Однажды ученики Платона попросили своего учителя дать определение человека, и получили в ответ: "Человек есть животное на двух ногах, лишенное перьев". Тогда Диоген Синопский принес с собой полностью ощипанного петуха и заявил, что это и есть "человек по Платону". Философу пришлось уточнить свое определение: "И с плоскими ногтями". В каком-то смысле мы находимся сейчас в роли этакого коллективного философа. В наше время, при всех тенденциях сращивания человека и компьютера, попытках выйти на какой-то новый антропологический уровень, преодолеть свою телесность, или наконец-то признать ее, вопрос о том, что такое человек, до сих пор остается открытым. Поэт и философ Игорь Сид пытается найти ответ на этот вопрос, выдвигая вперед науку о человеке – новую антропологию, тесно переплетенную с другой революционной дисциплиной – зоософией, или философией животного мира.

Платоновский дуализм заключается в том, что тело человека принадлежит к материальному, а душа к божественному миру. Гностики же вообще делили людей на три группы: психиков, пневматиков и соматиков, отказывая последним в наличии души. То ли дело наши предки-анимисты, которые считали всю природу одушевленной, признавая наличие души у любого растения, животного или человека. Сейчас большинство людей не признает наличие души у животных, считая при этом, что все люди в равной степени ею обладают. Возможность новой антропологии и зоософии, на мой взгляд, должна проверяться какими-то крайними, радикальными, предельными экспериментами. Один из вопросов, который мы должны себе задать, это – "Согласен ли я с тем, что у животных есть душа?" Каждый, несомненно, ответит на этот вопрос сам, согласно своему опыту. Есть одна история, которую я хочу сейчас рассказать – совершенно правдивая, но открывающая некоторые новые грани в отношении к животным и наличию у них души.

У одного моего знакомого, который жил в маленьком городе на берегу моря, был кот. И еще две собаки – немецкие овчарки. Знакомый был богатый, но жадный – представьте себе Скруджа Макдака двухметрового роста и вы поймете, о чем я. Вся семья, включая родственников, периодически приезжавших насладиться свежим воздухом и морем, ела блины и запивала молоком. Колбасой кормили только дочку. Собакам оставались какие-то жалкие объедки, и выглядели они в лучшем случае как две легавых, а на самом деле как два узких, обтянутых кожей и шерстью скелета, все время передвигавшихся по забетонированному участку с бассейном посередине, в поисках хоть какой-нибудь еды.

И вот как-то их окончательно приперло, и они отгрызли хвост коту (с которым, между прочим, дружили). И кот не выдержал предательства – тем более, что рыжий пушистый хвост был предметом его гордости. Бесхвостый кот пошел на рельсы, положил на них голову, дождался поезда и покончил жизнь самоубийством. Этот случай заставил меня задуматься о том, что мы недостаточно хорошо понимаем психологию животных. Находясь в рамках христианской культуры, мы привычно считаем, что у животных нет души, а раз так, то они не могут ее погубить, или совершить осознанный акт самоубийства.

Однако, если мы обратимся к одному из наиболее радикальных религиозных движений в смысле очеловечивания животных – индийскому джайнизму, то поймем, что в рамках этого мировоззрения покончивший с собой кот моего знакомого – не исключение, а вполне закономерное явление. Основатель джайнизма, Махавира, не только отказался от традиционных жертвоприношений, но постулировал наличие души в любом живом существе, из чего вытекает и строгое вегетарианство джайнов, и запрет на ведение сельхозработ, процеживание воды и ношение повязки на рту, препятствующей случайному проникновению в рот мелких насекомых.

Столкновение цивилизаций происходит зачастую в мелочах. Известный украинский писатель Владимир Ешкилев, путешествуя по Индии, случайно убивает комара. "По старой европривычке… Двумя ладонями. И моментально вспоминаю — я в Индии! Здесь убийство малейшего живого существа — непростительный грех... Я не успеваю даже как следует помолиться Шиве за загубленную комариную жизнь, как кармические силы Индии насылают на нас кару. Автомобиль на всей скорости налетает на десятисантиметровый болт". И тут Ешкилев замечает, что рядом расположена автомобильная мастерская, — сотрудники которой, вероятно, этот болт и подложили. Но рациональное объяснение происходящего не противоречит иллюзии о магической связи всего со всем. Отомщенный комар становится мостиком между европейским сознанием и индийской религией, джайнизмом.

И тут мы снова возвращаемся к необходимости соотнесения животного и человеческого опытов, которое беспрестанно предпринимает Игорь Сид – автор дискуссионного цикла "Зоософия". Вечера, проводимые Сидом в Институте проблем экологии и эволюции РАН и в Московском Зоопарке, посвящены раскрытию образа различных групп животных в отечественной и мировой литературе и искусстве. Термин "Зоософия", "означающий осмысление феномена животной жизни на Земле, я взял из книги "Генезис науки" немецкого философа Герберта Спенсера... Можно допустить, что человеческая сущность состоит из спектра по-разному развитых "звериных" сущностей, плюс еще что-то… Мировые конфликты и войны показывают, что человеку необходимо более интенсивно рефлектировать по поводу своей природы... И зоософия, учитывающая "подлинно звериное" в человеке (метафорически, конечно), может оказаться еще одним полезным инструментом для новой антропологии" – говорит Игорь Сид в интервью немецкой исследовательнице Татьяне Хофманн.

Зоософия в какой-то мере возвращает человечество назад, к анимизму, но уже на новом витке развития, освещенном такими достижениями цивилизации, как экологическое мышление и движение за права животных. Если мы признаем, что животные могут страдать, значит, мы видим в них нечто большее, чем материальные тела, движимые инстинктами. Так, информация о мосте собак-самоубийц стала широко известной благодаря "Шотландскому обществу по предотвращению жестокого обращения с животными”, которое послало на место массовой гибели собак, продолжающейся уже как минимум шестьдесят лет, своего эксперта Дэвида Секстона. Расследовав случаи суицида собак, Секстон установил, что по крайней мере раз в месяц какая-нибудь крупная собака с длинной вытянутой мордой, вроде борзых и доберманов, прыгала с моста. Местные жители давно считали этот мост проклятым. Эксперт выяснил, что земля под мостом была просто усеяна ходами норок, чей запах и был тем магнитом, что тянул четвероногих охотников вниз.

Это объяснение лишает прыжки собак субъектности, которая, несомненно присутствовала в экзистенциальном выборе кота моего знакомого, и которая заставляет нас задуматься о существовании диктата экологических систем. Возможно, не только собаки бросались вниз, потеряв голову от запаха норок, но и сами норки выбрали себе это место, подчиняясь своим инстинктам, участвуя в смертельной цепи причин и следствий.

Известно, что мыши, зараженные токсоплазмозом, вместо обычного страха начинают испытывать к кошкам влечение. От запаха кошачьей мочи у несчастных зверьков возникает "допаминовый резонанс" (как например у Дамилолы от робота Каи в последней книге Виктора Пелевина “S.N.U.F.F.”). Их больше не отпугивает кошачий запах, они идут на верную смерть, фактически совершая самоубийство. Бактерии-токсоплазме это нужно для того, чтобы продолжить свое развитие в желудке у кошки. То есть, изменение поведения мыши или крысы заложено в жизненном цикле паразита. Люди в данной цепочке – лишь одни из млекопитающих, переносящие токсоплазмоз, основным носителем которого являются коты.

При этом известно, что уровень распространенности токсоплазмоза не тождественен у разных народов. Если в США это треть населения, в тропических странах больше половины, то в Южной Корее всего 4%. Американский ученый Кевин Лафферти обнаружил, что у "тех групп людей, где паразит сильно распространен, массовая модификация личности может приводить к культурным изменениям". Так, токсоплазма вызывает повышенное чувство вины, снижает чувство опасности, влияет на отношение человека к себе, к деньгам, материальным ценностям, работе и социальным нормам. Некоторые исследователи даже предполагают, что существует зависимость между смертью мотоциклиста на дороге и наличием у него токсоплазмоза. Впрочем, суицидальные склонности у людей – отдельная тема.

Мы видим, что причины самоубийств у животных могут быть весьма различны – это и оскорбленное чувство собственного достоинства (как у кота моего знакомого), и охотничий инстинкт (как в случае с шотландскими собаками на мосту), и наличие паразитов (токсоплазмоз и другие болезни, управляющие нервной системой своих носителей). Все эти случаи говорят о необходимости развития зоософии – науки, способной предсказать и изменить поведение человека через нахождение аналогий в животном мире. Городская цивилизация привела к тому, что человек перестал ощущать себя одушевленным животным. А ведь, в конечном счете, с точки зрения токсоплазмы мы – всего лишь млекопитающие, двуногие животные с плоскими ногтями, лишенные перьев.