Первая часть статьи

Новояз

Вопрос речи, ее эволюции в контексте подавления свободы слова, дополнительно позволяет осмыслить происходящие на Западе процессы в свете влияния на них классической революционной этики.

Действительно, так называемая "политкорректность", зародившаяся на Западе в начале 90-х и проявляющаяся в табуировании ряда самых базисных слов, конгениальна коммунистической пропаганде, славящейся не только цензурированием и затыканием ртов, но и использованием своеобразных эвфемизмов.

Так, например, всякое очередное ограничение, вводимое властями, именовалось в СССР "упорядочиванием", преследования - "принятием мер"; забастовки в Польше в 80-81 годах советские СМИ прозвали "временными перерывами в работе". А вот какой перл советской политкорректности приводит Довлатов: "По ленинградскому телевидению демонстрировался боксерский матч. Негр, черный как вакса, дрался с белокурым поляком. Диктор пояснил: - Негритянского боксера вы можете отличить по светло-голубой каемке на трусах". Записная книжка "Соло на ундервуде", из которой взят этот пример, велась Довлатовым с 1967 по 1978 год.

Но после того, как в Восточной Европе от этого словоблудия, наконец, отказались, ему с энтузиазмом стали предаваться в Европе западной!

Из лексикона западного мира политкорректность день за днем изымает очередные слова, заменяя их безвкусными эвфемизмами: вместо "хромой" или "глухой", теперь говорят "лица с ограниченными возможностями", вместо "отец" и "мать" в анкетах появились графы "родитель номер 1" и "родитель номер 2". А женщин, как мы недавно узнали, и вовсе стали величать "людьми, которые менструируют".

Разумеется, политкорректность не чисто коммунистическое изобретение, оно восходит к более универсальному явлению, о котором пишет Оруэлл в статье "Политика и английский язык": "Если вы не знаете, что представляет собой фашизм, как вы можете против него бороться? Надо осознать, что современный политический хаос связан с деградацией языка, и тогда, возможно удастся внести некоторые улучшения и предотвратить надвигающуюся кончину. …Политический язык (это можно отнести практически ко всем политическим партиям, начиная с консерваторов и заканчивая анархистами) создан, чтобы заставить ложь выглядеть правдоподобно, и вынуждает нас, позабыв обо всех приличиях, признать непоколебимой истиной то, что является чистейшим вздором".

И все же в своем романе "1984" Оруэлл гиперболизирует этот подход в идее "новояза" - языка, строящегося на изъятии одних слов, и их заменой другими. Герой романа так и говорит о сокращающемся (за счет новояза) лексиконе нового языка: "Это прекрасно - уничтожать слова".

Западная политкорректность, хронологически зародившаяся в годы перестройки, пошла именно этим "гиперболическим" путем лжи, обнаруживая свое внутренне сродство коммунистической риторике.

В последние годы стало окончательно ясно, что былое доброкачественное противостояние "либералов" и "консерваторов", сохраняя то же самое наименование, превратилось в злокачественное противостояние "марксистов" и "консерваторов", принимающих под свое знамя шокированных происходящим истинных либералов.


Красный Запад

К такому выводу подводит не только общий, но и спектральный анализ Западных идеологий. Политические силы, узурпировавшие на современном Западе бренд "либерализма", все как на подбор относятся к марксистскому спектру.

Бьюкенен раскрывает как внутреннюю эволюцию самого марксизма, так и его революционную стратегию.

"Новые марксисты рассчитывали добиться своего, не прибегая к насилию, через десятилетия кропотливого труда. Победа станет возможной, лишь когда в душе западного человека не останется и малой толики христианства. А это произойдет, лишь когда новый марксизм завладеет всеми средствами массовой информации и общественными институтами. Достаточно захватить "крепость с могучими стенами" - и государство, "внешний ров", по выражению Грамши, падет без боя"... Среди тех новых вооружений, которые разработала Франкфуртская школа, была и так называемая критическая теория. Само название звучит вполне цивилизованно, однако под ним скрывается деятельность, не имеющая ничего общего с устоями нашей цивилизации. Один из адептов этой теории определил ее как "обоснованную критику всех без исключения элементов западной культуры, в том числе христианства, капитализма, авторитета семьи, патриархата, иерархической структуры, традиции, сексуальных ограничений, верности, патриотизма, национализма, этноцентризма, конформизма и консерватизма". Используя критическую теорию, марксисты не устают обвинять Запад в геноциде против всех цивилизаций и культур, с какими мы только сталкивались на протяжении истории. Согласно критической теории, западные общества - "скопища" расизма, шовинизма, национализма, ксенофобии, гомофобии, антисемитизма, нацизма и фашизма. По той же теории, преступления Запада вытекают из характера западного общества, сформированного в пространстве христианства".

Эту оценку разделяет журналист и создатель консервативного сайта Breitbart News Эндрю Брайтбарт (1969-2012): "Пусть марксистский диалектический материализм оказался насквозь ложным, а СССР расправлялся с собственными гражданами. Для интеллектуалов этого было недостаточным доводом, чтобы отказаться от мировой революции. Эта скучная претенциозная публика могла кануть в Лету, как большинство теоретиков марксизма. Гитлер помешал. Когда он пришел к власти, им пришлось бежать. И только Штаты приняли их…. Мы встретили Франкфуртскую школу с распростертыми объятиями. Они воспользовались нашим гостеприимством. Вошли в культурные институты и начали насаждать свое лидерство, свой язык и свои правила… Они сбежали от нацистов в рай на земле и не смогли оценить этого… Марксисты приехали сюда уничтожить лучший образ жизни из созданных человеком... Маркузе понимал, что в Америке не будет восстания рабочего класса. И он выбрал другие группы для атаки на капитализм. Расовые, этнические и сексуальные, ненавидящие старый порядок… Миссией Маркузе стало последовательное разрушение американского общества… Он хотел настроить черных против белых, а все вышеперечисленные группы против общества… Вот только у него была проблема: американская идеология куда сексуальнее марксизма, настаивающего на тирании насильственного равенства в противовес свободе и личной ответственности. Пусть Маркузе обещал секс, наркотики и рок-н-ролл. Для американцев важнее свобода и семья в обществе, ценящем добродетели и труд, а никак не разврат с промискуитетом. Тогда и появилась "репрессивная толерантность" - утверждение, что идеи меньшинств должны процветать, но только при условии, если идеи большинства преследуются… Иными словами, если вы не соглашаетесь с Маркузе, вам должны силой заткнуть рот. Согласно Маркузе. И политические дебаты сразу стали очень удобными для Маркузе и его союзников. А подобная тоталитарная система сегодня царит в университетских кампусах, в СМИ и Голливуде - тех самых местах, которые хотела контролировать Франкфуртская школа".

Говоря о процессе разрушения Западной цивилизации, невозможно не упомянуть также и о вкладе французских постмодернистов - Дерриды, Фуко и Лиотара.

Ими так же продвигалась идея, что "расизм меньшинства по отношению к большинству невозможен" (Деррида), а кроме того, нагнетался общий релятивизм, как моральный, так и интеллектуальный.

Хелен Плакроуз в статье "Как французские "интеллектуалы" Запад развалили" пишет: "Отвергается императив ясности речи и аргументации: ведь отрицается сама потребность понять точку зрения другого во избежание неправильных истолкований. Намерения говорящего несущественны - важно лишь впечатление, которое производит на слушателя его речь… Жан-Франсуа Лиотар, увязывая науку и полученное благодаря ей знание с правительством и властью, оспаривает претензии науки на объективность…

У Лиотара мы видим явно выраженный гносеологический релятивизм, видим, что в продвигаемой им версии плюрализма точка зрения любого меньшинства приоритетна по сравнению с общим консенсусом ученых или либеральной демократической этикой, которые объявляются авторитарными и догматическими.

Эти взгляды характерны для постмодернистской мысли в целом. Постмодернисты ополчились на науку с ее целью обретения объективного знания о реальности, существующей независимо от человеческого восприятия: наука была для них не более чем еще одной формой сконструированной идеологии, в которой доминируют западные буржуазные предпосылки". В этой связи Хелен Плакроуз приводит воспоминание философа Дэвида Детмера о его разговоре с философом-постмодернистом Лори Калхун: "Когда я улучил момент спросить у нее, справедлив ли тот факт, что жирафы выше муравьев, она ответила, что это не факт, а, скорее, присущая нашей культуре разновидность религиозного верования".

Но, как бы то ни было, руководящая роль марксизма в деле разрушения Запада несомненна.

Вот свидетельство профессора Макгильского Университета (McGill University) Филипа Карла Зальцмана: "возрождение марксизма в 70-х, расовая активность от "Черных Пантер" до Black Lives Matter, движение за освобождение геев, пропалестинское антиизраильское движение - были приняты в университетах и развились там в самых крайних и максималистских формах. Профессора перестали считать себя учеными, стремящимися к беспристрастным и объективным знаниям, вместо этого они стали сторонниками предпочитаемых групп и движений, а также активистами, продвигающими "прогрессивные" и крайне левые темы. Обучение стало в значительной степени политической индоктринацией, а администрация включает в себя идеологический контроль и подавление нежелательных мнений.

Западная цивилизация... характеризуется как империалистическая, колониалистская, капиталистическая, сексистская, расистская, гомофобная, трансфобная и исламофобская, порождение злых белых людей, которых следует вычеркнуть из памяти.

Студенты больше не будут осквернять себя изучением позорных произведений авторов ТАНАХа и Евангелия, Гомера, Эсхила, Софокла, Еврипида, Платона, Аристотеля, Августина, Данте, Чосера, Шекспира, Сервантеса, Мольера и, пропуская многих, Йейтса, Пруста, Джойса, Кафки и Камю.

Единственный западный автор, которого чтут в современных американских университетах - Карл Маркс. Фактически, марксова модель общества на основе конфликта классов была принята в общественных и гуманитарных науках, образовании, социальной работе и юриспруденции… Цель - социалистическая утопия...

Меня очень поражало, когда я преподавал в элитном университете, как много моих коллег с гордостью объявляли, что они коммунисты, предлагая Северную Корею в качестве образца для подражания и защищая коммунистический Китай, и как мало из них считали достижения американской культуры и западной цивилизации предметом для гордости. Фактически, они, похоже, гордились тем, что подрывают Америку и Запад. Как и основные средства массовой информации (New York Times, Washington Post, CNN и MSNBC), которые страстно работают над тем, чтобы представить Америку как можно более негативно, американские колледжи и университеты являются врагами Америки и американского народа".

Вадим Давыдов в статье "Некуда бежать" (2017) отмечает, что до перестройки процессы эти шли под активным патронажем СССР.

"Невероятное по масштабам и с трудом поддающееся осмыслению по интенсивности воздействие идеологической машины СССР привело к тому, что гуманитарные кафедры ведущих западных университетов оказались в буквальном смысле слова приватизированы марксистами всех мастей, от кондовых просоветских коммунистов - солдат Коминтерна до грамшистов и маркузаров пополам с маоистами и троцкистами, разбавленных анархистами, автономистами и бесы их знают кем еще. Птенцы гнезда Суслова (в его задачи входило руководство идеологической подрывной деятельностью на Западе) к концу семидесятых годов ХХ века уже банально не допускали в академическую среду людей, придерживающихся здравого смысла. Их питомцы, в свою очередь, расползались по общественным институтам Запада, как саркома Капоши, поражая оные глубоко и всесторонне. Благодаря тому, что зараза развивалась в условиях довольно свободной дискуссионной атмосферы, ее боевые штаммы получились на редкость зубастыми, и вот уже ни один гуманитарный специалист не может получить докторскую степень, не оснастив свои труды марксистскими завитушками, - а уж о том, чтобы получить преподавательскую кафедру и возможность влиять на податливые умы пытливой молодежи, и речи не может быть: это вам не Совдепия, где достаточно мимикрии в виде регулярных заклинаний, тут все-по взрослому - требуется искренняя, настоящая вовлеченность.

И вот уже выкормыши розовой и откровенно красной профессуры оказываются в большинстве буквально везде - в прессе, в школе, в корпоративном консалтинге, в искусстве и даже в среде естественнонаучных работников! (Всех их вместе едва ли больше вышеупомянутых 10% населения, но очень активны, а их крики слышны отовсюду!) Молодой человек или девушка, осмелившиеся усомниться в абсолютной истинности господствующего нарратива, уже не могут получить полноценного фундаментального образования, - во-первых, потому, что к началу нынешнего века фундаментальное образование как таковое, как система, практически уничтожено, а, во-вторых, потому, что травля идеологических нонконформистов - любимое занятие сусловских выползков, занятие, в котором они достигли высочайшего мастерства".

"Происходит - на наших глазах - по сути дела, уже произошла - подмена просвещения индоктринацией. Сегодня обрести диплом об образовании - в какой угодно области - без того, чтобы не получить прямо в мозг укол безумных теорий о всеобщей равнозначности культур, о безусловной одинаковости всех людей и т.п., просто-напросто невозможно. Катастрофа случилась: специалист любого профиля в гуманитарном, общеобразовательном плане является продуктом левых идей, а те, кто идеологической накачке по той или иной причине не поддался, остался без образования. Выражусь еще яснее: красно-левые заблокировали доступ к гуманитарному знанию, без которого невозможна гармоничная личность, просвещенный Homo Sapiens, и нонконформистская, не-левая, молодежь, растет en masse невеждами, в поисках мировоззренческой опоры копаясь в окаменевшем зигуано мамонта и разводя конспирологическую чепуху".

(окончание следует)