Спустя два года после начала восстания ситуация в Сирии становится непредсказуемой. Прежние ожидания и упования противников режима Асада, похоже, не срабатывают. События последних недель показывают кардинальное изменение обстановки на Ближнем Востоке.

Достоянием общественности стала ужасающая запись, размещенная в интернете, на которой командир одного из отрядов повстанцев вырезает из груди только что убитого солдата правительственных войск сердце, и поедает его. Также в "YouTube" попала видеозапись очередного публичного расстрела пленных солдат Асада. Обе они произвели шокирующее впечатление, особенно на западное общественное мнение. Теперь мир увидел, кто может придти на смену относительно пристойному режиму Асада. Публичный каннибализм моментально отрезвил немало горячих голов, которые до того требовали свержения Асада любой ценой.

Сами главари повстанцев моментально отреклись от коллеги-людоеда, и даже объявили премию за его поимку – живым или мертвым. Виновный в людоедстве уже заявил, что ни в чем не раскаивается, и сказал, что только таким образом можно сломать дух противника, парализовать его волю. Публичные казни сторонников Асада преследуют именно эту цель – запугать воюющих на его стороне, оказать на них психологическое давление. Иными словами, все эти нечеловеческие жестокости – прием ежедневно ведущейся психологической войны. Но они оказывают двойной эффект – не только деморализуют сторонников режима, но и портят имидж вооруженной оппозиции, убеждая в том, что она еще хуже Асада. Главное следствие каннибальского скандала – резкое ухудшение образа Сирийской свободной армии в глазах западной публики.В это же самое время началось неожиданное давление на правительство Реджепа Эрдогана – главного врага Асада в регионе. После того, как в приграничном турецком городе прогремели взрывы, унесшие жизни полусотни человек, на его улицы вышли сотни и сотни манифестантов, вступивших в стычки с полицией. Они требовали, чтобы Эрдоган перекрыл границу с Сирией и перестал поддерживать тамошнюю оппозицию, с деятельностью которой демонстранты связывают произошедшие взрывы. Они полагают, что если бы правительство Турции меньше влезало в дела Сирии, их жизнь была бы безопаснее.

Сам Эрдоган в эти же дни отправился с визитом в Вашингтон, где на встречах с Бараком Обамой поднял вопрос о якобы зафиксированном использовании сирийским режимом химического оружия в ходе гражданской войны. О том же самом говорил и американский президент. А известно, что именно использование Сирией химоружия станет той красной чертой, после которой возможно вооруженное вмешательство Запада, в первую очередь, США. Вполне возможно, что мы видим повторение истории с наличием оружия массового поражения у Ирака. Бушу необходим был легитимный повод для свержения Саддама Хусейна, и он изобрел ход с ОМП. Сегодня Обама для оправдания намерения свергнуть Асада придумывает использование последним химического оружия, от которого надо спасать жителей Сирии и окружающих стран.

На самом деле вероятность использования такого средства Дамаском крайне маловероятна. Во-первых, любая тайна в современном мире с его средствами технического контроля очень быстро становится явной. Так что, если режим Асада использует данный вид ОМП, скрыть это не удастся. Во-вторых, военный эффект от его применения невелик, зато политические негативные последствия огромны. Асад – самоубийца, если ради локальной победы в каком-то районе Сирии использует химическое оружие, особенно после того, как Запад многократно предупреждал его на этот счет.

С этой проблемой тесно связана и просочившаяся в западные СМИ информация о том, что израильский спецназ начал действовать на территории Сирии. До того поступали лишь известия об авиаударах по складам ракет, которые могли попасть в руки "Хезбаллы". Теперь же речь идет о действиях наземных частей в глубине страны. Сам же Асад в интервью связал успешные удары израильтян с тем, что отряды оппозиции по заказу Тель-Авива уничтожили критически важные станции РЛС.

Тогда же премьер Израиля Беньямин Нетаньяху посетил с визитом Россию. Судя по сообщениям, речь на переговорах с Владимиром Путиным шла о том, чтобы Москва не поставляла Дамаску зенитно-ракетные комплексы С-300, а также, возможно, новейшие противокорабельные ракеты. Нетаньяху объясняет это желание Израиля тем, что в противном случае в регионе будет нарушен баланс сил, иными словами, Тель-Авив не сможет наносить удары по Сирии где и когда захочет. Однако Кремль дал понять, что у еврейского государства нет права вето на подобные поставки, и что это вопрос сугубо двусторонних отношений Москвы и Дамаска.

Если связать воедино вышеперечисленные обстоятельства, становится ясно, что Башар Асад выстоял и не сдался, и теперь всем понятно, что с его режимом необходимо договариваться. Турции невыгодно продолжение гражданской войны в Сирии, поскольку это дестабилизирует ее изнутри, ослабляет устойчивость правительства Эрдогана. Израиль все больше опасается попадания химического оружия и ракет в руки палестинских и ливанских боевиков. И ему не нравится перспектива установления по соседству фанатичного исламистского режима. Москва и Пекин говорят всем, что последние события только убеждают всех в изначальной правильности их исходных позиций. Запад, шокированный варварством бойцов оппозиции, пребывает в моральной растерянности. В этих условиях необходимость мирных переговоров повстанцев с режимом становится все более очевидной.

Однако у переговоров есть сильные противники. Во-первых, в поддержку оппозиции вложены сотни миллиардов долларов арабскими странами Залива. Во-вторых, два года ей оказывали гуманитарную и информационную помощь многочисленные западные общественные организации и многие правительства. Моментально переменить курс для них будет в высшей степени затруднительно. Не случайно Эрдоган и Обама подняли вопрос о химическом оружии.

Кроме того, фигура Асада или кого-то из его ближайшего окружения категорически неприемлема для вышеперечисленных сил. А он опять заявил, что добровольно уходить не собирается. Оппозиция также априорно против контактов с ним и требует его головы. Все это делает перспективы мирного урегулирования в результате переговорного процесса крайне призрачными, несмотря на всю его неотложную необходимость. Таков парадоксальный итог двух лет гражданской войны в Сирии.