Решение президента Израиля Ицхака Герцога обратиться к народу вечером 9 марта удивило политиков. Это решение не было согласовано ни с коалицией, ни с оппозицией, лидеры партий не имели ни малейшего представления, о чем собирается говорить глава государства. Высказывались самые разные предположения вплоть до того, что президент намерен подать в отставку.

В итоге в речи Герцога каждый смог услышать то, что хотел услышать.

Оппозиция и сочувствующие ей СМИ сфокусировались на словах президента о том, что проект реформы юридической системы, обсуждающийся сейчас в Кнессете, неприемлем и должен быть заменен на другой. Кто-то радовался тому, что говорил президент о необходимости большего плюрализма в Верховном суде.

По моим ощущениям, речь президента была криком отчаяния. "Десять недель я работаю круглосуточно, пытаясь остановить раскол в народе", - сказал он. "Остановитесь. Возьмите на себя ответственность. Если вам нужна моя помощь, вы ее получите, но главная роль ваша", - почти прокричал Герцог. Ему оставалось только добавить: "А вы ведете себя как малые дети".

Следует признать, что помимо эмоций в речи президента почти ничего не было. Глава государства вновь повторил, что по большинству вопросов достигнут прогресс на переговорах, но окончательно сформированного предложения нет. "Когда оно будет, я представлю его", - сказал Герцог. Очень многие в этот момент задали себе вопрос: чего президент хотел от политиков, если даже у него нет четкого и ясного плана?

Выступление Герцога разочаровало в первую очередь тем, что развеяло иллюзии. Очень многим казалось, что по итогам этой недели появился шанс, забрезжила надежда. Надежда в первую очередь на то, что обе стороны спустятся с горных высот ожидания полной и безоговорочной победы на грешную землю и перейдут от бесконечной, набившей оскомину дискуссии об условиях начала диалога к самому диалогу. Этот диалог ведется и так, но в оппозиции предпочитают делать вид, что не замечают этого.

Генерал-майор запаса Гиора Айленд всегда славился среди коллег спокойствием и рассудительностью. Те, кто хорошо с ним знакомы, рассказывают о человеке, не теряющем хладнокровия, и умеющем в самых сложных ситуациях отделить главное от второстепенного. До недавнего времени Айленд сторонился участия в каких-либо политических мероприятиях, и во всех интервью попытки увязать вопросы безопасности с политикой пресекал почти моментально. "Я говорю об оборонной и стратегической стороне вопроса", - раз за разом повторял он, отвечая на вопросы об Иране, Газе или Палестинской автономии. Когда вспыхнули акции протеста против юридической реформы, Айленд не скрывал своей критики и неприятия инициативы правительства. Более того, с пониманием и сочувствием отзывался о летчиках, заявивших о намерении не являться на учения. На этой неделе подпись Айленда появилась под одним из проектов компромисса. Далеко не очевидно, что этот проект станет основой будущей договоренности, совершенно не очевидно, что такая договоренность вообще будет достигнута, но логика, двигавшая Айлендом, равно как и доводы противников этого предложения, очень ясно отражают ситуацию, сложившуюся к концу этой недели.

"Если бы предложения формулировал я один, они были бы иными, гораздо более радикальными в попытке заблокировать реформу", - сказал в одном из интервью Айленд. "Но сейчас необходима инициатива, которую примет коалиция, а со временем может быть и оппозиция", - сказал он.

"Выбор в политике и в жизни чаще всего не между хорошей и плохой возможностью, а между плохой и очень плохой", - сказал мне когда-то генерал-майор запаса Яаков Амидрор. То же самое понял Айленд. Он, как и профессор Юваль Эльбашан, и предприниматель Гиора Ярон. Все трое, мягко говоря, не являются горячими сторонниками реформы. Четвертый автор компромисса профессор Даниэль Фридман хоть и известен как сторонник реформы юридической системы, но никогда апологетом Биньямина Нетаниягу не был. Тем не менее, именно они предложили единственный пока компромисс, который с точки зрения коалиции, авторов реформы, стал основой для переговоров. Оппозиция (парламентская и внепарламентская) в очередной раз сказала "нет". Без альтернатив, без встречных предложений, без поправок, без "нет, но". Просто: нет.

Утверждение оппозиции о том, что компромисс Фридмана-Эльбашана - это та же реформа Левина-Ротмана только переодетая в другие одежды, мягко говоря, не соответствует действительности. В изначальном предложении, утвержденном в первом чтении, комиссия по выбору судей состоит из 9 человек. Пятеро представляют коалицию (три министра и два депутата), один оппозицию, а также членами комиссии являются трое судей. Для назначения судьи необходимо большинство в 5 из 9 членов, что гарантирует успех любой инициативе коалиции. В предложении Фридмана-Эльбашана речь идет о паритетном представительстве коалиции и оппозиции (четверо с каждой стороны) и каждая сторона имеет право на поочередные назначения, в то время как глава Верховного суда сохраняет право заблокировать по одному кандидату с каждой стороны за каденцию. Это предложение, безусловно, придает больший вес политической системе, однако не дает автоматического большинства коалиции.

Преодоление вето БАГАЦа также заметно осложнено в предложении Фридмана-Эльбашана. Если Ротман и Левин говорили о том, что для повторного утверждения отменного БАГАЦем закона необходим всего 61 голос в трех чтениях, то в компромиссном предложении речь идет о 65 (или 61, но при утверждении двумя Кнессетами подряд).

Эти далеко не косметические изменения даже на миллиметр не приблизили противников реформы к столу переговоров. Гидеон Саар заявил, что речь идет о "той же леди, но в пуримских одеждах", Яир Лапид отказался встречаться с авторами предложения, заявив, что до тех пор, пока официально не объявлено о полном замораживании процесса продвижения законов, говорить не о чем. А лидеры уличных протестов заявили, что "речь идет о диктатуре в одеждах демократии". За несколько часов до этого протестующие отклонили и еще более мягкое предложение, разработанное группой профессора Йедидии Штерна. Справедливости ради следует сказать, что это предложение было отклонено и авторами реформы.

По одной из версий, компромисс Фридмана-Эльбашана родился по просьбе Симхи Ротмана. Две недели назад он обратился к профессору Фридману с просьбой сформировать предложение, у которого есть шанс быть утвержденным. Тот привлек профессора Юваля Эльбашана, Гиору Айленда и Гиору Яроа. Последний является лидером протеста хайтекистов, и его участие в проекте, как надеялись его авторы, подтолкнет и противников реформы к компромиссу. Этого не случилось. Если Ротманом двигало желание найти выход из тупика, он не преуспел. В то же время, это предложение сыграло важную роль в той игре взаимных обвинений, которая идет сейчас между сторонниками и противниками реформы. Все чаще звучит критика в адрес противников реформы, точнее в адрес их непримиримой позиции и отказа от каких-либо переговоров. Предложение компромисса и превращение реформы в менее одностороннюю, тотальную и радикальную, само по себе наделило Ротмана и Левина очками в общественном мнении.

Немало противников у предложения Фридмана-Эльбашана нашлось и внутри коалиции. Ультраортодоксальные партии, рассчитывавшие на то, что закон о преодолении вето БАГАЦа 61 голосом решит для них все проблемы, связанные с призывом учащихся ешив в ЦАХАЛ, были разочарованы. Именно поэтому секретарь правительства Йоси Фукс поспешил заявить, что компромисс является базой для переговоров, однако не может быть принят as is. Первое изменение, которое внес Фукс, было уменьшение числа депутатов, требующихся для повторного утверждения закона, отмененного БАГАЦем. Фридман и Эльбашан говорят о 65. Фукс заявил о 63.

Ультраортодоксы возможно согласятся с этим компромиссом. Однако переговоры Левин и Ротман должны будут вести не с ними. А с кем? Ответа на этот вопрос нет ни у кого, и это одна из двух главных проблем текущей ситуации. Какими бы тяжелыми ни были разногласия, главным условием любых переговоров является наличие обладающего полномочиями центра. Штаба. Лидера. У протестующих таких центров несколько, говорят они разными голосами, и далеко не очевидно, что в решающий час будут готовы действовать как единое целое. О противоречиях между Лапидом и Ганцем сказано уже очень много. Лапид сделал очевидную ставку на митингующих на улицах причем не только в борьбе против реформы. Рискну предположить, что когда борьба вокруг реформы завершится, глава "Еш Атид" попытается найти другой повод для продолжения уличных демонстраций (поводов это правительство дает в избытке). Лапид начал призывать к акциям протеста против этого правительства еще до того, как оно было приведено к присяге, нет никакой причины для того, чтобы он перестал это делать.

Бени Ганца стало слышно заметно меньше, чем ранее. Он все еще повторяет известные лозунги о необходимости остановить продвижение законов, но очевидно был бы рад возможности сбросить с себя это ярмо и возглавить диалог, оставив Лапида в положении "вне игры". Далеко не очевидно, что остальные коллеги по фракции, в первую очередь, Гидеон Саар, склонны поддержать Ганца в его чуть более мягкой позиции. Как бы то ни было, пока не пришло время проверить это на практике.

Авигдор Либерман и Мерав Михаэли, каждый по своим мотивам, остаются главными противниками переговоров. Но особая позиция главы НДИ, который не устает подчеркивать недопустимость гражданского неповиновения, насилия, отказничества, делает его тем, кто одним из первых поддержит президентское предложение по компромиссу, если и когда оно будет представлено.

В среде протестующих на улицах тоже царит разноголосие. Несмотря на категорический отказ согласиться на предложение Фридмана-Эльбашана, группа протестующих все же встретилась с авторами проекта. Встреча была тяжелой, то и дело переходившей на повышенные тона, но сам факт встречи создает динамику диалога и переговоров.

В коалиции, в первую очередь, в "Ликуде", также атмосфера все неспокойнее. Там могут сколь угодно долго делать вид, что все происходящее их не задевает, но многотысячные демонстрации, давление СМИ, экономические последствия и, главное, тревожные симптомы в армии, не могут пройти незаметно. На Левина оказывается давление. Три встречи с Нетаниягу в последние дни были непростыми. Левин все еще пользуется полной поддержкой премьера. Как долго это продлится? Вероятно до тех пор, пока электоральный ущерб не стал слишком ощутимым. Своего рода защитным щитом Левина остается поддержка, которую он имеет в партии. На этой неделе более 1000 (почти треть) членов ЦК "Ликуда" направили письмо министру юстиции со словами поддержки и призывом продолжать реформу. Левин популярен, еще более популярны шаги, которые он делает. Нетаниягу хотел бы большей сдержанности, постепенности. Пока он на тормоза не жмет.

Ситуация приближается к развязке. Авторы реформы хотят завершить процесс утверждения законов до наступления праздника Песах. 2 апреля Кнессет отправляется на каникулы. Если не произойдет чего-то экстраординарного и стороны не придут к соглашению в ближайшие дни, уже на следующей неделе президент Герцог представит свой компромиссный вариант. Сейчас трудно себе представить ситуацию, при которой обе стороны говорят "да". Не менее трудно представить ситуацию, при которой одна или обе стороны говорят категорическое "нет". Судя по всему, обе стороны попытаются сказать "да, но". И вновь начнется бесконечная дискуссия о форме переговоров. Если президент не вмешается, коалиция, судя по всему, в одностороннем порядке утвердит реформу по модели компромисса Фридмана-Эльбашана. Коалиция всегда сильнее уже потому, что она - большинство. Если оппозиция продолжит выдвигать условия по поводу начала спора, она может обнаружить, что поезд ушел еще до того, как спор начался.

Министр национальной безопасности Итамар Бен-Гвир отправил в отставку главу тель-авивского округа полиции. Претензия Бен-Гвира заключалась в том, что генерал-майор Ами Эшед недостаточно решительно противостоит действиям демонстрантов против реформы, перекрывающих шоссе. Иногда трудно избавиться от ощущения, что Бен-Гвир и Смотрич еще не доросли до того, чтобы занимать ведущие позиции в правительстве Израиля. Одно из требований этой должности - не раскачивать лодку слишком сильно без крайней необходимости. Увольнение главы округа полиции, да еще по такой причине, свидетельствует лучше любого активиста "Черных флагов", что Бен-Гвир политизирует полицию. Доказывать обратное потом можно очень долго, однако это бесполезно. Министр имеет право использовать свои полномочия для того, чтобы формировать состав генералитета, который позволит ему осуществлять свою политику. Трудно оспорить полномочия Бен-Гвира увольнять начальников округов, и поспешное вмешательство юридического советника правительства Гали Баарав-Миары, потребовавшей от министра объяснений этого шага, выглядит как очередной промах юрсоветника. Бесспорно однако, что увольнение главы округа в разгар демонстраций и акций протеста, вряд ли свидетельствует о взрослении и усилении чувства ответственности. Об увольнении Эшеда было объявлено менее чем за час до теракта на улице Дизенгоф. Террориста, ранившего трех человек, ликвидировали. Ами Эшед был на месте теракта. Итамара Бен-Гвира туда не пустили "по соображениям безопасности".