Декларация верности Иерусалиму была прибежищем всех лидеров "правых" накануне предательства. Именем Иерусалима клялись Шарон и Ольмерт, Эхуд Барак и Ципи Ливни. Когда руководитель самой правой партии в Кнессете клянется не уступать Иерусалим, я чувствую запах гнили и ощущаю загнанность в угол

В последнее время я веду вместе с журналистом Беном Каспитом ежедневную передачу "Радио ле-ло хафсака". Как раз перед тем, как мы вошли в студию, поступили тезисы речи Нафтали Беннета, которую он произнес в Институте исследований проблем национальной безопасности. Просмотрев полученные отрывки его речи мы не нашли причин менять подготовленную нами заранее тему и заняться речью Беннета. Вечером, когда я прочел полный текст, я понял, что ошибся.

Речь министра экономики, религий, Иерусалима и диаспоры была блестящей, решительной и убедительной – речь человека, понимающего серьезность ситуации и тяжесть ответственности, обожженного огнем Осло и похоронившего близких в результате произвола лидеров, которые предпочли Нобелевские премии мира взорвавшимся в автобусах детям. Речь человека, прекрасно понимающего обман и иллюзии формул "территории в обмен на мир", безопасность или демографию и на то, чтобы с нас сняли проклятье "оккупации".

Если бы Беннет был лидером партии "Авода", такая речь нас бы обрадовала. Но это речь "правого лидера". Я бы не потрудился анализировать речь, если бы это было резкое и спонтанное выступление на площади. Но раз оно прочитано "по бумаге" и каждое слово взвешено, надо отнестись к нему с той же серьезностью, с какой оно написано. Давайте посмотрим, что определил министр как "трудные решения, всерьез требующие лидерства".

1. "Мы никогда не согласимся отказаться от объединенного Иерусалима под израильским суверенитетом". Иерусалим и вправду очень важен, а обещание удержать его – из тех пустых лозунгов, которые распространяли премьер-министр Нетаниягу и его предшественники каждый раз, стоя перед катастрофическими политическими или территориальными уступками. Можно почти утверждать, что Иерусалим был прибежищем каждого правого лидера перед предательством. Его именем клялись Ариэль Шарон и Эхуд Ольмерт, Эхуд Барак и Ципи Ливни. Когда лидер самой правой в Кнессете партии клянется не уступать Иерусалим, я чувствую запах гнили и ощущаю загнанность в угол."У нас всегда будет Париж, - говорит Хемфри Богарт, обращаясь к Ингрид Бергман при расставании в конце знаменитого фильма "Касабланка".

Я предлагаю всем национальным лидерам, считающим себя таковыми, относиться к Иерусалиму, как к воздуху, необходимому для нашего дыхания. Нет нужды декларировать свою верность ему – в этих декларациях слышится обратное.

2. "Мы не примем палестинского правительства террора". Иногда добавляющий – отнимает. Разве трудно понять разницу между фразами: "Я не соглашусь, чтобы моя дочь вышла за араба" и "Я не соглашусь, чтобы моя дочь вышла за высокого араба"? Претендент на звание правого вождя должен просто сказать: "Я никогда не соглашусь на палестинское государство". А если палестинское государство не будет "государством террора", мы согласимся на него?

3. "Мы не примем соглашения, основанного на границах 67-го года". Нетаниягу тоже на это не согласен, и Ципи Ливни говорит о поправках в линии границы. Все премьер-министры Израиля с 67-го года заявляли дома и за границей: "Мы не вернемся к границам 67-го года". Если Аба Эвен, самый левый из министров иностранных дел Израиля, назвал их "границами Освенцима", то заявление Беннета не может определить его как лидера национального лагеря.

Имея во главе его списка Ури Ариэля и Орит Струк, можно просто сказать: "Мы не согласимся отказаться даже от песчинки Земли Израиля".

4. "Мы не будем умолять об обмене территориями, как будто речь идет о каком-то текстовом документе в компьютере, где можно "вырезать и вставить". А если нам не придется умолять и обмен территориями будет преподнесен нам на серебряном блюде, мы его примем? И если это не будет в отношении один к одному, а в более удобном для Израиля отношении, - мы согласимся? С кем мы обменяемся территориями? Не с палестинским государством в Иудее и Самарии? Откуда взялось согласие или примирение с таким государством?

Простите за резкость, но она напрашивается: тот, кто присоединяется к правительству, глава которого заявляет о своей преданности "плану двух государств", не может на нее обижаться. Под каждой фразой, что произносит Ципи Ливни как представительница правительства на этих грязных переговорах, как бы подписываются Ури Ариэль или Орик Струк. И если мои слова вызывают негодование, то я все же не сомневаюсь, что эти люди не соучастники продажи Страны Израиля арабам. В случае же речи Беннета у меня нет такой уверенности по отношению к нему. Ибо сказано: "при многословии не миновать греха" (Притчи Соломоновы, 10:19).