Израиль с самого начала серьезно отнесся к "короне". Мы даже поверили, что у нас вирусу не дадут разгуляться, как это произошло в других странах. Мы первыми запретили въезд туристам из Китая, Южной Кореи и Италии, а вскоре полностью закрыли въезд в страну для иностранцев. Агенты Мосада, неформальные контакты и личные связи премьера были задействованы, чтобы срочно закупить за границей медицинское оборудование (правда, потом оказалось, что впопыхах купили не все и не совсем то, что нужно). Мы ввели жесткий карантин, поставили экономику на паузу, отправили домой миллион работников и запретили людям выходить из дома, не дожидаясь тысяч умерших, как в Европе. Нетаниягу каждый вечер появлялся на экранах наших телевизоров и заверял, что эпидемия не пройдет.

Рейтинг правительства и его собственный в то время был очень высок: израильтяне действительно верили, что у правительства все под контролем. Ведь кто-кто, а еврейское государство всегда готово к чрезвычайной ситуации. Народ, который привык за пять минут добегать до бомбоубежища, за восемь часов добираться до военной базы и часами ждать разминирования подозрительных предметов на дороге, поначалу не увидел ничего особо страшного в карантине. Наши лидеры держались так уверенно, что мы почти не сомневались: с помощью жестких мер удастся быстро остановить распространение инфекции, а там уже наши выдающиеся ученые изобретут против нее лекарство или вакцину.

Но время шло, число заболевших и умерших росло с каждым днем, карантин становился все серьезнее, безработица подпрыгнула с 4% до 25%. Почти миллион человек оказались дома, без зарплаты, в ожидании пособий, которые они неизвестно когда получат, а многие не получат вообще. Банки милостиво заморозили выплаты по ссудам, но продолжают брать высокий процент за овердрафт. Все чаще звучат вопросы: что дальше? Как и когда страна собирается выходить из кризиса? Как будут спасать малый бизнес? Туризм? Авиаперевозчиков? Пойдут ли дети в школу? И так далее.

Вместо ответа мы слышим разные прогнозы, как оптимистичные, так и мрачные, но не от правительства, а от экспертов. Сверху теперь спускаются только новые правила и указания. Очевидно, что нашим политикам нечего сказать. Они пытались победить эпидемию наскоком, но вместо этого COVID-19 втянул нас в изматывающую позиционную войну, а ее Израиль умеет вести хуже всего. Чтобы ее выиграть, нужна четкая стратегия, которой не было с самого начала и нет до сих пор.

Да, Израиль входит в число стран с самым низким уровнем смертности – до 1%. Но и этих смертей было бы меньше, если бы к решению проблемы подходили с умом. Возможно, не пришлось бы вводить блокаду ультраортодоксальных районов, если бы власти заранее заручились поддержкой религиозных авторитетов при введении карантина. Ведь очевидно было, что иначе харедим не последуют указаниям правительства. В итоге мы получили столкновения ультраортодоксов с полицией, сотни заразившихся и полностью закрытые города и кварталы под контролем армии.

С самого начала было известно, что пожилые люди наиболее уязвимы для вируса. Нам объясняли, что главная цель карантина – уберечь от заражения стариков. Посещения домов престарелых запретили, фактически отрезав людей от мира, от общения с родными. Но тестирование на COVID-19 для жильцов и персонала этих заведений ввели только после того, как они стали инкубатором эпидемии и болезнь унесла жизни более 20 человек. Оборудования для тестов, как выяснилось, не хватает даже для медработников и групп риска. А ведь Нетаниягу еще в марте обещал, что будет делаться сначала 10 тысяч, а потом и 30 тысяч анализов в день. Эти показатели не достигнуты до сих пор.

Больше месяца понадобилось правительству, чтобы прийти к соглашению об обязательной изоляции для возвращающихся из-за границы. Премьер даже сгоряча попытался отменить все рейсы в Израиль, пока юридический советник возражал против формулировки. Тем временем люди разъезжались из Бен-Гуриона на такси и автобусах, разнося заразу по всей стране. Хочется спросить: что же это за чрезвычайное положение, при котором ответственные лица не могут договориться между собой? И с кого вообще спрашивать? У нас ведь даже нет полноценно действующего министра ни в одном из самых важных на сегодня ведомств – здравоохранения и экономики. Правительство занимается торопливым латанием вновь появляющихся прорех, но на амбразуру при этом ложатся не министры, а медики и военные.

Изначально все решения принимал Нетаниягу единолично, иногда прислушиваясь к рекомендациям Лицмана. Оба этих политика в свое время отвечали за минздрав, то вместе, то поодиночке, но никогда всерьез не уделяли внимания проблемам здравоохранения. Нечего и говорить, что никто из них не врач и не экономист, а потому они плохо представляют себе, как бороться с эпидемией и кризисом, особенно в долговременной перспективе. Поэтому на нас сыплются лишь обещания вперемежку с новыми ограничениями. Но зачем обещать невозможное?

Единовременные пособия семьям с детьми и социальным случаям должны были выплатить сначала перед Песахом, потом после праздников, а теперь уже неизвестно когда. Школы то ли откроются до конца года, то ли нет: минздрав и министерство финансов требуют отменить летние каникулы, минпрос не согласен, профсоюз учителей оставляет за собой последнее слово, а родителей уведомят в последнюю очередь. Одним словом, в верхах царит хаос, у каждого министра свое мнение, но от населения при этом требуют неукоснительно выполнять все новые и новые правила. Стоит ли удивляться, что люди, которые поначалу верили в необходимость строгих ограничений, начинают их нарушать. Если власти не владеют ситуацией, то можно ли полагаться на их указания?

Да, мы впервые сталкиваемся с такой проблемой. Именно поэтому нам нужны настоящие профессионалы на постах министра здравоохранения и экономики - люди, которые смогут ответственно и согласованно разработать четкую стратегию борьбы с эпидемией и выхода из кризиса вместе с поэтапными планами ее осуществления.