Кто принимает решения о ходе войны: армейское руководство или правительство? Казалось бы, странный вопрос - в военное время политики и генералы должны работать в постоянном и тесном сотрудничестве. Но для Израиля это вовсе не однозначно. Война идет уже на три фронта и продолжается целый год, но отношения власти и армии становятся все более проблемными, и это не может не внушать тревогу.

О том, что министр обороны Галант и премьер Нетаниягу, мягко говоря, недолюбливают друг друга, известно давно, и начались эти трения еще до войны. Потрясение 7 октября и новые вызовы, вставшие перед страной, заставили двух оппонентов работать вместе, но не привели к консенсусу. В ходе операции в Газе Нетаниягу и Галант почти не разговаривают, на публику резко критикуют друг друга и не скрывают, что часто придерживаются противоположных взглядов на ведение войны и переговоров с ХАМАСом. Впрочем, последнее слово всегда остается за Биби.

Но даже в этой ситуации общество было шокировано намерением главы правительства (к счастью, пока не осуществленным) сменить министра обороны накануне обострения с "Хизбаллой" и поставить на этот пост человека без военного опыта, но более покладистого. Идеи такой перестановки разрабатываются до сих пор и показывают, что Биби ни во что не ставит оборонное ведомство, и ему по большому счету все равно, кто его возглавляет. Он сам, единолично, вырабатывает стратегию и отдает приказы.

Подписывайтесь на наш телеграм-канал: zahav.ru - события в Израиле и мире

Отношение к армейскому командованию в политической верхушке такое же высокомерное. Мы почти не слышим мнения членов Генштаба, если оно не совпадает с позицией премьера. Видимо, генералы не видят смысла говорить с правительством, раз их никто не слушает. К примеру, год назад глава Генштаба Герци Халеви при поддержке Галанта предлагал план сухопутной операции в Южном Ливане, но военный кабинет его не принял. Кстати, о военном кабинете - после ухода бывших главкомов Ганца и Ашкенази Биби собрал этот орган заново, и теперь в нем заседает лидер ШАС Арье Дери, сторонник освобождения харедим от армейской службы, сам носивший военную форму всего три месяца.

Считается, что Нетаниягу просто не доверяет отставным генералам, видя в них прежде всего конкурентов, опасно популярных в обществе и мечтающих занять его место (нужно заметить, что некоторые основания у него для этого есть). Ну, а отношения с Галантом - это уже чисто личное. Но на деле, у кризиса между политической системой и армией есть и другие, более серьезные причины.

Прежде всего, премьер уже давно пытается любой ценой протащить закон о призыве, чтобы сохранить лояльность ультраортодоксальных фракций и не дать развалить коалицию. Разумеется, ему известно, что ЦАХАЛ остро нуждается в новых солдатах, что регулярные части вымотаны морально и физически, а экономика шатается от того, что специалисты месяцами несут резервистскую службу. И все же он выбирает интересы харедим - и свои собственные.

Ситуация эта крайне непривычна для военных, привыкших, что нужды армии, прежде всего материальные, всегда стояли у государства на первом месте. Практически все министерства и ведомства получали бюджет по остаточному принципу - после того, как удовлетворялись запросы силовых структур. За портфель министра обороны велись отчаянные бои на коалиционных переговорах, но сейчас занять эту должность не так много желающих. И неудивительно - из священной коровы армия превратилась в козла отпущения. Солдаты и средний командный состав до сих пор пользуются уважением и всенародной любовью, но генералы все больше чувствуют себя мальчиками для битья и боятся сделать шаг в сторону от основной линии власти.

Такое положение сложилось после катастрофы 7 октября, когда во всем высшем эшелоне - и военном, и политическом - поняли, что теперь придется делить не только посты и бюджеты, но и ответственность. Но львиная доля этой ответственности сразу, без суда и следствия, легла на армию и всю структуру безопасности.

Некоторые высокопоставленные командиры сами признали свою вину и ушли в отставку. Многие другие, включая, вероятно, начальника Генштаба готовятся оставить свои посты после войны. В политических кругах ситуация совсем другая. Здесь спорят лишь о том, предупреждали ли военные политиков о возможной атаке, и официальная версия гласит: не предупреждали. Таким образом, в правительстве и Кнессете никто не видит в произошедшей трагедии своей вины; ни один из депутатов и министров не покинул свое кресло, не выступил с покаянием, не попросил прощения у родственников погибших и похищенных и у всего народа Израиля. Не сделал этого и глава правительства, который сегодня диктует цели и принципы ведения войны.

Если в этой войне, вернее, в войнах, идущих одновременно, что-то пойдет не так, то виноватой снова назовут армию, даже при том, что сейчас она просто выполняет указания сверху. Такое безмолвное послушание само по себе опасно в военное время, но еще хуже - попытки военных и власти избежать ответственности не только за прошлое, но и за будущее.