Среди множества шокирующих решений Дональда Трампа после его возвращения в Белый дом - атака, можно сказать, на само государство. За два месяца он попытался закрыть несколько госструктур и уволить тысячи чиновников. Среди тех, на кого он ополчился, самые разные ведомства: от агентства USAID, ведающего международной помощью, до министерства образования.

Трамп всего лишь делает то, что обещал перед выборами. Он победил во многом за счет недовольства американцев тем, что происходит в стране - копившиеся десятилетиями проблемы вылезли наружу. Люди разочарованы и не верят практически никому.

Символом этих проблем для многих американцев является бюрократия - расплодившиеся чиновники, которым все равно, кто сидит в Овальном кабинете: они работали и при Байдене, и при Трампе, и при Обаме, а может, и еще при Буше или даже Клинтоне. Результаты выборов мало влияют на то, что они делают. Они вставляли Трампу палки в колеса в его первый срок, они преследовали его после "кражи" выборов, они оказались одной из основных опор либеральной демократии, которую так не любит Трамп и от которой в Америке многие устали. Они вместе с многочисленными аналитическими центрами и университетскими профессорами, бизнесменами и юристами, которые их поддерживают, и есть глубинное государство.

Оно, а не президент правит Америкой, считает Трамп, и объявил глубинному государству войну.

Демократия испортилась

К выборам 2024 года американцы подошли с глубочайшим разочарованием в политических институтах. США перестали быть демократией, пример с которой могут брать другие страны, считают 72%. За 1984-2024 годы доля американцев, удовлетворенных тем, как работают демократические институты, упала с 61% до рекордно низких 28%. Две трети американцев считают, что демократия в стране работает плохо (53%) или ее уже вовсе нет (14%). Для них это столь же важная проблема, как инфляция, иммиграция, преступность. Даже если демократия в США еще существует, она находится под угрозой, полагало в год выборов подавляющее большинство американцев (81%), причем 72% считали эту угрозу сильной.

Это вполне трезвая оценка. Политический кризис особенно заметен в отношении к правительству: ему доверяют всего 22%. В глазах американцев вся система управления перестала быть общенациональной, превратившись в инструмент борьбы партий. Страна движется в неправильном направлении, думали незадолго до выборов 70% американцев. При этом среди тех, кто поддерживает Демократическую партию, так считали 41%, а Республиканскую - 94%.

Доверие потеряно

Кажется, не осталось ни одной структуры, которой бы доверяли американцы. Государственные агентства, считают 83% респондентов, действуют в интересах корпораций и элит, а не всего населения. Влияние лоббистов и крупных доноров в Конгрессе даже сильнее, чем в исполнительной власти: на это сетуют и демократы, и республиканцы.

Доверие к правительству подтачивают "вращающиеся двери" (переход чиновников в бизнес и наоборот). Даже если лоббист фармацевтической компании, став чиновником Минздрава, действует сугубо в интересах нового работодателя, такие переходы подрывают доверие. Политика притягивает богачей: благосостояние членов трамповского кабинета в 2016 году превышало суммарное богатство трети американцев. В нынешней администрации Трампа богачей еще больше. Неудивительно, что Трамп снижает налоги для богатых и борется против цифрового налога, которым в Европе облагают американский бигтех. Все это дает повод считать американскую политическую систему плутократией.

Прохладное отношение и к судебной системе, второму столпу американской демократии. Доверие к Верховному суду и судам в целом упало до минимума - во многом из-за скандального решения ВС, которое позволило штатам запрещать аборты. Доверие ко всей правоохранительной системе упало из-за громких утечек и расследований ФБР, направленных против Трампа и закончившихся ничем.

Подписывайтесь на наш телеграм-канал

Само собой, американцы, особенно молодые и республиканцы, не доверяют медиа. С 2016 года многие журналисты почувствовали себя политическими активистами (а то и пропагандистами), чья задача - не стремиться к объективности, а защищать свои политические идеалы и ценности, объясняет доцент университета Джона Хопкинса и автор нескольких книг о кризисе либеральной демократии Яша Мунк.

Упало доверие даже к ученым - во многом из-за введенных по их рекомендации ограничений во время пандемии. Республиканцы считают, что университеты мешают развитию страны, и то, что во многих университетах превалируют сторонники левых взглядов, лишь укрепляет их в этом мнении.

В упадке и армия: доля относящихся к ней позитивно на минимуме за 20 лет. Армии все труднее набирать контрактников. Пытаясь не отстать от времени, Пентагон включил в свою политику ненавистные республиканцам принципы DEI (разнообразие, равенство, инклюзивность), что разочаровало консервативные семьи, откуда приходит большинство контрактников.

Американцы не доверяют всем институтам, считая, что они перестали работать в интересах "простого человека".

Поляризация выросла

Доверие стало жертвой поляризации. Образование, медицина, наука - все стало ареной партийной борьбы. При этом за последние 20 лет вчетверо, до 28% выросла доля американцев, негативно относящихся к обеим партиям.

Число защитников либеральной демократии в США падает - ее твердыми приверженцами являются всего 27%. Остальные не считают важным контроль судов, парламента и медиа над властью или вообще путают демократию с правом сильного. Если вычесть респондентов, готовых разрешить американскому президенту действия, которые запрещает ему конституция, число приверженцев демократии упадет до 8%. Половина (49%) республиканцев считает, что президент должен править без оглядки на парламент и суды (а Трамп уже так и делает).

В последние годы сторонники республиканцев были готовы разрешить действия в обход закона Трампу, а приверженцы демократов - Байдену. Принцип "своему парню все можно" разрушителен для политической системы, особенно двухпартийной и сильно поляризованной. Треть американцев приветствовала бы авторитарное правление (примерно поровну среди сторонников демократов и республиканцев), причем среди молодых эта доля больше.

Трамп поднимает проблемы, волнующие его избирателей, и борется с сильно полевевшим правящим классом. Антиваксер Роберт Кеннеди во главе департамента здравоохранения - в том числе эхо закрытия школ во время пандемии, плохо сказавшегося на результатах обучения, и попыток ученых бороться с теориями искусственного происхождения COVID-19.

Оружие популиста

Враждебную себе политику республиканцы воплотили в образе глубинного государства. Это чиновники, эксперты, бизнесмены, якобы связанные тайными нитями, остающиеся на своих постах и преследующих свои цели независимо от результатов выборов. Суть этой конспирологической концепции передает высказывание, которое приписывается экс-премьеру Великобритании Тони Блэру: "Они верят, что их работа - управлять страной и противостоять изменениям, которые предлагают те, кого они отвергают как политиков на час. Они искренне считают себя истинными хранителями национальных интересов и думают, что их работа заключается в том, чтобы измотать вас и переждать".

Другими словами, глубинное государство по определению автономно от избранных политиков, игнорирует волю народа, неподотчетно и неподконтрольно избирателям. Трамп назначил его врагом своего движения. Популистам обязательно нужны враги и лучше, если они обозначены нечетко.

Лидерам-популистам в других странах тоже подчас мерещится глубинное государство. В Израиле премьер Нетаниягу полагает, что против него работают бюрократы гражданских и силовых ведомств, и особенно судебная система. Эту же концепцию использовал для расправы над оппонентами Эрдоган в Турции. Профессиональные чиновники регулируют все больше областей, их полномочия растут - и это главная претензия европейских национальных элит и популистов к Брюсселю.

В США, считают сторонники Трампа, сеть глубинного государства охватывает правительственные агентства, парламент, частные корпорации, университеты, аналитические центры. Правые консерваторы убеждены, что многие ведомства переполнены носителями враждебных Трампу взглядов (например, агентство по охране окружающей среды и отдел гражданских прав минюста), и что во всех ведомствах есть чиновники, которые саботируют политику консервативных президентов и не будут подчиняться Трампу и его ставленникам.

К использованию этой концепции больше других склонны несистемные политики. Если чиновник со стажем объявит виновником всех бед несменяемую бюрократию, ему не поверят. А вот бизнесмену Трампу, который занялся политикой ближе к 70 годам, обвинять в кознях бюрократов очень удобно. Он точно не был частью глубинного государства.

А оно существует?

Нельзя сказать, что теория глубинного государства насквозь конспирологична. Государственное регулирование усложняется с каждым годом, и это ведет к профессионализации бюрократии. Вопросов, требующих профессионального суждения и анализа, становится все больше. Чтобы их решать, чиновники наделяются бюрократической автономией - правом и механизмами, позволяющими принимать решения по собственному разумению, независимо от избранных политиков, бизнеса и других групп интересов. У госорганов появляется автономия даже от своих руководителей: чиновники могут добиваться результатов, которые расходятся с предпочтениями их руководителей. А те не могут ни предотвращать такие действия, ни наказывать за них.

Из-за этой особенности во время первого президентского срока Трампа многие пожелания президента и его назначенцев не были реализованы. Например, чиновники минюста отказывались возбуждать дела в случаях, с которым они были идеологически не согласны. Конфликты между руководителями ведомств и их подчиненными надолго блокировали работу госорганов, поскольку в среднем чиновники настроены намного более либерально, чем их назначенные Трампом начальники.

Именно поэтому вторая каденция Трампа началась с массовых увольнений бюрократов и закрытия целых министерств. Чтобы не мешали.

Да, в Америке и во многих европейских странах бюрократы могут блокировать политику, с которой не согласны. Как минимум, они хуже делают то, что не расположены делать. Тем самым они саботируют указания руководителей, назначенных политиками, выигравшими выборы. А поводов для несогласия много, ведь в США среди чиновников приверженцев республиканских взглядов примерно вдвое меньше, чем демократических. Автономные бюрократы - это не галлюцинация сумасшедших трампистов, а реальность современной Америки.

Например, политика национальной безопасности и внешняя политика США почти не менялись в 2001-2016 годах, при республиканце Буше и демократе Обаме. Объясняя этот парадокс, Майкл Гленнон, профессор международного права The Fletcher School в университете Тафтса, писал, что политику определяет сеть чиновников исполнительной власти, управляющих министерствами и агентствами, которые действуют "в значительной степени вдали от общественного внимания и конституционных ограничений". Судебный, парламентский и президентский контроль за правительственными ведомствами слаб или не работает. Восстановить подотчетность бюрократов общественности мешает неинформированность и невовлеченность электората в эти вопросы (американцы больше интересуются внутренними делами).

Но не надо путать автономность бюрократии с тайным обществом, преследующим какую-то цель. Вопреки конспирологическим теориям, глубинное государство не монолитно, у него нет лидера и структуры, оно аморфно и размыто: сегодня человек включен в него, а завтра - нет. Важнее неформальные связи: совместная учеба в университете, деловые контакты, соседство, общие увлечения и интересы.

А это нормально?

Теория глубинного государства оказалась в центре борьбы либерального и популистского понимания демократии. Для первого важны права человека, для второго - возможность реализации воли большинства, которая может обернуться и его тиранией.

Господствующая теория современного госуправления в либеральных демократиях полагает, что бюрократия должна обеспечивать преемственность и опыт, стабильность правительства вне зависимости от смены политического руководства. Фрэнсис Фукуяма, один из ведущих теоретиков современной демократии, даже считает, что необходимо противоположное тому, что сейчас делают Трамп с Маском: дерегулировать бюрократию, сделать менее детальными правила, ограничивающие ее поведение, и оценивать по результатам. А для этого - дать чиновникам больше полномочий, чтобы они могли полагаться на разумное суждение, а не на детальные инструкции.

Республиканцы и часть демократов воспринимают такой подход как крах демократии. Растущая поляризация ведет к тому, что гражданская служба утрачивает нейтральность, и избирателям это сильно не нравится. Но если все больше людей верят, что бюрократия им не подотчетна, не является нейтральной, что тайные элиты манипулируют государством, они теряют доверие к демократическим институтам, которые лишь легитимируют (покрывают) этот порядок вещей. Такие настроения - кратчайший путь к авторитаризму.

США быстро движутся по нему. Атака Трампа на институты американской демократии может превратить политическую систему в конкурентный авторитаризм, писали недавно известные политологи Стивен Левицки (Гарвард) и Лукан Уэй (университет Торонто). Это система вроде современных Турции и Венгрии, где сохраняются честные выборы, но власть преследует оппозицию и независимые медиа, контролирует суды. Статья Левицки и Уэя была в основном написана в конце января, а уже в марте Левицки, соавтор книги "Как умирают демократии", называл тот прогноз слишком оптимистичным. Дуэт Трампа и Маска обеспечил такую концентрацию политической, экономической и медиа власти, какой Левицки никогда не видел в демократиях.

Как Трамп воюет с глубинным государством

В 2016 году Трамп был не готов к победе, и истеблишмент помешал ему добиться заметных успехов в борьбе с глубинным государством. Поэтому его разрушение стало одной из основных идей, с которой Трамп шел на второй срок. В 2023 году и в начале 2024-го Трамп писал о глубинном государстве 56 раз и представил план из 10 пунктов по его искоренению. Теперь Трамп следует этому плану. И на этот раз у него есть команда, готовая его воплощать.

Выгнать чужих. Ключевой элемент плана - подписанный Трампом в первый же день после инаугурации указ, упростивший увольнение госслужащих. Такой указ Трамп издавал в конце первого срока, но не успел им воспользоваться, а Байден его отменил.

Среди первых были уволены сотрудники силовых структур, которые преследовали Трампа, его соратников и единомышленников в 2021-2024 годах. На низовом уровне - увольнение следователей ФБР, занимавшихся "рассерженными мамочками" - крайне правым родительским движением, которое вмешивалось в работу школ. Увольнения с подачи возглавляемого Илоном Маском департамента госэффективности (DOGE) шли везде. Доходило до анекдотических ситуаций: были выгнаны сотни сотрудников агентства по ядерной безопасности, но на следующий день их восстановили.

Сейчас более 90% американских чиновников назначаются, исходя из их заслуг и профессиональных достижений, а не политических пристрастий. Их деятельность оценивают двухпартийные комиссии. Чиновникам запрещено заниматься политикой - но что считать политикой? В глазах администрации Трампа политикой занимались и чиновники, которые боролись с коронавирусом, и те, кто обучал школьников политкорректности. Поэтому теперь администрация планирует понизить значимость неполитических чиновников и непартийной экспертизы в пользу политических назначенцев. Уволены и заменены могут быть порядка 50 тыс. чиновников.

Назначить своих. Многие трамповские политические назначенцы откровенно враждебны структурам, которыми они призваны руководить. Новый глава ФБР обещал его "выпотрошить". Министерство энергетики возглавил нефтяник, уверенный, что климатического кризиса не существует. Новый министр образования уберет из школ разговоры о расе, гендере, сексе, идентичности. Министр здравоохранения не только антиваксер, но также утверждал, что Wi-Fi вызывает рак, а СПИД не связан с ВИЧ. Новая руководительница национальной разведки рассказывала про секретные американские лаборатории в Украине, которые создавали опасные патогены.

Всех их объединяет личная преданность Трампу. Каждый из них десятками увольняет подчиненных - представителей глубинного государства.

Разоблачить врагов. Один из пунктов плана Трампа - рассекретить и опубликовать документы о том, как спецслужбы под давлением демократов занимались слежкой и цензурой, а также манипулировали политическим процессом, вбрасывали ложные нарративы в медиа (например, сообщения анонимных сотрудников спецслужб о вмешательстве России в американские выборы).

Оставить без денег. Трамп атакует не только чиновников. Россиянам хорошо знаком метод борьбы с носителями враждебных взглядов: лишить госфинансирования. Трамп приказал прекратить финансирование университетов и колледжей, требующих от студентов вакцинации от коронавируса, и намерен поступить так же с университетами, где распространены антиизраильские настроения. Университеты сильно зависят от федерального финансирования. Стэнфорд лишается $160 млн в год: это меньше 2% его бюджета, но расходы режутся и по другим направлениям. Демократы опасаются, что лояльность станет условием получения бюджетных средств, грантов, контрактов.

В государственных школах прекращено финансирование политики DEI. Зачем школьникам знания, которые республиканцы считают чепухой: подсознательная предвзятость, микроагрессия, привилегии, позитивная дискриминация и прочее. DOGE отменяет буквально все федеральные расходы, связанные с ненавистными республиканцам темами. Кроме DEI это, в частности, зеленая энергетика и борьба против изменения климата. Маск, по его подсчетам, сэкономил уже больше $100 млрд.

Закрыть неугодных. Средоточием враждебного deep state в глазах Трампа и Маска являются несколько агентств. Первым под удар попало USAID - агентство по международному развитию. Трамп уверен, что помогать другим странам - не задача Америки. В марте Трамп решил резко сократить персонал и финансирование еще семи агентств, включая агентство по глобальным медиа, службу управления музеями и библиотеками, и упразднить многострадальное министерство образования. Параллельно администрация Трампа усиливает давление на критикующие ее медиа и сенаторов-республиканцев, оппонирующих отдельным назначениям Трампа, ослабляет власть конгресса, угрожая совершить важнейшие назначения без его согласия.

Народ против демократии

Парадокс в том, что департамент Маска, который отменяет множество одобренных Конгрессом расходов и проводит массовые увольнения, сам вполне соответствует представлениям консерваторов о глубинном государстве: никем не избранные чиновники, связанные с бизнесом, тайно принимают важные государственные решения вне официальных процедур. Если эта деятельность станет постоянной, а не ограничится шоковой терапией, то Трамп заменит нынешнюю систему с множеством неподотчетных избирателю чиновников на похожую. Разница в том, что у Трампа таких чиновников меньше, а их полномочия больше.

Пока бурная деятельность Маска вызывает у американцев противоположные реакции. По данным YouGov, число довольных и недовольных почти одинаковое - 42% и 38%. Другой опрос показывает, что одобряют работу Маска 29% американцев, осуждают 39%. Поляризация, конечно, сохраняется.

Демократы опасаются дрейфа к авторитаризму, республиканцы полагают, что все в норме: победившее большинство отменяет политику, которая его не устраивает. Трамп заставляет демократов продемонстрировать, что они не так уж сильно любят демократию, замечает экономист Hoover Institution Джон Кохрейн: они полагаются не на волю большинства, а на бюрократию, власть корпораций, международные организации.

Либеральные демократии основаны на двух элементах, объясняет Мунк в книге "Народ против демократии" (и TED-подкасте). Первый - правление народа: при демократии людям не нужен царь, они коллективно управляют собой. Но у демократического народного большинства не должно быть права указывать остальным, как жить. Это второй, либеральный элемент: он охраняет индивидуальную свободу и права человека. В США эти два элемента пришли в противоречие.

Когда политики смотрят на народ свысока и перестают быть хорошим проводником народной воли, это открывает двери перед популистами, отмечает Мунк. Они говорят людям: если отодвинуть эти элиты, сломать "все глупые нормы и процедуры", авторитарный политик-популист, как выразитель воли народа, добьется прогресса. А те, кто не согласны, - "неправильные". Так политики типа Трампа становятся угрозой политической конкуренции.