Какими будут долгосрочные последствия атаки на бостонский марафон и последующих действий в стиле фильма-боевика, оставивших 15-19 апреля в общей сложности четверых убитых и 265 раненых?Начнем с того, каким это влияние не будет. Оно не объединит американское общественное мнение: если после 11 сентября импульс лозунга "Вместе мы выстоим" длился краткие месяцы, то консенсус после Бостона будет еще более мимолетным. Насилие не приведет к усилению мер безопасности в Соединенных Штатах, подобно тому, что предпринимает Израиль. Оно также не приведет к лучшей степени готовности справиться с насилием, вызванным синдромом внезапного смертельного джихада. Оно не положит конец спору о мотивах неожиданного мусульманского насилия против немусульман. И уж конечно, оно не позволит разрешить текущие дебаты об иммиграции или оружии.

Существенно, что это событие усилит убеждение многих на Западе о том, что исламизм представляет угрозу их образу жизни. Действительно, каждый акт мусульманской агрессии против немусульман, будь то насильственной или культурной, пополняет ряды активистов в борьбе против джихада, повышает шансы на выборах партий, готовых дать отпор такой агрессии, поднимает население на демонстрации против иммиграции и привлекает к делу антиисламизма новых доноров.В 2002 году я дал название этому процессу: "образование путем убийства". Мы, живущие в условиях демократии, узнаем суть исламизма, когда кровь проливается на улицах. Раннее отношение к мусульманам характеризовалось огромным запасом доброй воли, потому что западная ДНК включает в себя симпатию к иностранцам, меньшинствам, бедным и темнокожим людям. Однако исламисты промотали эту добрую волю, чиня зверства или проявляя настроения превосходства. Самые печально известные теракты на Западе – 11 сентября, Бали, Мадрид, Беслан, Лондон – воздействуют на общественное мнение сильнее, чем любые слова.Я близко знаком с этим процессом, потому что испытал его на себе. В 1990 году в Швейцарии за ресторанным столиком Бат Йеор (Bat Ye'or) наметила мне в общих чертах свои опасения по поводу исламистских амбиций в Европе, но я решил, что она – паникер. Стивен Эмерсон позвонил мне в 1994 году, чтобы рассказать о Совете по американо-исламским отношениям (САИО, англ: CAIR), однако я изначально дал САИО презумпцию невиновности. Как и другим, мне нужно было время для понимания в полной мере исламистской угрозы на Западе.Действительно, люди на Западе всё более осознают эту угрозу. Тенденция очевидна на примере происходящего в Европе, опережающей Северную Америку и Австралию в отношении иммиграции, ислама, мусульман, исламизма и шариата (исламского права) примерно на двадцать лет. Одним из признаков изменений является усиление политических партий, уделяющих особое внимание этим вопросам, включая Партию Независимости в Великобритании (ПНВБ, англ: UKIP), Национальный Фронт во Франции, Народную Партию в Швейцарии, Партию Свободы Герта Вилдерса (Geert Wilder) в Нидерландах, Партию Прогресса в Норвегии и шведских демократов. В недавних выборах, широко освещенных в СМИ, ПНВБ заняла второе место, увеличив свою долю голосов с 4 до 28 процентов, тем самым создав кризис в Консервативной Партии.

На референдуме 2009 года швейцарские избиратели одобрили запрет на минареты с разрывом в по крайней 58 против 42 голосов – результат более значительный в отношении количества, чем в отношении его политических последствий, примерно равных нулю. Опросы общественного мнения в то время обнаружили, что другие европейцы разделяют эти взгляды примерно в тех же пропорциях. Опросы также показали заметное ужесточение взглядов на эти вопросы за последующие годы. Здесь (с благодарностью Максиму Лепанту (Maxime Lépante)) приведен один из последних опросов во Франции:

•67 процентов считают, что исламские ценности несовместимы с ценностями французского общества•70 процентов говорят, что иностранцев слишком много•73 процента видят ислам в отрицательном свете•74 процента считают, что ислам отличается нетерпимостью•84 процента выступает против хиджаба в персональном пространстве, открытом для публики•86 процентов высказываются за усиление запрета на паранджуСоерен Керн (Soeren Kern) отмечает в Германии похожие взгляды на ислам. Недавно Institut für Demoskopie Allensbach опубликовал результаты опроса о том, какие качества немцы ассоциируют с исламом:

•56 процентов: стремление к политическому влиянию•60 процентов: мстительность и жажда возмездия•64 процента: насилие•68 процентов: нетерпимость к другим религиям•70 процентов: фанатизм и радикализм•83 процента: дискриминация в отношении женщинЛишь 7 процентов немцев ассоциируют ислам с открытостью, терпимостью или уважением прав человека.То, что эти внушительные большинства сегодня более многочисленны, чем в предыдущие годы, свидетельствует о том, что общественное мнение в Европе стало жестче и с течением времени будет продолжать становиться еще более враждебным по отношению к исламизму. Таким образом, на Западе исламистская агрессия дает антиисламизму дополнительный толчок к победе над исламизмом. Привлекающие внимание общественности нападения мусульман, такие, как в Бостоне, усугубляют эту тенденцию. Таково стратегическое значение недавней атаки. Это объясняет мой осторожный оптимизм по поводу отражения исламистской угрозы.

Перевод с английского И. Эйдельнант