Можно ли объяснить, как молодой человек, с шести лет живущий во Франции, воспитывающийся в строгой мусульманской семье, решил взять в руки нож и обезглавить школьного учителя, демонстрирующего на уроках карикатуры на пророка Мухаммеда? Во Франции мало кто знает ответ на этот вопрос. Некоторые винят интернет, другие говорят, что виноваты улицы, третьи видят в произошедшем провал государственной системы интеграции детей иммигрантов в западное общество.

Несмотря на это, власти страны уже дали понять, что не согласны с критиками, многие из которых являются мусульманами. Во Франции живет более 5,7 миллионов мусульман - это около 8,8% населения страны - самый высокий показатель среди всех европейских государств. И многие люди, исповедующие ислам, честно признаются: они не могут понять, почему в этой стране считается нормальным рисовать карикатуры на религиозные темы.

Президент Эммануэль Макрон решительно встал на защиту светского гуманизма и даже заявил, что намерен создать в стране "просвещенный ислам", чем вызвал недовольство нескольких мусульманских стран, а заодно и главы Чечни Рамзана Кадырова, который заявил, что не готов "молча наблюдать, как безбожники глумятся над религией".

Живущие во Франции чеченцы действительно не могут понять, как можно рисовать карикатуры на пророка - они считают это оскорбительным. Но и заявления Кадырова не принимают на свой счет.

"Мы не хотим вашей инаковости"
2 ноября французские дети вернулись в школы после каникул. Изначально планировалось, что в этот день все занятия будут отменены, а школьники почтят минутой молчания память Самюэля Пати.

47-летний учитель истории, географии и граждановедения в Колледж-Буа-д'Ольн на одном из уроков показал ученикам карикатуру на пророка Мухаммеда, опубликованную сатирическим изданием Charlie Hebdo. После этого, по сообщениям французских СМИ, Пати стали поступать угрозы.

16 октября 18-летний уроженец Москвы чеченского происхождения Абдула Анзоров, вооруженный ножом, обезглавил школьного учителя. Полиция застрелила нападавшего.

Несколько дней спустя президент Франции Эммануэль Макрон выступал на траурной церемонии в память об убитом учителе. Помимо прочего он заявил, что ислам находится в состоянии кризиса, а заодно призвал к защите светских ценностей от радикального ислама. Сразу несколько мусульманских стран ответили Макрону бойкотом французских товаров, демонстрациями и призывами бороться против исламофобии.

По сведениям агентства Рейтер, Франция намерена также выслать из страны 231 предполагаемого экстремиста после убийства учителя.

Бывший инспектор министерства образования Франции Жан-Пьер Обен в интервью телеканалу LCI кратко объяснил суть интеграционной политики страны: школы играют важную роль в культурной ассимиляции детей иммигрантов, которые со временем перестают чувствовать себя итальянцами, испанцами, португальцами или поляками, а "превращаются в маленьких французов". Правда, эта модель перестала демонстрировать эффективность, когда стало понятно, что в страну приезжают далеко не всегда только белые католики из стран Европы.

"Суть этого месседжа в следующем: мы не хотим вашей инаковости, мы хотим, чтобы вы были похожи на нас", - интерпретирует французскую политику Хаким Эль Каруи, старший научный сотрудник парижского аналитического центра Institut Montaigne.

Эксперты называют происходящее очередным столкновением исламского мира с Западом. Отстаиваемые французским обществом принципы абсолютной свободы слова и секулярности - одни из базовых в стране - непросто воспринимаются мусульманами. В 2016 году 29% мусульман, живущих во Франции, заявляли, что шариат должен быть важнее национального законодательства страны. Тремя годами позднее выяснилось, что около 46% мусульман, рожденных за пределами Франции, хотят внедрить законы шариата в правовую систему страны.

"В европейских странах политика разворачивается в сторону вмешательства контролирующих органов в жизнь мусульман, - считает Игорь Алексеев, доцент кафедры современного востока РГГУ. - Мусульмане не были инкорпорированы в жизнь общества, государство плохо знало, что у них происходит. И сейчас они, видимо, решили увеличить контроль".

Согласно опросу, опубликованному в начале сентября, 59% всех французов поддерживают публикацию карикатур как проявление свободы слова. Среди мусульман такой позиции придерживаются 19%.

"Он отвергал то, что мы преподаем в школах"
Сейчас французское общество снова оказалось в ситуации, в которой мусульмане опасаются, что их будут считать террористами, а остальное общество начинает с подозрением относиться к мусульманам.

"Я не хотела, чтобы мой ребенок шел на hommage ("дань уважения") Самюэлю Пати. Мы обсуждали это с другими родителями, и многие всерьез думают: а что мешает какому-то другому подростку радикализироваться и притащить в школу кинжал?" - говорит Елена. Она родилась и выросла в Париже. Елена просит не называть свою фамилию в прессе.

После теракта в Ницце многие школы отменили торжественные церемонии из опасений за безопасность детей. В большинстве учебных заведений минуту молчания провели в каждом классе отдельно.

Министерство национального образования Франции выпустило рекомендацию для воспитателей детских садов "уделить особое внимание каждому ребенку", чтобы "развеять возможные опасения, связанные со сложившейся ситуацией". А преподаватели начальных школ уже должны объяснить ученикам, что происходит. Министерство предлагает делать это в такой форме: "Мы собрались здесь все в одно время, чтобы почтить память учителя. Его имя Самюэль Пати, его убили 16 октября 2020 года. Это сделал некто, отвергавший то, что мы преподаем в школах".

Светлана Трофимова преподает в колледже в бедном пригороде Парижа. Ее ученики - дети от 12 до 15 лет, получающие неполное среднее образование.

"Я просмотрела [все материалы, выложенные министерством], но я знала, что они мне не понадобятся. Мои ученики не мыслят такими понятиями. Они не связывают убийство Самюэля Пати с покушением на свободу слова, - поясняет Трофимова. - Это нормально, это же дети, они не говорят о таких вещах дома. Они не все понимают, почему мы говорим о Самюэле Пати. "Потому что он учитель, ваш коллега?" - спросил меня один из учеников в понедельник".

По словам Светланы Трофимовой, дети не видят разницы между убийством Пати и бытовым убийством, удивляются, почему в школе не говорят и о других смертях.

Для Трофимовой это не первый подобный урок. Классный час она проводила с детьми и после терактов в ноябре 2015 года. Тогда, в 2015-м, 13-летние ученики сказали Трофимовой: "Мадам, но это же нормально: Франция бомбит их в Сирии, вполне логично и естественно, что они приезжают мстить французам в Париж".

"Я ожидала, что в этом году мои ученики тоже выскажут что-нибудь подобное, поэтому я готовилась на разные лады говорить о том, почему людей убивать нельзя. Но в этот понедельник от своих 14-летних учеников ничего такого не слышала", — рассказала преподаватель.

По ее словам, некоторые дети не понимают, почему во Франции демонстрируют оскорбительные для мусульман карикатуры, но никто не высказал мнения, что это заслуживает наказания. "Не у всех моих коллег беседа прошла так же. В одном из классов 14-летний ребенок отказался от диалога с учителем. Среди наших будущих выпускников (15 лет) нашлись те, кто отказался участвовать в минуте молчания, некоторые не побоялись заявить, что Пати "заслужил то, что получил". О таких случаях школа, кстати, обязана уведомлять администрацию и прокуратуру. Почему эти дети решили себя так повести, что ими двигало в этом случае — подростковая страсть к провокации, глупость, убеждения, что-то другое, - я пока не знаю", - рассказала преподаватель.

Отец не знал о втором телефоне
После убийства учителя полиция задержала родственников Абдулы Анзорова. Сейчас, как рассказали Би-би-си в чеченской общине, все они отпущены - судя по всему, полиция пришла к выводу, что они действительно ничего не знали о планах 18-летнего Абдулы. Сразу после произошедшего семья извинилась перед французским народом. Сейчас разговаривать с журналистами они отказываются - предположительно, об этом их попросили следственные органы.

Кое-что о семье Анзоровых рассказала Хеда Индербаева, француженка чеченского происхождения, которая хорошо известна в общине.

"Семья была в абсолютном шоке. Они сказали, что парень не демонстрировал никаких подобных наклонностей, более того, у него были проекты на будущее - он недавно сдал на права и устроился на работу. Радикализация Абдулы была незаметна, потому что он знал, что ему придется выбирать: если он будет открыто это демонстрировать, его семья от него отвернется", - рассказала Хеда Индербаева.

По ее словам, отец Анзорова работает в сфере охраны. К детям он относился строго, следил, чтобы они не шатались по районам ночью. "Абдула, как рассказал его отец, демонстрировал послушание. Когда приходил на работу 0 сообщал, когда уходил, звонил и предупреждал: "Я закончил работать, иду домой". Правда, отец даже не знал, что у него был второй телефон", - рассказывает Индербаева.

Со слов отца Анзорова она рассказывает, что у убийцы нашли сообщения в телефоне от людей, которые даже не жили во Франции. В чеченской общине обсуждают, что радикализация в основном происходила через интернет. Правда, изначально французская полиция говорила, что Анзоров состоял в банде в коммуне Эраньи, где он жил. Одним из членов банды был известный полиции исламист.

"В радикализации огромную роль играют и интернет, и общество, - считает Хеда Индербаева. - Те чеченцы, которые радикализировались, не общаются с остальными. Так же как и чеченцы, которые замешаны в наркодилерстве. Но у чеченской общины нет проблем с интеграцией во Франции, потому что здесь нет никакого предвзятого отношения к нам. У нас нет какого-то института, который занимался бы вопросами интеграции молодежи, потому что мы никогда в этом не нуждались".

По мнению преподавателя Светланы Трофимовой, которая сталкивалась в своей работе с детьми мигрантов, на интеграцию влияет слишком много факторов, среди которых - и знание языка, и уровень дохода, и социальное благополучие, и эмоциональная стабильность семьи.

"Я не хочу делать обобщений, - говорить Трофимова. - В прессе можно найти истории о французских школьниках и студентах, которые бросают семью, учебу и присоединяются к джихадистам в Сирии или Ираке. Не стоит думать, что исключительно эмигранты привозят с собой радикализм "в чемоданах", эти процессы могут вполне запуститься уже на территории Франции".

"Если неприятно - закрой глаза"
Имам центральной мечети Ниццы и президент "Союза чеченцев и ингушей Приморских Альп" Рамзан Магамадов в разговоре с Би-би-си сказал, что демонстрация карикатур на пророка в школах — это "вульгарно, нечестно, аморально и несправедливо". Но все же ничто не может объяснить жестокое убийство учителя, подчеркивает Магамадов.

"Христиане уже привыкли к карикатурам, дистанцировались. Но мусульман это шокирует, - подтверждает Шамиль Албаков, пресс-секретарь Ассамблеи чеченцев Европы. - Мы шокированы не только карикатурами на пророка, нам также неприятно, когда это делают с Иисусом. Но надо стараться проявлять терпение, объяснять нашим детям и соотечественникам, что здесь такая страна, тут можно шутить и насмехаться и над исламом, и над христианством, и над иудаизмом".

Албаков считает, что у мусульман есть два выхода: жить во Франции, "терпеть" и добиваться своих прав законным способом, или покинуть эту страну.

Хеда Индербаева знает семьи, которые не смогли принять французский уклад жизни и решили уехать. Но в общине в целом, говорит Индербаева, подход другой: "Франция приняла нас в самые страшные годы жизни, и мы не имеем никакого права диктовать что-то. Да, есть мусульмане, которые осуждают карикатуры. А есть те, кто говорит: если неприятно - закрой глаза. Во Франции есть свои особенности, которые чеченцам не понять. Но мне кажется, что главное - проявлять терпимость. Теперь это уже наша страна".

Шамиль Албаков сомневается, что чеченцы чувствуют себя во Франции как дома: "На данный момент, к сожалению, мы все-таки в гостях. Большинство из нас еще не имеет гражданства, многие являются политическими беженцами, которые пока не получили документов. У нас нет ощущения, что мы дома находимся. И у французов его нет: они считают нас новыми приезжими, людьми на птичьих правах, которые то ли останутся, то ли уедут - непонятно".

"Мусульмане ехали во Францию за счастьем. Когда была первая массовая волна эмиграции в 70-е годы, французы говорили, что готовы ассимилировать приезжих. Но мусульмане посчитали, что их обижают. Мол, европейцы нас унижают, пишут про нашего пророка черт знает что, - рассуждает исламовед Алексей Малашенко. - Подавляющая часть исламского мира искренне против терроризма, потому что он им самим мешает. Но при этом конфликт цивилизаций - это естественный глобальный тренд. Так что прежде всего нужен диалог между людьми. Эти эмигранты - часть гражданского общества. И надо говорить: если на вашего пророка что-то посыпалось, - да, это плохо, но запретить рисовать мы не можем, у нас такие традиции".

Специалист по исламскому праву Леонид Сюкияйнен говорит, что не склонен перекладывать ответственность на французов, но задается вопросом: что сделала Франция, чтобы адаптировать приезжих?

"Они говорят, что мусульмане выступают против свободы слова. Да не выступают они! Мусульмане достаточно безразличны к свободе слова, - считает Сюкияйнен. - Если вы ведете диалог с мусульманами, вы должны выбирать аргументы, которые для них значимы. А не просто ссылаться на свободу слова, на лозунги французской революции, на устав ООН - для мусульман это пустой звук".

15-летняя мусульманка Аиша родилась и выросла во Франции. Она ходила в католическую школу, хотя ее родители поясняют: на самом деле в этой школе нет никакого уклона в религию. Вот, что она думает о французских реалиях.

"Я ношу хиджаб, - говорит Аиша. - Но в школе из-за закона не могу его носить, и мне приходится его снимать, когда я захожу в школу, это очень неприятно. Нам все время говорят о свободах, но почему-то именно мусульманские девочки не имеют этой свободы одеваться в школе, как они хотят".

Однажды об этом Аиша говорила со своими подругами. Одна из подруг сказала: "Почему тогда [мусульмане] не возвращаются в свою страну?"

"Я ей ответила: представь, что у тебя на родине началась война, ты бежала в другую страну, и в этой стране тебя заставляют носить платок, и говорят: если не будешь носить платок, то возвращайся в свою страну. Эта подружка промолчала, я думаю, что она поняла ситуацию, а другая подружка согласилась со мной, что это несправедливо", - рассказывает Аиша.

Она говорит, что ей неприятно слышать, когда дети в классе говорят, что мусульманам не стоит смотреть на карикатуры, если они им неприятны. Кроме того, не понравилось девочке и то, что учитель во время открытого урока подчеркнул, что убийца Пати был чеченцем по национальности. "Это тоже неприятно слышать, - говорит Аиша. - Также этот учитель сказал: "Я, конечно, не против мусульманских платков, но когда я был маленьким, в центре города не было видно столько женщин в платках", и своим тоном он дал понять, что ему это неприятно".

Отец Аиши Руслан добавляет, что за годы учебы это первый учитель, который задел религиозные чувства дочери. Сам Руслан считает, что во французской светскости есть элемент лукавства.

"Вроде бы это должно означать отделение религий - всех религий - от государства и невмешательство государства в дела религии. Но очень часто власти используют его в своей риторике как раз таки для вмешательства в религиозные дела. Последний пример: закрытие после убийства Пати одной из мечетей. Об этом закрытии отчитался министр внутренних дел как о быстрой и жесткой реакции своего ведомства на теракт. Но, если задуматься: какого черта полиция закрывает мечеть?! Если в этой мечети имам или кто-то другой призывал или как-то косвенно участвовал в этом теракте, (или в любом другом нарушении закона), надо наказать именно его. Зачем и за что наказывать десятки, если не сотни мусульман, которые никак не причастны к этому или другому преступлению, и приходили в эту мечеть просто помолиться, и теперь не смогут этого сделать, потому что мечетей во Франции не так уж и много, и, например, на пятничные молитвы они все переполнены?"

Некоторые знакомые Руслана (по его словам - умеренно религиозные семьи), прожив несколько лет во Франции, решили переехать в другие страны.

"Двое моих знакомых, которые не знают друг друга, совершенно разные люди, разного возраста и национальности, уехавшие после нескольких лет жизни во Франции в Канаду, в один голос заявили, что никогда не вернутся во Францию, настолько им там легче жить именно в психологическом и религиозном плане. И я не думаю, что Канаду можно назвать "несветской". Я бы сказал, что специфически французский "светский подход" в отношении ислама отличается от того, что можно встретить во многих других западных странах", - считает Руслан.

Представители чеченского сообщества, как и другие мусульмане Франции, опасаются свободно говорить о своем отношении к карикатурам на пророка из опасения быть записанными в террористы. Представитель чеченской общины, попросивший об анонимности, сказал Би-би-си: "За этим следует набор очень нежелательных последствий от ночных налетов полиции до угрозы депортации в страну, из которой мы бежали, спасая свои жизни".