавитской, против Бэйт-Пеора, и никто не знает погребения его до сего дня. А Моше был ста двадцати лет, когда умер он: не притупилось зрение его и не истощилась свежесть его" (34:5-7).

Как известно, еврейская традиция вспоминает об умершем человеке не в день его рождения, а в день его смерти. День рождения был началом пути, это, разумеется, также заслуживающая внимания дата, однако все же не в такой мере как день смерти, когда человек завершается, когда подводится его итог. Другими словами, смерть человека - это точка в его поэме, смерть человека - это завершение его сотворения (со-творения также и в том смысле, что этом акте на равных участвуют и сам человек, и Всевышний).

Таким образом, именно смерть Моше явилась кульминацией его деяний, кульминацией, в которой открылось, что он является восстановленным Адамом.

Как известно, Первый Человек (Адам Ришон) ослушался Бога, вкусил от запретного плода, в результате чего был изгнан из Эдемского сада. Рамхаль в следующих словах говорит о постигшей Человека трансформации: "Со стороны своего истинного корня человеческий род не потерял высшего аспекта из тех аспектов, которыми обладал к моменту совершения греха. Первый человек не был отвергнут насовсем, настолько, что не сможет вернуться на высшую ступень, но актуально он находится на низшей ступени, обладая потенцией подняться до степени высшей" ( "Путь творца" II 4.3)

Но согласно традиции, та ступень связи с Богом, на которой стоял Адам Ришон, и на которую потенциально сохраняли возможность подняться его потомки, была достигнута именно Моше Рабейну: сохранив свежесть и прожив совершенное число лет (ровно 120 лет день в день), он был назван в нашей главе "человеком Божиим".

Рабби Хаим из Воложина поясняет, что "душа ("нешама") никак не соприкасается с телом человека. Первый Человек, до того как согрешил, удостоился ее, но после греха лишился... Лишь Моше удостоился принять ее внутрь тела и потому был назван Человеком Божиим (Дварим 33:1). Такого не удостоился ни один другой человек, и только вспышки света озаряют его" ("Нефеш А-хаим" ч 1 гл 16).

Эта особенность отличает Моше не только от всех прочих людей, но и от всех пророков. Рамхаль следующим образом поясняет это положение: "пророчества по уровням разделяются на две части: первая - уровень всех пророков, за исключением Моше-рабейну, и вторая - уровень Моше-рабейну, мир ему… остальные пророки могли пророчествовать не в любое время, но только в момент, когда Творец, благословенно Его Имя, желал, Он посылал на них Свое воздействие, и те пророчествовали. Но для Моше-рабейну, мир ему, получение пророчества зависело от его желания; он мог связаться с Всевышним и привлечь откровение по мере необходимости. И еще: другие пророки постигали только свои частные вещи, то, что Господин, благословен Он, хотел открыть им; но наш учитель Моше, мир ему, удостоился того, что ему были открыты все порядки творения; он получил разрешение исследовать все и искать везде, и ему были вручены все ключи, которые никогда и никому не вручались, и об этом сказало Писание (Бемидбар 12:7): "Во всем Моем доме он доверенный", и также сказано (Шмот 33:19): "Я проведу перед тобой все Мое благо". ("Путь Творца" Часть 3. Гл 5).

Заслуженная скромность

При этом важна и интересна еще одна параллель. Адам Ришон был создан бессмертным, но после греха был изгнан из Эдемского сада, прожил 930 лет, умер и был погребен в пещере Махпела.

Со своей стороны Моше Рабейну был рожден обыкновенным смертным, но был совершенен при смерти ("когда умер он: не притупилось зрение его и не истощилась свежесть его."). Совершенство его было столь велико, что согласно достаточно авторитетному преданию он даже не умер, а как и впоследствии Элиягу, был взят живым на небо. Намек на это среди прочего усматривается также и в том, что место его захоронения остается неизвестным: его попросту нет.

Это неведение относительно места захоронения Моше можно сравнить с другим "неведением", "неведением" столь незаметным, что на него крайне редко обращают внимание: в Пасхальной Агаде ни разу не упоминается имя Моше Рабейну. Трудно сказать, "сознательно" или "бессознательно" это было сделано мудрецами, но эффект очевиден: за пасхальным столом евреи действительно акцентируются на том, что их избаваил сам Создатель, как сказано: "И вывел нас Господь из Египта рукою крепкою и мышцей простертою, и ужасом великим, и знамениями, и чудесами". "И вывел нас Господь из Египта…" — не посредством ангела, не посредством серафима и не через посланца, а сам Пресвятой, благословен Он, лично, ибо сказано: "Я пройду по земле Египетской в ту ночь и поражу всякого первенца в земле Египетской от человека до скота, и над всеми богами египтян совершу суды; Я Господь"..

Упомнание Моше в тексте агады могло бы только переключить внимание в плоскость, неподходящую моменту. Этот ход тем более уместен, что он отвечает кротости Моше, который несомненно радуется тому, что хотя бы в эту ночь, он может сидеть со своим народом за одним столом наравных, и отдельную чашу наливают не ему, а пророку Элиягу.

Однако в Суккот в числе прочих семи Пастырей его приглашают в шалаши, а в "частный" еврейский праздник "Шмини Ацерет" о нем вполне уместно вспомнить, как о Новом Адаме.