Что в недавнем решении Верховного суда по вопросу о прошлогоднем бюджете страны так напугало многих депутатов Кнессета и политиков, что они заговорили ни больше ни меньше как о попытке правового государственного переворота?

За разъяснениями я обратился к известному иерусалимскому адвокату, регулярно ходатайствующему перед Верховным судом, выпускнику Иерусалимского университета и Университета Гарварда Ицхаку Баму. На основании беседы с ним и был написан этот материал.

"Правовая революция" Аарона Барака

В Израиле существуют три вида законов: простые и основные — то есть те, что, по задумке отцов-основателей, в будущем должны стать конституцией Израиля, подразделяющиеся, в свою очередь, на два вида — те, что были приняты и могут быть отменены простым большинством, и "бронированные" — требующие для своего утверждения, а значит, и изменения, квалифицированного большинства голосов. При этом "бронированные" законы обладают приоритетом над остальными, основные же, но не "бронированные", считаются равноправными с простыми законами. Точнее, считались от создания республики в 1948 году и до 1995 года.

В тот непростой во всех смыслах год, когда внимание большинства политиков было отвлечено разгулом арабского террора на улицах страны, глава Верховного суда Аарон Барак с ловкостью уличного шарлатана провернул под носом у депутатов юридический трюк, де-факто присвоив Верховному суду полномочия, которых у того отродясь не было, — отменять простые законы на основании толкования, подчас крайне спорного, законов основных. Так началась пресловутая "судейская революция", при которой Верховный суд стал все активнее и чаще вмешиваться в сферу законодательной деятельности Кнессета, нарушая демократический принцип разделения властей.

Постепенно Верховный суд создал такое количество прецедентов с отменой простых законов, что фактически лишил Кнессет суверенного права принимать законы, соответствующие интересам общества, наивно делегирующего своих представителей в парламент именно для этого.

Завершение переворота?

Решение, принятое в Верховном суде на днях, обладает еще более далеко идущими последствиями, нежели давнее решение Барака, а потому является куда более проблематичным.

Заметим, Верховный суд, регулярно жалующийся на колоссальную загруженность, вдруг взялся за сугубо теоретический вопрос, не имеющий, казалось бы, никакого практического значения. Он объявил противоречащей конституционным нормам поправку к основному закону (являющуюся, соответственно, тоже основной) по поводу бюджета, а точнее его непринятия в 2020 году.

Поправка № 50 к основному закону о бюджете, выдвинутая Цви Хаузером и принятая абсолютным большинством голосов в 2020 году, гласит, что утверждение бюджета в данном конкретном году можно отложить до 23 декабря, а весь год будет использоваться прошлогодний бюджет, увеличенный на 11 миллиардов шекелей.

На дворе уже давно 2021 год, и то, что в 2020 году бюджет не был принят благодаря этой самой так называемой "поправке Хаузера", казалось бы, не должно являться столь жизненно важной проблемой, чтобы за нее брался чрезмерно перегруженный Верховный суд. Но в этом-то весь фокус и заключается.

БАГАЦ рассмотрел иск "Движения за чистоту власти" задним числом, когда поправка уже не действовала, и вынес решение о том, что "если бы она действовала, то была бы отменена судом". Судьи большинством в шесть голосов против трех написали в вердикте, что "основные законы принимаются не в вакууме, а должны вписываться в систему существующего законодательства".

Фактически отказ Верховным судом признать соответствующим конституционным нормам принятый Кнессетом основной закон создает прецедент колоссальной важности.

Он наделяет Верховный суд правом, которого до сих пор у него еще никогда не было, — решать, какие из принятых Кнессетом основных законов соответствуют конституционным нормам, а какие — нет.

Говоря простыми словами, Верховный суд вновь ведет себя как шулер, меняя прямо на ходу правила игры в своих интересах. Сначала — до 1995 года — он признавал, что основные, но не "бронированные" законы не обладают приоритетом над законами простыми. Затем стал использовать основные "не забронированные" законы для отмены простых законов. А теперь и вовсе присвоил себе право решать, каким основным законам быть, а какие он по своему усмотрению вправе отменить.

На первый взгляд все выглядит пристойно и осмысленно. Закон, а точнее поправка, позволившая правительству избежать принятия бюджета в 2020 году, на основании сугубо политических проблем, не слишком тянет на статус конституционного закона.

Проблема в том, что история 1995 года повторяется вновь, только на этот раз происходит куда более масштабная подмена понятий. Верховный суд постепенно присваивает себе право уже не просто отменять принятые Кнессетом законы, утверждая, что те противоречат или не соответствуют законам основным, но и отменять основные законы, принимаемые Кнессетом, решая по своему разумению, что они, дескать, не соответствуют конституционным нормам.

И здесь мы сталкиваемся с давней израильской проблемой, завязанной на механизме избрания судей в Верховный суд, при которой судьи обладают беспрецедентным для других западных государств и фактически решающим влиянием на назначение своих преемников.

В принципе Верховный суд вправе стать также и Конституционным судом, то есть решающим, какие законы соответствуют духу нашей будущей Конституции, а какие нет, но лишь при условии, что входящие в него судьи начнут представлять не только узкую и крайне радикальную идеологическую левую группу, к которой они сегодня относятся в подавляющем большинстве, но, подобно Кнессету, будут отражать реальный расклад мнений в израильском обществе.

В противном случае вместо разделения полномочий между законодательной ветвью власти, с одной стороны, и судебной, с другой, мы получаем узурпацию законодательных полномочий радикальной идеологической группой, самостоятельно назначающей себе преемников, то есть никем не избираемой и никому не подконтрольной.

Что же делать?

Необходимо скорейшее принятие, а точнее исправление основного закона о судопроизводстве, которое позволит создать более адекватный механизм назначения судей, лишив самих судей определяющего влияния на этот процесс.

Кроме того, необходимо провести существующий в ряде западных государств именно для баланса между ветвями власти, так называемый "параграф о преодолении", позволяющий Кнессету утверждать закон, вопреки мнению Верховного суда, но лишь квалифицированным большинством и на определенный период времени. Эта поправка вернет Кнессету его суверенное право на принятие простых законов.

Главное же — успеть сделать это до того, как Верховный суд, войдя во вкус, сможет заявить, что все эти принимаемые Кнессетом основные законы противоречат конституционным нормам, а значит — неправомерны.

И, разумеется, учитывая тот энтузиазм, с которым левая часть Кнессета поддерживает узурпацию Верховным судом полномочий Кнессета как учредительного и законодательного органа, все это станет возможным лишь в случае создания устойчивой правой коалиции — без левых партий, дружно поддержавших нынешнее столь проблематичное решение Верховного суда.

Необходимость именно такой коалиции теперь становится вопросом экзистенциальным — ведущим нас либо к сохранению худо-бедно, но демократии, либо к диктатуре узкой и идеологически радикальной левой группы законников. Ну примерно, как в Иране.