На днях истекает срок полномочий Авихая Мандельблита, генерального прокурора и юридического советника правительства. Навсегда мы с ним не прощаемся - он готовится занять пост члена Верховного суда. И все же можно говорить об окончании эпохи Мандельблита, такой же противоречивой, как личность этого деятеля.

Еще в бытность свою военным прокурором Авихай Мандельблит отметился резкой критикой в адрес ЦАХАЛа. Он часто инкриминировал военнослужащим неоправданное применение силы и добился того, чтобы представители военной прокуратуры принимали участие в планировании боевых действий. В то же время он активно защищал израильскую армию от обвинений со стороны международных комиссий; в частности, под его влиянием глава комиссии ООН Голдстоун отказался от ряда претензий к Израилю по итогам операции "Литой свинец".

Правый лагерь до сих пор не простил Мандельблиту сдерживания поселенческой деятельности, сотрудничества военной прокуратуры с пропалестинскими организациями и юридического обоснования действий армии в ходе одностороннего размежевания.

В должности генерального прокурора и юридического советника правительств Мандельблит безжалостно передавал в суд материалы расследований против крупных политиков - Дери, Лицмана, Киршенбаум, Мисежникова и других. Но, безусловно, самым ярким его поступком останется предъявление обвинений Нетаниягу по трем уголовным статьям. Одним его решение казалось смелым и ответственным; Мандельблита прославляли за то, что он не побоялся всесильного Биби, поставил право и закон выше политических соображений, хоть и знал, какую бурю в стране вызовет. Сторонники Нетаниягу видели в генпрокуроре лишь участника заговора СМИ и правоохранительной системы против своего кумира. А может быть, он просто решил таким образом прославиться, вписать свое имя в юридическую историю Израиля?

Однако прошло всего два года, и генпрокурор вдруг предложил экс-премьеру сделку: условный срок в обмен на уход из политики. Чем он в этом случае руководствовался, если не политическими интересами? Как может юрист, защищающий закон, отпускать преступника, если уверен в его виновности? А если он не был не уверен, то почему отдал Биби под суд?

Впрочем, никто понятия не имеет, чьи интересы защищает генпрокурор, кто за ним стоит и за кого он играет. Его собственные политические взгляды тоже неизвестны. Но то, что за сделкой кроется политика, - несомненно. И развалилась она тоже по политическим причинам - из-за того, что Нетаниягу не согласился признавать свои поступки позорными, что лишало бы его возможности в течение семи лет занимать выборные должности.

Зато другие сделки прошли вполне успешно. Не сядет в тюрьму Арье Дери, обвиненный в финансовых преступлениях. Избежит наказания Яаков Лицман, которому инкриминируется помощь в уходе от ответственности педофилке Малке Лейфер. Иными словами, одной рукой генпрокурор с помпой открывает громкие дела, а другой закрывает их.

Досудебные сделки при Мандельблите они получили невиданное распространение. Главное их преимущество - экономия. Экономится время и зарплата судей. Экономятся расходы обвиняемого на адвокатов и затраты на его содержание в тюрьме. Снижается интерес СМИ к несостоявшемуся процессу - вероятно, этим и руководствовался Мандельблит, когда пытался спустить дела Нетаниягу на тормозах, понимая, что ему от этого уже не перепадет известности и славы. Правда, возникает вопрос: при чем тут закон? Разве любой нарушивший его не должен отвечать за свои поступки, а не покупать свободу и безнаказанность? Такое впечатление, что наши правоохранители стараются сэкономить на его применении. В итоге получается полный абсурд: признавший вину уходит домой, а тот, кто не признал, но проиграл процесс, садится в тюрьму.

До сих пор непонятно, почему одни высокопоставленные руководители при Мандельблите отправлялись за решетку, а другие ограничивались сделкой. Может быть, дело в том, что Киршенбаум и Мисежников - "русские", а Дери и Лицман - представители крупных религиозных течений? И опять же - при чем тут закон?

Само по себе совмещение должности юридического советника правительства и генерального прокурора - крайне странное явление, в котором априори заложен конфликт интересов. Один и тот же человек консультирует руководство по поводу законности его действий и предъявляет ему обвинения - по сути, играет одновременно в двух соревнующихся командах. Из эпохи Мандельблита нужно вынести хотя бы один урок - разделить эти полномочия.

Генеральный прокурор завершает свою каденцию, закрыв еще одно скандальное дело - против полицейских, убивших во время погони подростка-поселенца Ахувию Сандака. Это решение вызвало гнев как правых, так и левых политиков. И здесь опять же непонятно: то ли генпрокурор покрывает своих, то ли не хочет оставлять преемнику дело с явным политическим подтекстом. Но факт, что получается опять экономия на законе, и этим нам запомнится эпоха Мандельблита.