Фильм датского режиссера Томаса Винтерберга "Охота" - это история о том, как 40-летнего воспитателя детского сада Лукаса несправедливо обвиняют в педофилии. Все обвинение построено на жалобе 5-летней девочки, его воспитанницы, которая также является дочкой его близкого друга.

При этом у зрителя ни на секунду не возникает сомнений в невиновности героя: мы видим, что незадолго до этого события оставленная на попечение брата-подростка девочка случайно видит порнографические картинки на айпэде брата, и вот именно эти, залегшие в подсознание образы, выплывают наружу в ее случайном разговоре с заведующей детского сада.

Получив нестрогий выговор от своего воспитателя, девочка жалуется директрисе на невнимание с его стороны, выражает на него свою обиду и попутно говорит детскую глупость, связанную с мужской анатомией своего воспитателя, и вот это замечание не оставляет в покое директрису. Она начинает распутывать несуществующий клубок.

Мысль как вирус

Томас Винтерберг, являющийся одним из родоначальников кинематографического направления "Догма 95", не впервые берется за столь щекотливую тему. В 1998 году он снял фильм "Торжество" (принесший ему каннскую "Пальмовую ветвь" и мировую известность) - о мужчине, над которым надругался отец, и именно тот фильм стал своеобразным прологом к нынешнему.

"После выхода фильма "Торжество" ко мне пришел один психиатр и сказал: поскольку вы сняли этот фильм, вы должны снять и другой - про прямо противоположный случай. Я прочел его материалы и они меня очень взбудоражили, обеспокоили и заинтриговали: я увидел в них драматический потенциал и стал снимать новую картину", - рассказал Винтерберг в одном из недавних интервью.

Материалы, которые принес Винтербергу один датский психиатр, касались детских фантазий, концепции вытесненных воспоминаний и его собственной теории о том, что мысль - это своего рода вирус, и в фильме "Охота" прекрасно показано, как этот вирус может распространяться - не только среди взрослых, сразу поверивших в виновность главного героя, но и среди детей, которые не без активной помощи психолога начинают якобы вспоминать то, чего не было.

Бескорыстная детская ложь

"Моя девочка не врет", - как заклинание повторяет в фильме обеспокоенный отец, и на вере в то, что дети якобы не способны лгать, держится все обвинение.

Однако не только психологи, но и просто внимательные родители знают, что граница между фантазией и реальностью у маленьких детей размыта.

К тому же, как напоминает доцент кафедры нейро- и патопсихологии МГУ Сергей Ениколопов, даже взрослым свидетельским показаниям не всегда можно верить, насколько же достоверным свидетелем может быть ребенок?

"Одна из задач во всем мире - это психология свидетельских показаний. Недаром с ХIХ века говорится "врет как очевидец", то есть человек искренне заблуждается, и психолог должен определить, насколько он заблуждается, насколько это связано с его личностными особенностями, и почему он врет. А у детей это еще более развито. Им сфантазировать ничего не стоит, у них нет таких пределов, а главное, очень часто нет и истинной корысти", - говорит психолог.

Вытесненные и внушенные воспоминания

С одной стороны, как говорит социальный психолог Наталья Ярошук, первые подозрения на инцесты, насилие, педофилию как раз появляются именно из поведения и слов, оговорок ребенка, но, с другой, зачастую показаниями детей начинают пользоваться заинтересованные взрослые.

Специалисты подтверждают, что есть много свидетельств тому, что это якобы "вспоминаемое" не было реальным, и именно это как раз и является одним из узких мест в случае, когда ребенок участвует в каких-то опросах, или когда в судебной практике его спрашивают, что было и как было.

"Сейчас в России появилась, к сожалению, эта тенденция спрашивать ребенка, его социально провоцировать на жалобы на родителей, на возможность куда-то позвонить, но ребенок есть ребенок, и часто он может оговорить кого-то в результате минутной обиды или бессознательного импульса, - размышляет Наталья Ярошук. - Оговор часто случается реальный, когда мама или папа каким-то образом пытаются избавиться от кого-то из членов семьи и помогают ребенку "вспомнить" то, что надо для того, чтобы эта семья распалась и якобы угрожающий ребенку член семьи исчез из поля зрения, а в результате ребенок сам запутывается в том, что он видел, чувствовал".

Если же действительно произошла травма в его раннем сексуальном развитии, то, скорее всего, обычный ребенок станет это скрывать, и тут, как указывают психологи, надо быть очень внимательным к его странным реакциям, "беспричинным" слезам и новым страхам.

Кого защищать?

Еще один важный момент - дети сейчас, вне зависимости от семейных устоев, растут в сексуально осведомленной атмосфере: сексуальные образы и коннотации бомбардируют их со всех сторон, и они подчас пользуются ими в своих целях.

Поэтому, как говорит директор московского Центра счастливой семьи Ирина Корчагина, защищать надо не только детей - от внимания педофилов, но и взрослых - от огульных обвинений: "Я общалась с уполномоченными по правам ребенка, и действительно они рассказывали много таких случаев, когда дети хитрили. Когда, например, отчим появляется в доме, и девочка, ревнуя маму, хочет отчима изжить, она начинает наговаривать на него, что он к ней пристает".

Почему вопрос педофилии стал в последнее время в Европе столь острым, ведь феномен этот стар как мир?

В Британии недавно вспыхнул скандал, связанный с именем покойного ныне ди-джея Би-би-си Джимми Севила, которого обвиняют в растлении за годы своей деятельности сотен девочек-подростков. Выступившие в прессе люди заявили, что догадывались об этом, но молчали. Почему заговорили теперь? Стало ли педофилов больше, или мы просто знаем о них больше?

Как полагает Сергей Ениколопов, одно подпитывает другое: когда эта позиция активно обсуждается в медийном поле, это вовлекает других людей, которые, возможно, прожили бы жизнь, никогда не задумываясь о педофилии. Иными словами, чем больше мы о них говорим, тем большую рекламу мы им делаем.

Размывание жестких запретов

Что пришпорило нынешнюю обострившуюся реакцию общества? Политкорректность, когда собственному родителю запрещается шлепнуть дитя по попе? Не только, полагают специалисты: тут немаловажную роль играет и постоянное увеличение возраста детства.

Оборотная сторона этой проблемы - размывание жестких запретов, полного неприятия инцеста, педофилии. "У нас [в России] идет некая поляризация в обществе: с одной, неприятие педофилов, а с другой – пассивное отношение к тому, насколько они плохи или хороши, - говорит Сергей Ениколопов. – У нас, по некоторым исследованиям, получается, что и к инцесту начинают относиться терпимо, и к педофилии, то есть размывается полное неприятие этого".

Что касается размывания запретов, то стоит отметить, что в Нидерландах как раз сейчас проходят жесткие дебаты по поводу того, не разрешить ли виртуальную детскую порнографию с тем, чтобы удовлетворить нужды педофилов. Виртуальная детская порнография, куда включаются рисунки и образы, полученные с помощью компьютерной графики, была запрещена в Нидерландах 10 лет назад и карается по закону.

Однако сейчас ряд голландских сексологов призывают легализовать рисованную детскую порнографию, поскольку, как они говорят, вытеснение педофилами своих фантазий и желаний может иметь пагубные последствия. Сторонники легализации говорят так: люди не вольны в своих фантазиях и желаниях, мы можем отвечать только за свои поступки.

"Мне не очень понятно, почему надо идти вот так навстречу педофилам в этой части, потому что то, что сегодня фантазируется, завтра может превратиться в реальность", - полагает кандидат психологических наук Сергей Ениколопов.

Тактильность под запрет?

В последнее время во многих странах, в частности, в Британии, да и в России, наметился перекос и в другую сторону: учителям теперь запрещается дотрагиваться до детей.

Учительница балетного кружка в английской школе сообщила мне, что подписала бумагу, в которой обязалась не дотрагиваться до детей, а в случае необходимости каждый раз спрашивать разрешения у ребенка, что может лишь встревожить детское воображение.

Как же соблюсти баланс в столь деликатной теме? Вовсе убрать из нашего общения тактильный контакт? Но это практически невозможно, да и нежелательно, поскольку тогда может исчезнуть целый пласт древней человеческой культуры, связанный с нашим телесным и эмоциональным опытом.

По мнению психологов, это может привести к тому, что появится большое количество эмоционально холодных людей, которым ничего не будет стоить перешагнуть через другого человека.

Жизненный бурелом

Безусловно, в каждой стране, даже внутри европейского континента, существуют свои традиции отношения к тому или иному культурному феномену и свои реакции на острые темы, которые обусловлены культурными различиями. Наверное, в Италии сложнее полностью отменить всякую тактильность, чем, скажем, в Британии, где понятие личного, телесного, пространства и так достаточно велико.

Мне, признаюсь, было странно видеть главного героя фильма "Охота" в роли воспитателя детского сада, а это является почти что нормой в Скандинавских странах, да и в Британии все чаще стали встречаться няньки-мужчины.

Но если мужчина хочет быть воспитателем в детском саду или учителем в младших классах школы, неужели это автоматически должно вызывать подозрение? Ирина Корчагина, автор новой книги о том, как уберечь ребенка от опасностей, отвечает на это категорическим "нет". К тому же невозможно полностью, раз и навсегда, обезопасить дитя от всего.

"Все сказки всегда происходят в лесу, и всегда там волки колобков поедают, в лесу много хищников, но при этом все равно все родители посылают своих детей в лес, потому что лес – это метафора жизни… - поясняет Ирина Корчагина. - Если мы не научим маленького ребенка различать плохое, хорошее, злое, доброе, то взрослый сразу погибнет. Это как детские болезни - ими нужно переболеть в детстве, а во взрослости это очень тяжело".

В новом фильме "Охота" Томаса Винтерберга, несмотря на присущий ему реализм, тоже очень сильна метафора леса: лес окружает этот благополучный датский поселок, там разворачиваются сцены охоты - как на животных, так и на человека, и именно там спадает пелена с глаз главного героя, и он, взрослый мужчина, навсегда прощается с невинностью и простотой человеческого общения.

Программа "Пятый этаж", Русская служба Би-би-си