Трижды - в 1967, 1994 и 2001 годах - государство создавало специальные комиссии для расследования исчезновения более тысячи детей за период с 1949 по 1951 годы. Ни одна из комиссий не нашла никакого хотя бы мало-мальски достоверного свидетельства, которое подтверждало бы бытующее в среде евреев-выходцев из Йемена мнение, что речь идет о крупномасштабной торговле детьми и незаконном усыновлении.

В 2017 году депутат кнессета от "Ликуда" в интервью "Деталям" рассказала о работе возглавляемой ею парламентской комиссии, занимавшейся расследованием вышеназванного инцидента. По ее словам, протоколы, найденные в архивах и свидетельствующие о возрасте, болезни или смерти детей, не соответствуют действительности. Кроме того, в другие семьи, как она утверждала, было передано более пяти тысяч малышей, если не больше.

В 2018 году вышедший в отставку директор госархива Яаков Лозовик заявил: "Когда я возглавлял госархив, мы обнаружили тысячи документов, связанных с делом йеменских детей: списки новых репатриантов, списки госпитализированных и списки умерших. Единственная вещь, которую мы не нашли - доказательства организованного похищения".

Профессор Йехиэль-Михаэль Бар-Илан - специалист по внутренним болезням, преподающий этику, медицинское право и социальную историю медицины в медицинской школе Тель-Авивского университета - рассмотрел вопрос с медицинской точки зрения и представил свою версию.

Он начинает с того, что к моменту создания Израиля его еврейская община гордилась тем, что достигла одного из самых низких уровней детской смертности в мире (3 процента) - намного ниже, чем в Великобритании (5,4 процента), которая управляла Палестиной в течение четверти века, и аналогично подобному показателю в США (2,9 процента). Это и в самом деле казалось исключительным достижением для любой территории, контролируемой колониальной державой, особенно на фоне инфекционных заболеваний, которые истощили регион. Сионистское руководство также гордилось тем, что ликвидировало малярию, создало разветвленную инфраструктуру и сделало доступными для рабочего класса эффективные медицинские услуги.

По мнению профессора, несомненная заслуга в снижении уровня детской смертности - с 10 процентов в 1912 году, когда открылась первая клиника "Хадасса", до 3 процентов в канун Войны за независимость, - принадлежала сети специализированных центров матери и ребенка (известных и поныне, как "Типат халав"). Созданные американской сионистской организацией "Хадасса", эти центры руководствовались принципами, "импортированными" из Франции и Соединенных Штатов, однако только в ишуве институционализированная медицинская помощь младенцам стала доступной для всех. Всех младенцев медики контролировали с рождения, и всем матерям давали указания о том, как растить здоровых детей.

Как уверяет Бар-Илан, обслуживающий персонал того времени - врачи, медсестры и социальные работники - по-разному воспринимал своих пациентов, считая переживших Катастрофу упрямцами и невротиками, евреев из восточных общин - невеждами, а выходцев из Румынии и Марокко - венерическими больными. Фигурировали также и многие другие стереотипы, навешивались многочисленных ярлыки, словом, использовался арсенал, кажущийся сегодня диким, но зафиксированный в официальных документах того периода.

Профессор Бар-Илан также указывает на тот факт, что до 1959 года не существовало четкой процедуры усыновления: в основном, этим занимались раввинские суды и религиозные власти, руководствовавшиеся своими установками. Более того, долгое время в Израиле не существовало различия между патронатным воспитанием и усыновлением.

Все эти обстоятельства надо знать, чтобы яснее понять историю, начавшуюся в мае 1949 года.


"Инопланетяне" из Йемена

Итак, с мая по октябрь 1949 года в Израиль репатриировались евреи Йемена: около 45 тысяч человек, включая детей и стариков, проделали полный опасностей путь. Вначале они обходным путем добирались до транзитного лагеря в Адене, оставив свои жилища в йеменских горах. Англичане, под чьим протекторатом находился Йемен, посадили беженцев на карантин в плохо оборудованный лагерь, опасаясь распространения тифа, с одной стороны, а с другой - недовольства местных жителей, которое грозило вылиться в беспорядки. Понятно, что в таких условиях людям становилось все хуже, и положение обострилось настолько, что глава правительства Давид Бен-Гурион приказал в срочном порядке отправить всех йеменских евреев в Израиль воздушным путем без медицинского осмотра или какого-либо предварительного освидетельствования, что, в принципе, противоречило принятой процедуре принятия новых репатриантов.

Так была проведена легендарная операция "Орлиные крылья". Но после нее возникли серьезные проблемы. Если прочие репатрианты жили ранее в странах с существующим там общественным здравоохранением и современной медициной, зная не понаслышке, что такое больницы, удостоверения личности, дезинфекция, карантин, прививки и многое другое, йеменским евреям все эти понятия оказались чужды.

Бар-Илан ссылается на пример с акушерством: если акушерки-репатриантки из европейских и других стран имели соответствующее образование и, стало быть, получили официальную лицензию, позволяющую им практиковать, интегрируясь в израильскую систему здравоохранения, у их коллег из Йемена никакого образования не было, и лицензии им никто не выдавал, но для "йеменок" они были единственным источником информации о родах, о детях, о том, как ухаживать за своим здоровьем. Но государство проигнорировало это обстоятельство, усугубив недоверие между молодыми матерями, многие из которых были несовершеннолетними, и властями.

Кроме того, констатирует профессор, медицинский осмотр репатриантов из Йемена представил довольно мрачную картину: "Был чрезвычайно высокий уровень заболеваемости - малярия, туберкулез, трахома, шистосомоз, брюшной тиф и так далее. Это стало беспрецедентным бременем для скудной инфраструктуры здравоохранения молодого государства.

Вспышка эпидемии представляла наибольшую потенциальную опасность. Большое количество заболеваний, от которых страдали йеменские евреи, носило инфекционный характер, что накладывалось на условия в лагере, где их держали и где не было водопровода и канализации. Проблемы для общественного здравоохранения были и с репатриантами из других стран, но не в масштабах репатриации из Йемена.

В то время, как большинство репатриантов направили во временные палаточные лагеря, где принимали евреев из разных стран, "йеменцев" сосредоточили в Рош ха-Айне (две трети) и Эйн-Шемере (одна треть). "Хадасса" построила небольшую детскую больницу в Рош ха-Айне, тем самым немного увеличив базовый уровень медицинской помощи репатриантам из Йемена по сравнению с остальными репатриантами".

Серьезность ситуации заключалась еще и в том, что несмотря на переизбыток врачей в Израиле, часть из которых вообще сидела без работы, мало кто соглашался работать с людьми, оказавшимися во временных лагерях. В результате началась волна болезней, от которой более всего пострадали "йеменцы"; вырос и уровень детской смертности: но если в остальных местах, где располагались репатрианты, он не превышал 15 процентов, в местах сосредоточения евреев из Йемена он дошел до 60 процентов (с октября 1949 по сентябрь 1950 года)!

Требовалось принять срочные меры, однако вместо того, чтобы прислушаться к рекомендациям экспертов и удалить всех младенцев из палаток, поместить их в дома с проточной водой и другими необходимыми удобствами, обеспечив постоянное медицинское наблюдение, министерство здравоохранения решило перепоручить это "Медицинской службе для репатриантов", которая отнюдь не располагала нужными ресурсами и с задачей не справилась.

Так, из документов за октябрь 1950 года следует, что в Рош ха-Айне умерло во время родов 30 младенцев, а еще семеро родились мертвыми (и все это были "йеменские" дети). Причем, большинство родов принимали в палатках, а по ночам "Скорая помощь" отказывалась приезжать за роженицами в случае необходимости.

В их лагерях то и дело вспыхивали эпидемии, одна из них - наиболее опасная - эпидемия полиомиелита, которая угрожала жизням многих детей. Чтобы избежать беспрецедентного для общественного здравоохранения риска, медицинские бригады и администрация лагеря приложили все усилия, чтобы госпитализировать и изолировать каждого ребенка с малейшими симптомами, точно так же, как это было сделано в транзитных лагерях на Кипре, даже ценой конфликтов с родителями. Тех, кто отказывался подчиняться, иногда лишали талонов на питание, применялись и другие способы давления, вплоть до того, что насильственно забирали детей для госпитализации.

Вот что, собственно, стало благодатной почвой для формирования мифа о "похищении": на семьи оказывалось непрекращающееся давление, иногда насильственного характера, чтобы передать больных детей в больницы.

Как подчеркивает профессор, еще до начала массовой репатриации был намечен план, по которому младенцев или малышей работающих матерей по всей стране, а также всех младенцев и малышей в лагерях должны были поместить в детсады. Тех, у кого были "малейшие подозрения" на инфекционное заболевание, переводили в "закрытые учреждения" на местах. Серьезно больных детей нужно было перевезти в больницы за пределами лагерей.

По мнению Бар-Илана, мало того, что родителям-репатриантам было не так-то просто навестить ребенка за пределами лагеря, мало того, что очень часто речь шла о многодетных семьях, где приходилось заботиться и об остальных детях, нуждающихся в помощи, так существовали и другие проблемы: во-первых, чтобы добраться до той или иной больницы или медицинского центра, надо было воспользоваться услугами общественного транспорта, к которому йеменские евреи не привыкли, равно как не привыкли к общению с представителями властей; во-вторых, поскольку в Йемене вообще не существовало государственных больниц, то странной могла показаться сама мысль, что кого-то можно навестить в больнице.

Кроме того, многие "йеменские" дети были переведены в специальный инфекционный изолятор или в один из реабилитационных центров женской организации ВИЦО, что также затрудняло общение. И еще одна деталь: не было установленного протокола, которым бы регулировалась выписка выздоровевшего ребенка, и не было должностного лица, отвечавшего за возвращение детей родителям.

В результате, как предполагает исследователь, возникла невероятная путаница. Так, были дети, которые умирали, возвращаясь из того или иного лечебного учреждения после выписки; были случаи, когда детьми, находящимися на лечении, попросту не интересовались, и неизвестно, с чем это было связано - то ли с отсутствием информации, то ли с отсутствием средств или фактическим отказом родителей в надежде, что их дети получат хорошую еду и надлежащие условия жилья, чего катастрофически не хватало в лагерях.

И, согласно записям, такие дети не передавались на "усыновление", как требовала практика социальной опеки в то время, а их "устраивали в учреждения", сохраняя конфиденциальность. Из имеющихся документов можно установить, считает профессор, что многие из них долгое время тяжело болели и нередко, увы, умирали.

К недостатку существующей системы профессор относит и отсутствие единых и стандартизированных методов идентификации и отслеживания детей. По его словам, йеменские евреи далеко не все были грамотными и нередко писали свои имена и фамилии с ошибками; ошибки эти накапливались - дети, объявленные мертвыми, оказывались впоследствии живыми, а родители, которые приходили навестить детей в больницах, не могли их отыскать. Таким образом возникали и множились слухи об исчезновении детей.

Еще в апреле 1959 года высокопоставленный чиновник из министерства здравоохранения издал инструкцию по поводу выписки детей из медучреждений, намереваясь, таким образом, локализовать тревожные сообщения об исчезновении детей. Он также был первым, кто предположил, что пропавших детей незаконно усыновили. Однако у этой гипотезы никогда не было прямых доказательств.


Пиррова победа

Как отмечает профессор Бар-Илан, в первые годы после основания Государства Израиль существовало много дезинформации и недопонимания, связаных с системой здравоохранения. К примеру, согласно преобладавшей в то время медицинской доктрине, тело мертвого младенца родителям не показывали, опасаясь причинить им тяжелую психологическую травму; помимо этого, закон не обязывал лечащего врача выдавать свидетельство о смерти, и не было узаконенных процедур или правил, определяющих оформление медицинской документации, выписки пациентов, регистрации умершего и захоронения. Многие родители не просили свидетельство о смерти в региональных отделах здравоохранения, поскольку это влекло за собой отказ от талонов на питание, полагавшихся на каждого человека. Другие не делали этого просто потому, что не знали о процедуре или не могли заплатить требуемую сумму. В некоторых случаях медицинский персонал оказывал давление, чтобы не сообщать о мертворожденном и не лишать семью послеродового пособия.

Кроме того, в отсутствие холодильных камер для хранения мертвых, а в некоторых случаях из-за боязни эпидемий, надо было похоронить умершего до того, как находили семью. Для йеменских евреев уход за ребенком вдали от родителей, его смерть и погребение до того, как родителям об этом сообщили, казалось делом неслыханным, и это тоже порождало слухи.

Неотлаженная система фиксирования поступивших в больницы и, соответственно, выписанных из них детей нередко приводила к негативным результатам. Так, когда в июле 1950 года власти попытались выяснить, что случилось с более чем ста "йеменскими" детьми, которым за два месяца до того был поставлен диагноз полиомиелита, треть из них не смогли найти из-за неверно оформленных записей и того, что семьи с этими детьми все время куда-то перемещались. "Если власти не смогли отследить, куда подевалось такое количество детей в течение нескольких месяцев, -подчеркивает профессор, - не удивительно, что спустя годы это стало еще труднее сделать".

Возможно ли, что консультант, который рекомендовал эвакуировать всех детей в закрытые детские учреждения за пределами транзитных лагерей, был прав? Могло ли сложиться так, что если бы врачи "похитили" больше детей, смертность была бы не столь высока, а инвалидность - менее тяжелой?

Несомненно, если бы больше врачей и компетентных администраторов работали в лагерях, выжило бы намного больше детей, было бы намного меньше конфликтов с их родителями, и многие пропавшие дети воссоединились бы со своими семьями.

Профессор Бар-Илан утверждает, что, с другой стороны, трудно себе представить масштабы возможной катастрофы, если бы израильские медики не приложили огромные усилия, чтобы снизить масштабы детской смертности, доведя ее примерно до 6 процентов к 1954 году.

По его мнению, все комиссии, занимавшиеся расследованием трагедии с "йеменскими детьми", проигнорировали медицинский аспект, а также не обратили внимание на причины, способствовавшие массовой смертности среди этой общины.

Безусловно, пришлось заплатить высокую цену за победу над эпидемиями 50-х годов; более того, как подчеркивает профессор Бар-Илан, медики, сражавшиеся с эпидемией, вошли в историю чуть ли не как "похитители", хотя их вклад в спасение жизней огромен и неоценим - пора отдать им должное.

По материалам газеты "ХаАрец"