Примерно в 23:40 понедельника, 20 февраля, на трибуну Кнессета поднялся министр юстиции Ярив Левин. Позади остались шесть часов пленарного заседания, в ходе которого Кнессет обсуждал первые законопроекты юридической реформы, а точнее скандалил по вопросу о юридической реформе. Депутаты не меняют свое мнение в ходе пленарного заседания, оно всегда сформировано заранее и чаще всего подчинено интересам коалиции или оппозиции. Так было и на сей раз. Наверняка среди оппозиции были те, кто готовы, как минимум, воздержаться, а не голосовать против. Наверняка среди коалиции были те, кто готовы были воздержаться и не голосовать за. Однако в данном случае, более чем когда бы то ни было, возможность "дезертирства" не стояла на повестке дня.

Почти все шесть часов Ярив Левин не покидал зал заседаний. Возможно, на короткое время он выходил, но всякий раз, когда я смотрел в ту часть зала, где находятся места министров, видел там Левина. Он слушал, как его обвиняли в уничтожении демократии, в превращении Израиля в Турцию, в том, что из Израиля "утекают" деньги, мозги и бизнес, в том, что народ расколот. Левин почти не спорил, временами делал вид, что не слушает, но из зала не выходил. Когда до голосования оставались два выступающих - он и формальный автор законопроектов Симха Ротман - Левин поднял на трибуну. "Это будет очень длинная речь, но ее стоит послушать", - говорили в окружении Левина. Он говорил почти час. Двадцать лет борьбы и труда, который казался сизифовым в классическом понимании этого слова, Левин облек в слова и предложения, которые обрушил на головы депутатов, журналистов, а через экран Парламентского телеканала и на головы граждан Израиля. "Это была первая речь Левина на праймериз на пост главы "Ликуда"", - сказал мне один активист партии. Не исключено, что об этом же думал премьер-министр Биньямин Нетаниягу и остальные лидеры "Ликуда", слушая выступление Левина.

Идеологическая борьба всегда идет рука об руку с борьбой политической. Какими бы чистыми и искренними ни были мотивы противоборствующих сторон, неотъемлемой частью любой борьбы является политический аспект. И нынешний случай не исключение. Большинство лидеров "Ликуда", во всяком случае те, кто видят себя в один прекрасный день на посту премьер-министра, почти не высказываются о реформе. Мы не имеем понятия, что о ней думают Исраэль Кац, Ави Дихтер, Нир Баркат. Бывший мэр Иерусалима Баркат заявил на последнем заседании правительства, что "необходимо инициировать переговоры и добиваться компромисса, так как владельцы крупных компаний хайтека предупреждают об обвале". Позиция Юлия Эдельштейна немногим яснее. Бывший спикер Кнессета давно говорит о компромиссе, но о компромиссе говорят многие - от Бени Ганца и до Симхи Ротмана включительно. Бог и дьявол в мелочах, а те, кто видят себя в обозримом будущем лидерами "Ликуда", не вдаются в эти мелочи. Причина этого не только в нежелании заходить на минное поле однозначных заявлений и твердой позиции, не только в нежелании попасть под удар раскачивающегося сейчас маятника. Ярив Левин бросил на кон все свое политическое будущее. Если борьба вокруг реформы завершится катастрофой - экономической, общественной, политической - у Левина нет ни малейших шансов на политическое выживание. С другой стороны, тот или иной успешный выход из нынешнего тупика, те или иные серьезные изменения в юридической системе без гражданской войны, без экономического обвала, без утраты популярности "Ликуда", сделает Левина человеком номер один в партии, разумеется, после Нетаниягу. Чем кончится нынешнее противостояние, никто не знает, и поэтому лидеры "Ликуда" ведут активную борьбу за наиболее удобное место на заборе, с которого хорошо видно происходящее на поле.

Биньямин Нетаниягу также молчит. У него есть отличное оправдание в виде запрета, наложенного юридическим советником правительства Гали Баарав-Миара. Однако неясно, страдает Нетаниягу от этого запрета или наслаждается им. Премьер-министр придерживается гораздо более умеренной позиции, чем его министр юстиции. Но у Нетаниягу есть свои интересы, например давление на юридическую систему в попытке получить мягкую досудебную сделку в обмен на замораживание реформы. Эта конспирологическая теория все время получает косвенные подтверждения в виде глухих слухов о переговорах о сделке, которые ведутся или якобы ведутся за кулисами. В оппозиции утверждают, что Нетаниягу готовит несколько сценариев использования плодов реформы для решения своей главной проблемы - судебно-юридической. Существуют ли такие сценарии в реальности или это разговоры ради разговоров, станет ясно, когда и если реформа будет завершена.

Вопрос о том, является ли Нетаниягу ведущим или превратился в ведомого, иными словами, утратившего контроль за ситуацией в его собственной коалиции, все активнее занимает политическую систему. Этот вопрос, который еще совсем недавно казался почти невероятным, в коалиции, которая заявляла о себе, как о монолитной ("только и исключительно правые"), неожиданно стал актуальным как никогда. Коалиционные партнеры "Ликуда" не скрывают, что их готовность предоставить Нетаниягу пространство для маневра весьма ограничена. Симха Ротман в интервью "Гаарец" прямо заявил, что, если реформа не будет утверждена, правительство прекратит свое существование. Ультраортодоксы также открыли для себя возможные выгоды от юридической реформы. Вопреки утверждениям противников реформы, дискуссия о ситуации в юридической системе идет уже не один год. Только до сих пор любая попытка поднять этот вопрос на повестку дня, сделать дискуссию легитимной, наталкивалась на агрессивное противостояние апологетов Аарона Барака. И "Яадут а-Тора" вполне мирно с этим жила. Но реформа, продвигаемая нынешним правительством, открыла для Моше Гафни новую "игрушку" - преодоление вето БАГАЦа. И в "Яадут а-Тора" стали большими радикалами в этом отношении, чем Симха Ротман. "Если не будет принят закон о преодолении вето БАГАЦа большинством в 61 голос, правительство утратит право на существование",- заявляют в "Яадут а-Тора". Такая страсть к переменам объясняется просто. В обозримом будущем Кнессету предстоит принять закон о призыве в ЦАХАЛ. Формулировка, в которой этот закон будет принят, скорее всего приведет к его отмене БАГАЦем. Закон о преодолении вето Верховного суда дает защиту от такой отмены. Именно поэтому ультраортодоксы внезапно оказались в первых рядах реформаторов, заметно ограничивающих пространство для маневра, которым располагает Нетаниягу.

И дело, разумеется, не только в реформе. Начавшееся обсуждение проекта государственного бюджета чудесным образом ускорило процесс переговоров о частичной передаче полномочий гражданской администрации в Иудее и Самарии Бецалелю Смотричу. Соглашение об этом было достигнуто вскоре после того, как министр финансов Смотрич пригрозил не проголосовать за им же предложенный проект бюджета. Соглашение между Нетаниягу, Галантом и Смотричем сформировано столь обтекаемо, что, очевидно, не решит проблему конфликта полномочий, и он вспыхнет вновь при первом же разрушении форпоста. Но на данном этапе Нетаниягу добился тишины на этом фланге своей монолитной, но очень беспокойной коалиции. Явившиеся с демонстративным опозданием на заседание правительства по бюджету Итамар Бен-Гвир и Идит Сильман - это еще один симптом того, что ждет нынешнюю коалицию в период обсуждения бюджета. В этих условиях Нетаниягу вряд ли может пойти на серьезные компромиссы по реформе.

По иронии судьбы, в оппозиции пространства для маневра немногим больше. Там помимо разногласий среди политического руководства оппозицией, есть еще и улица, а также те, кто организовывают, оплачивают (не демонстрантов, а расходы) и продвигают демонстрации протеста в СМИ и социальных сетях. До сегодняшнего дня любой намек на компромисс наталкивался на резкую критику и категорическое возражение со стороны лидеров протеста. Как Нетаниягу в известной степени стал заложником своей коалиции, лидеры парламентской оппозиции стали заложниками того самого уличного протеста, к которому призывали и который пестовали. Обе стороны так щедро обещали своим сторонникам полную победу, до таких высот взвинтили уровень ожиданий, что задача, которую поставил перед собой президент государства - сбить накал страстей и привести к переговорам - выглядит едва ли выполнимой.

В оппозиции не меньше чем в коалиции ведут борьбу, глядя в тот день, когда противостояние вокруг реформы разрешится тем или иным образом. Яир Лапид, как уже говорилось, судя по всему, сделал ставку на митингующих в расчете на то, что они на следующих выборах дадут ему шанс вернуться в канцелярию премьер-министра. Не случайно его реакцией на согласие "Ликуда" заморозить на неделю проведение частных законопроектов стало "поздравление с успехом тех, кто выходит на улицы". Вместо того, чтобы пойти навстречу Нетаниягу, он пошел навстречу демонстрантам.

Лидер "Махане Мамлахти" Бени Ганц остается наиболее умеренной фигурой в оппозиции, и есть те, кто утверждают, что он не спускает глаз с возможности присоединиться к правительству. Разумеется, лишь при выполнении многих условий, которые сейчас кажутся невероятно далекими от реализации. Компромисс по реформе и выход из правительства правых радикалов - условия обязательные, но недостаточные. Гидеон Саар и Гади Айзенкот занимают гораздо более резкие позиции и вряд ли окажут Ганцу поддержку, если он решит сделать шаг навстречу Нетаниягу.

Авигдор Либерман и Мерав Михаэли остаются наиболее радикальными в оппозиции. И в НДИ, и в "Аводе" отвергают саму возможность переговоров, однако Либерман публично осудил и призывы к насилию и гражданской войне, то и дело звучащие из уст противников реформы. Для Мерав Михаэли происходящее сейчас стало глотком свежего воздуха. Еще два месяца назад она была провальным политиком, которого многие в левом лагере обвиняли в поражении всего блока на выборах из-за ее отказа объединиться с МЕРЕЦ. Сегодня ее коллеги Наама Лазими и Гилад Карив являются активными, а главное громогласными участниками протестов. Все, что нужно Михаэли - максимально долгое продолжение происходящего, чтобы вернуть себе легитимацию и остаться во главе "Аводы". У Гилада Карива на этот счет свое мнение и свои планы.

Реальной информацией о происходящем на переговорах об условиях начала диалога обладает лишь считанное число людей, и они не торопятся этой информацией поделиться. На сцене, перед кулисами, не происходит почти ничего, так как стороны уперлись в тупик на фоне дискуссии о том, можно ли вести переговоры одновременно с продолжением принятия законов по реформе. Но это только перед кулисами. Шимон Перес когда-то сказал, что публично не занимаются любовью и не творят мирный процесс. Сейчас есть слишком много свидетельств того, что за кулисами при посредничестве президента идут переговоры. Симха Ротман регулярно посещает президентскую канцелярию для бесед, то и дело появляются публикации о разного рода тайных каналах переговоров. Все это очень туманно и результатов пока не приносит. Принесет ли? Далеко не очевидно.

Одновременно коалиция продолжает прикладывать гигантские усилия к тому, чтобы максимально утратить популярность в минимальные сроки. От попытки вмешательства министра связи в то, как корпорация КАН освещает юридическую реформу, через принятие в предварительном чтении закона о квасном и до скандального решения утвердить оплату расходов на личный дом премьер-министра. И разумеется "закон Дери-2", направленный лишь на то, чтобы позволить главе ШАС занять пост министра. Нынешняя коалиция временами напоминает плохо воспитанного ребенка, который, оказавшись в магазине игрушек, требует все и сразу. "Родители", а в данном случае избиратели, реагируют однозначно. Опрос Камиля Фукса, результаты которого были опубликованы на этой неделе телеканалом "Решет", должен стать ощутимой предупредительной затрещиной для глав коалиции, в первую очередь для "Ликуда". Лишь 27 мандатов набирает эта партия в опросе, лишь 56 мандатов остаются у партий нынешней коалиции. Единственным их утешением, хоть и слабым, является то, что 56 мандатов набирают и партии прошлой коалиции. ХАДАШ-ТААЛ и возвращающийся к жизни БАЛАД, набирают 8. Ничья. Те, кто хотят реформировать юридическую систему, изменить отношения между звеньями власти, не могут себе позволить пренебрегать общественным мнением, других дивизий у них нет. И речь не идет об отношении общества к реформе, а о той атмосфере, о том общественном климате, который формирует правительство. Не заботясь о нем, коалиция теряет поддержку и при проведении реально необходимой реформы юридической системы.

И последнее. Год назад началось вторжение российской армии в Украину. Уже год это государство отстаивает свою независимость в войне с агрессором, военный потенциал которого неизмеримо выше. Мало кто верил год назад в возможность такого сценария. Однако Украина выстояла. Израиль на стороне Украины.