События последних дней, связанные, с одной стороны, с вердиктом Высшего суда справедливости в отношении права Арье Дери занимать министерские посты, а с другой - с решимостью нового министра юстиции Ярива Левина продвигать судебную реформу, направленную, в том числе, на ограничение власти этого суда, ставят перед израильским обществом актуальные вопросы: обречены ли мы выбирать между вторжением политики в юридическую систему и властью только судебной аристократии, и в какой мере еврейский характер государства может отвечать принятым демократическим нормам?

Большинство населения желает демократии, однако проблема в том, что у каждого из нас своя трактовка принципов демократии.

В книге Дафны Барак-Эрез "Мысли о судебном решении" есть интересные суждения на эту тему. Барак-Эрез - судья Верховного суда, которая в числе других своих коллег голосовала на днях против возможности Арье Дери занимать пост министра, - пишет: "От судов часто требуется историческая осведомленность, когда решают принципиальные споры. Но суды не только смотрят в прошлое, но и "пишут" его, представляя исторические нарративы как часть нормативного обоснования своих постановлений". Насколько это суждение подходит к нынешним событиям?

Автор книги приводит пример судебного решения в отношении банка "Мизрахи", в котором, среди прочего, подробно описана конституционная история Израиля - начиная с учредительного собрания, которое должно было написать и принять конституцию, и продолжая законодательной властью, которая вместо конституции начала по мере необходимости "шить" один основной закон за другим. Некоторые полагали, что в конце концов из этого свода основных законов получится конституция, но этого не произошло. И получилось, что каждый принятый закон стал законом-однодневкой, законом, который можно изменить в любой момент соответственно ситуации. Но Конституцию так не сошьешь.

Изменения даже основных законов постоянно происходят на наших глазах. Эти законы превратились у нас почти что в шутку, в пластилин для конструирования в соответствии с потребностями политического момента. Нужен "альтернативный премьер-министр"? Нет проблем: мы изменим Основной закон и назначим альтернативного премьер-министра. Это - комбинация Бени Ганца, назначившего себя великим защитником правовой системы. Должен ли Дери сидеть в кресле министра? Это тоже можно устроить. Как отметила председатель Верховного суда Эстер Хают, "они сделали простую вещь и изменили Основной закон. Скоро они снова сделают это или какое-то другое упражнение, чтобы вернуть Дери в правительство".

Этот процесс хорошо предсказал американский судья Антонин Скалиа, 30 лет занимавший должность судьи в Верховном суде США. Независимость и прямота Скалии негативно сказались на усилиях политиков-консерваторов использовать Верховный суд в качестве продвижения своих ключевых интересов и сменить тем самым направление либеральной судебной политики. Скалиа умер семь лет назад, но след, который он оставил как в американской, так и в израильской правовой системе, до сих пор отчетлив. "В подлинно демократическом обществе, - писал Скалиа, - люди в конечном счете будут активно высказывать свое мнение по важным вопросам социальной политики. Народ в лице своих представителей перестанет выбирать кандидатов в судьи по традиционным критериям - дееспособности, справедливости, судейскому темпераменту и тому подобном. Меня не радует вмешательство политики в процесс назначения судей, однако, честно говоря, я предпочитаю его альтернативе - правлению судебной аристократии".

Здесь, в одном абзаце - вся Тора. Скалиа не был поклонником израильской правовой революции Аарона Барака 90-х годов прошлого века. Сложнее узнать, понравился ли бы ему правовой переворот Ярива Левина в 20-х годах XXI века. Он был достаточно умен, чтобы распознать загрязняющее проникновение повседневной политики в процесс назначения судей. Он также предпочел "традиционные" критерии, такие, как "правоспособность, справедливость, судейский темперамент", альтернативе, которую представляет комиссия по отбору судей, пляшущая под дудку министра юстиции. Он также понял, что нет ничего радостного во "вмешательстве политики в процесс назначения судей".

Но как бы он вызволил Израиль из намечающейся ловушки? Он хотел, чтобы суд довольствовался малым - тщательным и надежным прочтением смысла Конституции. Конституции, принятой политиками и одобренной народом. Но Израиль не имеет такой Конституции, у нас - свод основных законов. В смысле - законодательная комбинация, которую политики превратили еще в одну комбинацию.

Израилю нужна не правовая, а политическая революция, культурная революция. Революция, первым пунктом которой должно стать правило - не изменять Основной закон. Такой закон не должен изменяться каждый раз по прихоти того или иного политика, для решения насущной политической задачи, кроме как по решению подавляющего большинства, при широком консенсусе и по уважительной, долгосрочной причине. В тот день, когда общество будет знать, как отправить домой политика, пытающегося изменить без достаточных оснований законы, в тот день, когда оно станет уважать то, что прописано в основных законах, - так же, как американцы уважают то, что написано в Конституции, - в этот день политики будут очень сомневаться, прежде чем подвергнуть в течение нескольких недель коренному изменению правовую систему всей страны. Пока же этого не произойдет, нам придется довольствоваться выбором между "политикой" очередных уловок и постоянным вмешательством в эти уловки Высшего суда справедливости.

Еврейское или демократическое?

К этому же выбору призывает нас и социологическое исследование интернет-сайта "А-мадад", основанное на результатах опроса граждан страны. Главный вывод этого исследования - хотя и не афишируемый гласно - состоит в том, что большинство израильтян далеко не глупы. Они присоединяются к общемировой тенденции людей, которые все меньше доверяют в последнее время государственным структурам, поскольку те уже не так надежны, как прежде. Но при этом обнаруживается не менее проблематичная тенденция: поскольку люди перестают верить в подобные структуры, им нужен "сильный лидер, который не будет считаться с кнессетом, СМИ и общественным мнением". Не всем, конечно, но довольно большому проценту.

Все это - новые данные "индекса демократии", полученные Израильским институтом демократии. Данные хотя и новые, но, надо сказать, без особых сюрпризов. Потому что те, кто живут в стране, хорошо осведомлены о ситуации, и не будут удивлены, узнав, что религиозность и приверженность правым взглядам идут вместе рука об руку, или что многие израильтяне признают сложность "мирного сосуществования" между еврейством и демократией, и так далее. Тем не менее, ежегодный "индекс демократии" - это всегда интересный документ, позволяющий следить за меняющимися в обществе тенденциями.

Так чем нас может порадовать нынешний индекс? Ну, хотя бы тем, что ЦАХАЛ восстанавливает свои позиции перед гражданами. Если год назад институт демократии предупреждал о падении их доверия к армейским структурам, то сейчас наблюдается обратная картина. А что заставит вас грустить? Мы уже упоминали об этом выше - низкое доверие к институтам власти. И это, признаться, опасная ситуация, вызывающая тоску по сильному лидеру и поощряющая стремление к чрезвычайно быстрым решениям. Доверие к Верховному суду резко падает у нас уже несколько лет, и теперь трудно сказать, теряет он это доверие из-за правовой революции Аарона Барака с ее судебным активизмом, или из-за постоянных обвинений со стороны правых политиков, или, скорее всего, вследствие сочетания обеих причин?

Но что, на мой взгляд, заслуживает особого внимания, так это мнения израильтян-евреев по поводу еврейского и демократического характера государства Израиль, а точнее, баланс этих мнений. "Значительное количество участников опроса, а именно - 45 процентов, - говорится в исследовании, - считает, что "еврейский" компонент превалирует у них над остальными вариантами. И эта доля практически не изменилась за последние пять лет". То есть большинство евреев отмечают, что Израиль слишком еврейский, и совсем немногие полагают, что он слишком демократичен.

Если Израиль "слишком еврейский", можно было бы предположить, что евреи захотят, чтобы он был немного менее еврейским? Но чтобы ответить на этот вопрос, следует понять, о каких евреях идет речь. Последователи Галахи скажут, что мы недостаточно - всего 45 процентов! - уважаем галахические законы. Приверженцы демократии посетуют, что мы недостаточно - всего 26 процентов! - уважаем демократию. Что же делать в случае противоречия между принципами демократии и принципами еврейского закона? Около четверти из опрошенных считают, что предпочтение следует отдавать Галахе, и это понятно: именно такое количество граждан страны придерживается законов Торы. Но это вовсе не значит, что те же последователи Галахи против демократии. Тогда в чем проблема?

Суть демократии, на самом деле, не в том, чтобы приспособить к ней мир, а в том, чтобы приспособить ее к миру. Понятно, что имеются далеко идущие интерпретации, на основании которых трудно говорить о наличии демократии. Говорят, что в стране, где нет выборов, нет и демократии. В стране, где нет возможности изменить посредством своих представителей в органах власти прежние законы, нет демократии. Но помимо этих простых вещей есть немало способов иметь демократию и есть много интерпретаций "принципов демократии".

Мы можем задать простой вопрос: хотим ли мы демократии в Израиле? Нет сомнений, что ответ на этот вопрос будет положительным. Мы можем также спросить, что такое демократия. Например, означает ли демократия право говорить что угодно, если это не наносит ущерб безопасности государства или не порочит других граждан? Или что один и тот же бюджет должен выделяться на образование как еврейского, так и арабского ребенка? Уверен, что мы получим исключительно положительный ответ на эти и подобные вопросы. Но если встанет вопрос, означает ли демократия, что Государство Израиль будет не еврейским государством, а государством всех его граждан, то мы получим, скорее всего, отрицательный ответ от большинства. И таким образом поймем, почему при всем уважении к демократии все-таки почти половина евреев предпочитает еврейский характер своего государства, и лишь 26 процентов - больше демократический, чем еврейский. А менее трети выступают за реализацию обоих принципов - еврейского и демократического государства. Каждый из приверженцев этих принципов имеет, таким образом, право выбора, соответственно которому и выбирает представителей законодательной власти. Ну, а дело последних - не играть в "комбины", а выстраивать четкую законодательную базу во имя благополучия всех граждан страны.

Источник - Маарив

Перевод- Яков Зубарев