"Избегать рациональности, избегать рефлексии — значит отдаляться от взаимопонимания: иррационализм опасен. "Ныне в обществе нарастает нелюбовь к двум вещам: к логике и к ближнему своему"-это вещи взаимосвязанные".
М. Л. Гаспаров, очерк "Сергей Сергеевич Аверинцев"

"Идет война, народная, священная война", пелось в песне, ставшей неофициальным гимном СССР почти сразу после начала Войны. Чуткое ухо могло навостриться, различив явную несуразицу текста: как же первое государство рабочих и крестьян может вести "священную войну", отменив понятие "священного", как таковое? Раскассировав бога, расстанешься и со святым, и с грешным, и со священным. Иосиф Виссарионович и мудро, и справедливо рассудил, что без бога такую войну не выиграть, и тихой сапой дозволил временное, до Победы, божественное присутствие в Красной Армии. И режим, превративший рационалистическое учение Маркса в священное писание, терпел до времени поповский дух. Сталин, если не знал, то чуял (а с чутьем у него было все в порядке), что всякая война — священная, другой войны не бывает, ибо рационально верующие не станут вспарывать друг друга штыками, травить газами и бомбить с воздуха, а вот традиционно, конвенционально верующие — запросто; вся мировая история — рассказ о религиозно вдохновенном и оправданном зверстве (отход Толстого от православия, во многом связан с осознанием освящения церковью вполне привычного европейского, военного каннибализма).

Важное отличие советского проекта от нацистского состояло в том, что большевики присягали просвещению и рационализму, а нацисты оккультизму и мистике. СССР победил в Войне и рухнул, но я вырос в СССР, закончил советскую школу, и потому мои мозги выправлены Проектом Просвещения. Некоторые свершения этого проекта, такие как современные математика и теоретическая физика, мне казались не отменимыми достижениями рационально мыслящего человеческого духа. Я мало задумывался о там, как ничтожно мала площадка, выгороженная евклидовым и декартовым разумом, и как скудно место, которое эта площадка занимает в человеческой жизни (если человек не профессиональный математик или физик). Коронавирус заставил об этом задуматься.

***

Когда разговариваешь с отрицателями коронавируса и антипрививочниками, ведущих священную войну с убийцами в белых халатах, чувствуешь, что твои аргументы падают в вату, демпфируют и не оказывают на общающуюся среду ровно никакого влияния. Почему? Почему спокойный, вдумчивый, рациональный, обстоятельный разговор оказывается невозможен, и беседа непременно скатится в пунцовое кваканье, сводящееся к непременному: "а ты кто такой?" А потому что рациональный разговор о жизни — невозможен. Разговор о жизни в первую очередь предполагает некоторое представление о будущем и знание прошлого. А ни то, ни другое человеку не доступно. "Виноват, — мягко отозвался неизвестный, — для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день?", ненавязчиво втолковывал очевидное Берлиозу Воланд. А будущее от нас скрыто (и навсегда будет скрыто) непроницаемою, глухой тьмой. Этот убийственный, дьявольский аргумент обесценивает все усилия евклидового разума, ratio.

Однако же, мы как-то живем, планируем завтрашний день и ложку с борщом мимо рта не проносим. Как же это нам удается? Мы предполагаем более или менее плавное течение жизни, гладкое поведение кривых ее описывающих. Тогда можно кое-что и распланировать, рассчитать, управлять, но бывают ведь и сингулярности. И именно эти сингулярности: войны, революции, болезни, эпидемии, смерть имеют для жизни самое, что ни на есть решающее значение. "И, в самом деле, — тут неизвестный повернулся к Берлиозу, — вообразите, что вы, например, начнете управлять, распоряжаться и другими и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас… кхе… кхе… саркома легкого… — тут иностранец сладко усмехнулся, как будто мысль о саркоме легкого доставила ему удовольствие, — да, саркома, — жмурясь, как кот, повторил он звучное слово, — и вот ваше управление закончилось!".

Отрицатели прививок спрашивают: а вам известны отдаленные последствия, отдаленные во времени сайд-эффекты вакцин? Грустно придется согласиться с тем, что вовсе неизвестны. Человеческий организм настолько сложен, а будущее столь темно, что приходится честно признаться: совершенно неведомы. Скажу более: успехи прививок спасли человечество от миллионных жертв эпидемий в ХХ веке, но одновременно изрядно споспешествовали очевидному ухудшению человеческой породы, нарушив течение естественного отбора, ведь эпидемии уносят слабых представителей вида homo sapiens. И того более: все успехи медицины способствуют деградации здоровья человека разумного. Детская смертность ныне почти сведена к нулю, а ведь слабеньким детенышам положено природой умереть. Медицина, вмешиваясь, транслирует в будущее дрянной генетический материал. Возможен ли в этом накоплении качественный скачок, и вовсе губительный для человеческого рода? Вполне возможен, не знаю.

Почему же я сделал прививку? Я доверяю специалистам-медикам, не более того, но и не менее. Я попросту уважаю логику Талмуда, следуя советам тех реальных, ошибающихся, грешных, из мяса и костей врачей, которые у нас есть сегодня, здесь и сейчас. Через сто лет воззрения этих, сегодняшних врачей на вирусные инфекции будут столь же смешны, сколь нам потешны знания и навыки лекарей, лечивших от всех болезней клистирами и пиявками всего сто-двести лет тому назад. Но других врачей и ученых нам не дадено.

***

Не только будущее, но и прошлое скрыто от нас непроницаемой мглой. И совсем даже близкое прошлое. Оставим в покое битву при Марафоне и Иудейскую Войну. Все-таки, это было давно. Поговорим о недавнем прошлом. Были ли на самом деле Герои-Панфиловцы, или их выдумал в патриотическим раже Кривицкий? Что на самом деле произошло в деревне Петрищево, где Зоя Космодемьянская пыталась спалить никак не немецкую, а совсем русскую деревню, и почему насельники деревни глумились над схваченной девушкой и живой, и уже казненной? Что произошло в июне 1941 года? Почему отлично вооруженная, боеспособная Красная Армия бежала от немцев, сломя голову? Как в сионистскую голову Бен Гуриона пришло решение расстрелять "Альталену"? Знал ли пятнистый комбайнер Михаил Сергеевич о готовящемся августовском путче? Как в Кремле воцарился полковник КГБ? Синтезирован ли коронавирус китайскими спецслужбами? Насколько коррумпирована Всемирная Организация Здравоохранения? Мы не только не знаем ответа на эти вопросы, но и никогда их не узнаем. Однозначные ответы на них невозможны, и поле исторических интерпретаций всегда будет непозволительно широко. Да, что мировая история и глобальные проблемы, перелистывая назад книгу своей жизни, я вижу, как меняется ее содержание. То, что десять-двадцать лет назад было жгучим, мучительно важным, сегодня видится ничтожным, пошлым, пустым, не заслуживающим внимания. А мелкая деталь, запятая прошлого сегодня видится критически важной и со временем вспухает, перекрывая собою горизонт прошлого.

Так что, не только план на тысячу лет вперед, но и прогноз на сто лет назад нам недоступен. Чжоу Энь Лая, как-то спросили: как Вы относитесь к результатам и последствиям Великой Французской Революции? На что он от ответил: рановато судить, рановато. Как же нам выработать рациональное суждение о вакцинации против коронавируса прямо сегодня, если ни ближайшие не отдаленные последствия этого медицинского приключения нам неведомы? А никак, можно лишь опереться на суждение экспертов, которые, как едко заметил Марк Алданов, если уж и ошибаются, то по всем правилам науки.

Итак, ни прошлое, ни будущее, не поддаются рационализации, упрощению. А когда пытаются рационально думать о жизни, то порождают монстров, вроде марксизма или фрейдизма, покоривших мир своей кастрирующей простотой. Сегодня о марксистском взгляде на историю и экономику и не расскажешь без смеха, а еще вчера коммунистическое начетничество покоряло европейских и американских интеллектуалов, и есть серьезные основания полагать, что в американских университетах его ждет и блестящее будущее, ренессанс (и, как кажется, ничего хорошего это Америке не сулит).

Рациональное мышление, поддерживаемое математикой, логикой сделало невероятную, вполне мистическую карьеру в физике, и через физику в инженерии. Заметим, что поразительные достижения инженеров могут и разрушить среду нашего обитания. Призрак экологического апокалипсиса нависает все более явственно. При этом, как и следовало ожидать, непременно нашлись люди, отрицающее воздействие поумневшего человечества на природную среду. Эти отрицают глобальное потепление с той же яростью, с которой отрицатели коронавируса поносят прививки и маски.

Отрицатели коронавируса относятся к славной категории твердых нон-конформистов, революционеров и диссидентов, противостоящих давлению среды и железно стоящих на своем ("верую так, и не могу иначе"), а ведь это, как правило, не худшие люди, без них никакой прогресс не возможен. Но вспомним, непримиримыми нон-конформистами были и большевики, не задохнувшиеся в 1914 году от патриотического перегара. Как же получилось, что группа несогласных, присягавших на гуманизме, просвещении и рационализме диссидентов, истребила миллионы людей, а недобитых превратила в холуев светлого будущего?

***

Наивно думать, что наука и философия превращают непонятный, наваливающийся на нас хаос мира, в упорядоченный Космос. Это неверно. Как любил говорить Мераб Мамардашвили: философия — это канал привнесения в мир непонятного. Философия и наука начинаются с изумления, с непонятного. Чтобы стать ученым, необходимо увидеть мир удивительным и непонятным. Это мифологический мир полностью упорядочен и вполне понятен. И более того, все в нем имеет смысл.

Мир COVID — диссидентов совершенно им понятен: международные фармацевтические гиганты купили продажных государственных чиновников и убийц в белых халатах, и нам вкалывают мерзость, за которую мы еще и приплачиваем из собственного кармана. Перед нами яркая вспышка мифологического мышления, которое побеждено быть не может, ибо то место, где правит ratio невероятно обужено. Да и правит ли?

***

Казалось, что уж в математике рациональное, логическое мышление победило навеки, ведь в математике, как с уважением думают нематематики, все железобетонно доказано. Так можно было думать до ХХ века, когда оказалось, что философские основания математики отнюдь не прояснены. Споры вокруг аксиомы выбора и теорема Геделя показали, что и в математике доказано лишь, то, что полагает таковым большинство математиков, и диссиденты от математики (скажем, интуиционисты) так же возможны и реальны, как и отрицатели глобального потепления и коронавируса. Так что площадка, на которой приличен спокойный, рациональный дискурс отнюдь не велика, и более того; расширена быть не может (говорящие о философском или научном спокойствии представления не имеют о густопсовых страстях, кипящих в академиях). Необходимо, по возможности, отдавать себе отчет в том, где пролегают ее границы.

Отдавая себе в этом отчет, я выбираю традицию, упорядочивающую историческое прошлое, и рациональное мышление, позволяющее хоть изредка понять собеседника (приложив к тому немалые усилия). На неочевидную связь между нелюбовью к логике и людям обращали внимание Михаил Леонович Гаспаров и Сергей Сергеевич Аверинцев. Повторю вслед за ними, что иррационализм опасен, а нелюбовь к логике и к ближнему своему — вещи взаимосвязанные.


Использовано стоковое изображение от Depositphotos