Потратив несколько лет своей жизни на политические технологии, с любопытством наблюдал за происходящим в Москве. Предвыборная кампания Навального обозначила несколько векторов общественного движения, которые, видимо, получат в России развитие на грядущих национальных выборах.

Собственно кампания носила экспериментальный характер и была рассчитана не столько на электоральный результат, сколько на отработку этих самых предвыборных технологий. Организовать протестное голосование не удалось, поскольку титульный кандидат в мэры не засветился ни в одном из громких по российским масштабам коррупционных скандалов. Несколько попыток сыграть на тайной собственности Собянина желаемого эффекта не принесли. В российских понятиях умеренность в воровстве может сработать только в пользу народного избранника.

Отчасти по этой же причине не удалось изготовить Навальному образ обличителя и борца с коррупцией. Сделав несколько неосторожных заявлений о грядущих чистках в рядах муниципального чиновничества, Навальный перевел тему борьбы в сферу общих понятий. Борьбы с коррупцией вообще – никто особенно не боится, а лозунг звучит эффективно.

Был также отодвинут на задний план образ страдальца, невинной жертвы несправедливого суда. Во-первых, чудесное освобождение Навального из-под стражи слишком пахнет кремлевской интригой. Во-вторых, углубление темы неизбежно вызвало бы вопрос, насколько «невинная жертва» невинна.

Трудно было построить кампанию и на позитивной программе кандидата в связи с очевидным отсутствием таковой. Нельзя же всерьез считать муниципальной программой лоббирование закона о создании визовых сложностей для таджикским гастарбайтеров!

Фотогеничную, но не аттрактивную для предвыборной пропаганды фигуру кандидата было решено спрятать за спинами гигантов. За Навального, еще несколько месяцев назад никому не известного, неустанно агитировали люди, уже много лет пользующиеся доверием публики. Разумеется, осторожно – хорошо осознавая, что если персонаж выйдет из-под контроля (а это часто происходит в случае успеха) и начнет вести себя не по гуманному, счеты будут предъявлены им, властителям дум.

Поэтому агитация велась не конкретно за Навального, а за Навального как – символ непослушания. Известные писатели и публицисты успешно вели фланговые бои, язвительно и резко нападая на оппонентов своего героя. Но технология «назло кондуктору» эффективна только тогда, когда есть возможность провозгласить кандидата «лучшим пассажиром автобуса», а этого с Навальным по вышеназванным причинам произвести не удалось.

Тем не менее, как можно судить по предварительным итогам, за Навального проголосовали более полумиллиона избирателей, что свидетельствует об успехе эксперимента.

Одним из самых заметных проявлений перехода московского гражданского общества в пубертатную стадию стало возникновение инициативных групп наблюдателей, серьезно затруднивших власти использование административного ресурса.

В ходе кампании обозначились так же интересы среднего класса, который понял, что при серьезной финансовой и профессиональной поддержке его кандидат можно добиться серьезного успеха и на национальных выборах.

Если, конечно, хитрая власть, научившаяся виртуозно пользоваться политическими технологиями и имеющая неограниченные ресурсы, не придумает что-то более современное, чтобы по-прежнему держать оппозицию под контролем.