Основные направления и ведущие мировые игроки в борьбе за влияние на БСВ

Основными тенденциями развития ситуации на Ближнем и Среднем Востоке (БСВ) являются нарастание нестабильности по всему региону, провал усилий Запада по взятию ситуации на БСВ под контроль, а также усиление самостоятельности местных игроков, свидетельствующее о переходе от однополярного к бесполярному миру. Фактически на БСВ идет постепенное возвращение к геополитическому балансу доколониальной эпохи.

Нарастание нестабильности на БСВ включает распад традиционной государственности в Магрибе, странах Африканского Рога и Машрике, а также борьбу умеренных монархий и авторитарных светских режимов с исламистами в арабском мире и Пакистане. Региональные центры силы - Иран, Катар, Королевство Саудовская Аравия (КСА) и Турция конкурируют между собой в борьбе за влияние.

Ухудшается вплоть до геноцида этноконфессиональных групп в зонах конфликтов положение меньшинств. Подъем племенного фактора дестабилизирует не только сам БСВ, но и его африканскую и центральноазиатскую периферию. Нестабильность охватывает и западные страны, в первую очередь европейские, с крупными ближневосточными диаспорами.

Процесс этот имеет объективные причины, развивается в соответствии с характерными для событий такого масштаба закономерностями и обещает быть достаточно длительным. История европейских революций позволяет предположить, что он займет не менее трех поколений. Глобализационные движения и интегрированность современного БСВ в общемировую систему облегчают распространение ближневосточной нестабильности за пределы региона.

Фиаско Запада

Попытки поставить под прямой контроль западного сообщества процессы, идущие на БСВ, окончились провалом. Это касается как Ирака, Афганистана, вопрос о выводе с территории которого возглавляемой США военной коалиции в 2014 году будет решен, так и стран «арабской весны», где НАТО использовали в собственных целях Эр-Рияд, Доха и Анкара. Как выяснилось, современные западные армии могут разгромить любого регионального противника в исламском мире и уничтожить государственные институты в атакуемых ими странах, но неспособны длительное время поддерживать контроль над значительными территориями БСВ.

Единственными по-настоящему боеспособными подразделениями в операциях на БСВ оказались представители так называемого англосаксонского спецназа: части специального назначения из США, Великобритании, Канады и Новой Зеландии. Воинские контингенты прочих участников западных коалиций продемонстрировали вопиющую неспособность к ведению боевых действий в реальных условиях БСВ и катастрофическое несоответствие понесенных затрат реальным результатам.

Следует отметить политическую неразбериху, сопровождавшую военные кампании армий стран НАТО и их союзников в Ираке и Афганистане, вплоть до неясности, идет ли там война или упомянутые армии участвуют в «гуманитарных миссиях» (как в немецком рейхстаге охарактеризовали присутствие в Афганистане бундесвера ФРГ). Отсутствие необходимой поддержки со стороны политического руководства и СМИ снижало мотивацию личного состава. Высшее армейское руководство американского контингента находилось в конфронтации с политическим руководством США, что в ряде случаев привело к неоправданным перемещениям или отставкам (примерами этого являются генералы Стэнли Маккристал и Дэвид Петрэус).

Эффективность в борьбе с террористами беспилотных летательных аппаратов контрастирует с провалами западных спецслужб в работе с местной агентурой и населением в целом. Ближневосточные террористические группировки успешно используют против подавляющих численно и снабженных современными ВВТ армий противника диверсионно-партизанскую тактику, минную войну и ракеты.

Координация действий военных контингентов блока НАТО, как показала война в Ливии, чрезмерно усложнена. В условиях БСВ использование дорогостоящего высокоточного оружия в горно-пустынной местности против разрозненных легковооруженных формирований и ополчений племен затратно и малоэффективно. Исламистские военно-террористические группировки учли это, освоив на практике методы ведения войны с западными вооруженными силами. В условиях повышенной чувствительности западного общества к людским потерям подавить их сопротивление чрезвычайно сложно.

Отказ западных армий от тактики выжженной земли, единственно пригодной для успешной борьбы с партизанами, а также распространение современных вооружений, транспорта и средств связи в негосударственных военизированных структурах региона позволяет последним захватывать обширные регионы БСВ, где более не действуют местные авторитарные диктатуры, свергнутые Западом или при поддержке Запада во имя идей демократизации.

Ставленники Вашингтона и Брюсселя в Кабуле и Багдаде оказались склонны к сотрудничеству с антизападными силами, включая Исламскую Республику Иран (в Ираке) и радикальные суннитские исламистские группировки (в Афганистане), коррумпированы и практически неподконтрольны своим внешним патронам. Афганистан за время западной оккупации превратился в наркопроизводящее государство мирового масштаба: более 95 процентов героина планеты производится в настоящее время в этой стране местными наркобаронами, тесно связанными с официальным Кабулом.

Опора США и ЕС на так называемых умеренных исламистов из числа «Братьев-мусульман», патронируемых Катаром и Турцией, а также салафитские группировки, поддерживаемые Королевством Саудовская Аравия (КСА), дестабилизировала регион без какого-либо выигрыша для Запада. В Тунисе и Арабской Республике Египет (АРЕ) «Ан-Нахда» и «Братья-мусульмане» потеряли контроль над правительствами.

Салафиты БСВ вступили в противостояние с «Братьями-мусульманами», отражающее соперничество Саудовской Аравии с Катаром. Военный переворот, произошедший в Египте в июле 2013 года, вернул власть в руки армейского руководства, поддерживаемого светскими политическими силами, хотя и стал прологом гражданской войны, которая скорее всего будет подобна той, которая шла в Алжире в 1992-1993 годах.

Провал Запада на БСВ усилил местных игроков из числа исламистов, значительно ослабив светские прозападные силы. Характерно, что требования демократизации власти со стороны Запада, в первую очередь США, спровоцировав свержение армейских хунт, привели в правительства БСВ не представителей меньшинств, либеральных, молодежных и женских движений, а именно антизападных исламистов. В Афганистане они де-факто остались у власти во времена правления Хамида Карзая. После вывода оттуда американских войск в 2014 году власть в пуштунских районах Исламской Республики Афганистан неизбежно вернется к талибам.

Падение авторитарных милитаристских режимов в Ираке, Тунисе, Ливии, Египте и Йемене, а также ослабление их в Сирии и Пакистане расчистило поле деятельности для террористических группировок, исламских политических партий и их патронов - Ирана, Катара, КСА и Турции. Осознание этого западным политическим руководством, военно-разведывательным сообществом и экспертами-востоковедами не произошло. Анализ причин произошедшего на Западе не проведен и даже в случае его проведения вряд ли окажется объективным.

В Турции исламисты пришли к власти парламентским путем, опираясь на лозунги демократии, прогресса, борьбы с коррупцией и евроинтеграции. В конечном счете они оттеснили с командных позиций и нейтрализовали армию. Борьба светских турецких политических групп и партий с исламистами развернулась начиная с конфликта вокруг стамбульского парка Гези летом 2013 года и активизировалась в начале 2014-го вследствие конфликта премьер-министра Реджепа Эрдогана с его недавним союзником - лидером движения «Нур» Фетхуллахом Гюленом.

Ключевые игроки

На протяжении длительного периода считалось, что однополярный мир эпохи после распада СССР и окончания холодной войны сменится многополярным. Гегемонию США, по мнению сторонников этой теории, должна была сменить согласованная политика крупнейших мировых игроков, в числе которых им виделись Индия, Китай и другие государства, не являющиеся членами НАТО. Однополярный мир оказался не прочнее и не безопаснее двухполярного. Однако система, которая его заменяет, скорее всего будет напоминать не многополярный, а бесполярный мир.

Конфликтующих между собой игроков, пытающихся отстаивать свои интересы, в том числе на БСВ, достаточно. Но согласование и тем более проведение ими в жизнь последовательной политики нереально. Скорее речь будет идти о возвращении к геополитическому балансу доколониальной эпохи, когда вес и значение Японии, Индии, Китая, Турции, Персии, Кореи и России были несопоставимы с теми, которые эти страны имели в ХХ столетии. Это же касается США и европейских государств.

Кто-то из традиционных участников «Большой игры» ослабевает. Кто-то становится сильнее. Появились новые игроки, вроде Канады, стран Латинской Америки или ЮАР. Некоторые из прежних «фигур» (не только стран первого ряда, как Турция или Иран, но и второразрядных, как государства арабского мира, бывшие колониями Великобритании и Франции) сами превратились в игроков. Однако в целом то, что происходит в регионе, включая возвращение арабского мира в состояние присущей ему на протяжении веков анархии племен, религиозных меньшинств и исламских орденов, лишь подтверждает характер происходящего.

Это касается и характерной для «арабской весны» роли западных государств в качестве участников интриг местных феодальных игроков, типичной для Индии времен Ост-Индийских компаний. В XVII-XVIII столетиях британские или французские отряды наемников местных раджей и навабов были стандартом восточной политики. В XIX-XX веках эта практика отошла в прошлое, сменившись эпохой прямого контроля регионалов со стороны великих держав. Однако в начале ХХI столетия в процессе свержения Каддафи в Ливии и попытке свержения Асада в Сирии Франция, Великобритания и другие страны НАТО играли именно роль инструмента влияния Катара, КСА и Турции.

Основные внешние игроки, влияющие или пытающиеся влиять на процессы, идущие на БСВ, - это США, страны ЕС и НАТО как военный блок - во-первых; Китай, Япония, Южная Корея и другие страны АТР, Индия, Бразилия, Венесуэла и другие страны Латинской Америки - во-вторых; Россия и другие постсоветские страны - в-третьих. Помимо них на БСВ существует международная структура, на которую региональные игроки влияют значительно сильнее, чем она на регион, - ООН.

Штаты, несмотря на некоторое ослабление их позиции, - ключевой внешний игрок на БСВ, в том числе в военной и военно-технической сфере. Только американская армия может свергнуть любое правительство региона и оккупировать любую его страну. Однако как сказано выше, США неспособны ни сделать оккупационный режим эффективным, ни поддерживать его сколь бы то ни было длительное время. При этом единственный из крупных региональных игроков, полностью независимый от США, - Иран.

Разработка залежей сланцевого газа и нефти призвана свести зависимость США от ближневосточных энергоносителей к нулю к 20-м годам текущего столетия, что развяжет Вашингтону руки в случае региональных конфликтов, позволив руководствоваться только собственными долгосрочными интересами. В настоящее время администрация Барака Обамы балансирует между Турцией, арабским миром и Израилем и нащупывает возможность наладить отношения с Ираном. Президент Обама пытается свернуть прямое военное присутствие Америки на БСВ и отказаться от обязательств перед традиционными союзниками, сохраняя влияние в регионе, чтобы развязать себе руки в надвигающемся противостоянии с КНР.

Среди европейских государств на БСВ выделяются бывшие колониальные державы - Великобритания и Франция, а в экономической сфере - Германия. Такие союзники США, как Саудовская Аравия, компенсируют охлаждение отношений с Вашингтоном за счет их укрепления со странами ЕС. В случае КСА это Франция, которую при президенте Олланде Эр-Рияд буквально перекупил у Катара, поддерживавшего прочные отношения с администрацией Саркози. Активная роль Лондона и Парижа в событиях «арабской весны» в Ливии и Сирии спровоцирована была в первую очередь Дохой и Эр-Риядом, ландскнехтами которых фактически выступили европейские члены НАТО. Значимость в этом Анкары была вторичной.

Роль азиатских и латиноамериканских игроков сводится преимущественно к покупке углеводородов, инвестициям и технологическому обмену. Китай, оперирующий исходя исключительно из долгосрочной стратегии своего экономического развития, является крупнейшим внешним игроком в ряде регионов БСВ, конкурируя с США и ЕС.

Китайские военные присутствуют в Судане, Афганистане и других странах БСВ, где КНР развивает крупные инфраструктурные и сырьевые проекты. Однако конкуренции Западу военное присутствие азиатских и латиноамериканских государств в регионе не составляет, хотя успехи Китая в военно-техническом сотрудничестве с Пакистаном, Турцией и странами арабского мира являются раздражающим фактором для западных корпораций и правительств.

Первая военная база Японии за ее пределами после Второй мировой войны, построенная в Джибути для борьбы с сомалийскими пиратами, открыла новую страницу в военной истории этой страны. В то же время Япония действует на БСВ как часть Запада, полностью координируя свою деятельность, в том числе в сфере военно-технической активности, с Соединенными Штатами.

Россия на БСВ

Россия и другие постсоветские государства (в первую очередь Украина и Белоруссия) являются поставщиками современных вооружений и военной техники (ВВТ) на БСВ, которые могут конкурировать с западными образцами (хотя новейшие системы ВВТ не экспортируются туда ни Западом, ни РФ). При этом единственное государство региона, с которым Россия имеет значительный торговый оборот, - Турция.

Одновременно Москва поддерживает прочные отношения с Иерусалимом, Тегераном, светскими арабскими автократиями и умеренными монархиями, противостоя экспорту из региона политического ислама и терроризма. Особую роль Россия играет в развитии в регионе ядерной энергетики, завершив АЭС «Бушер» в Иране и приступив к постройке АЭС «Аккую» в Турции.

Статус члена Совета Безопасности ООН позволил РФ в альянсе с КНР предотвратить интервенцию в Сирию, добившись согласия Дамаска на ликвидацию химического оружия под эгидой ООН. Это дипломатическое достижение не разблокировало противостояние Ирана и Саудовской Аравии, одним из главных плацдармов которого является Сирия с ее гражданской войной, и интенсифицировало антироссийскую деятельность саудовских спецслужб и патронируемых ими террористов на территории РФ, однако на БСВ усилило российские позиции.

Внутренние центры

Основные внутренние центры силы БСВ, чье влияние так или иначе ощущается во всем регионе, - Турция, Иран, Израиль, Саудовская Аравия, Катар и Пакистан. Последний - в связи с его влиянием на ситуацию в Афганистане, союзом с аравийскими монархиями и ядерным потенциалом. Вне зависимости от политического, экономического, военного или демографического веса перечисленные страны занимаются региональными проблемами исключительно исходя из собственных интересов, в том числе на ближней периферии.

Подавляющая часть альянсов на БСВ временная. Союзы складываются, распадаются и переформируются в зависимости от текущей ситуации. Постоянными являются только интересы и конфликты интересов.

Так, в начале 2014 года Катар практически заморозил свое участие в антисирийском альянсе, переключившись на защиту интересов патронируемых им исламистов в Тунисе и Египте, в союзе с Турцией. Обострение его отношений с КСА привело к временному альянсу с Ираном, соперничеству с КСА в Ливии и Афганистане, где Доха наладила диалог с движением «Талибан», а также ослаблению отношений с Францией и усилению их с США.

Саудовская Аравия, отношения которой с ИРИ обострились до предела, с Францией укрепились, а с США пережили серьезное охлаждение, к началу 2014 года наладила неформальный канал связи с Израилем, направленный против Ирана. Одновременно салафитская монархия поддержала военный переворот в АРЕ, вернувший армии и светским политикам власть в Каире за счет свергнутых «Братьев-мусульман» - креатуры Катара. Это выглядит парадоксально с учетом традиционной опоры КСА на салафитские группировки и неприятия королевством светских режимов.

Исламизируемая ее политическим руководством Турция разорвала стратегическое партнерство с Израилем. Однако она вынужденно увеличила с ним в разы торговый оборот, поскольку гражданская война в Сирии отрезала ее от арабских рынков, оставив единственный коридор транзита турецких товаров на Аравийский полуостров через Израиль и Иорданию. Одновременно ее отношения практически со всеми соседними странами обострились. Вместо выполнения декларируемой МИДом Турции доктрины «ноль проблем с соседями» Анкара, взявшая было к началу «арабской весны» курс на создание безвизовой зоны и зоны свободной торговли с Ливией и Сирией, приняла участие в войне против Каддафи и попытке свергнуть Асада.

Единственный устойчивый альянс на БСВ в настоящее время - пакистано-саудовский, завязанный как на финансирование стратегических программ развития Исламской Республики Пакистан, в том числе ядерной программы, со стороны КСА, так и на совместную поддержку спецслужбами Саудовской Аравии и Пакистана афганских исламистов, в первую очередь талибов.

Израиль в свою очередь поддерживает дипломатический диалог с Иорданией, АРЕ и по возможности с Турцией, одновременно развивая в закрытом режиме неформальные отношения со многими государствами региона, включая ОАЭ, Марокко, Оман и другие. В условиях процессов обострения всех конфликтов в исламском мире, идущих в регионе, он фактически играет ту же роль, которую в годы Второй мировой войны играла в Европе Швейцария. Это роль развитого, нейтрального, хорошо вооруженного государства с укрепленными границами, стремящегося остаться в стороне от происходящего, тем более что все вышеописанное сводит на нет значение палестино-израильского конфликта и его «мирного урегулирования» (кроме коспонсоров этого процесса).