Раздел Сирии идет сложно, нервно, причем у каждой стороны свое видение достигнутых договоренностей, отмечают эксперты.

О том, что сирийская война, наконец, завершена или близка к этому, мы слышим уже не первый раз. Эти победные реляции появляются примерно с той же периодичностью, что и информация о ликвидации Абу Бакра аль-Багдади - главаря террористического образования «Исламское государство» (запрещенного в России). Впрочем, на этот раз последнее событие, возможно, действительно произошло. Во всяком случае, президент США Дональд Трамп публично заявил о ликвидации аль-Багдади, при этом поблагодарив Россию, Турция, Сирию и курдов за содействие. Правда, представитель Минобороны РФ генерал-майор Игорь Конашенков подверг сомнению информацию Трампа.

Ситуация в Сирии на данный момент выглядит следующим образом. Президенты Турции и России Реджеп Эрдоган и Владимир Путин подписали совместный меморандум, согласно которому турки и россияне, а также войска сирийского президента Башара Асада патрулируют северную границу Сирии. При этом часть севера страны оккупирована турецкими войсками. Сирийские курды вошли в альянс с Асадом.

Президент США Дональд Трамп не скрывает восторга: «Большой успех на границе Турции и Сирии. Безопасная зона создана! Прекращение огня произошло и боевые действия завершены. Курды в безопасности и очень хорошо поработали с нами. Захваченные боевики ИГ находятся под стражей».

При этом Сирия остается страной, территория которой оккупирована Турцией, Россией, Ираном и в небольшой части пока еще США. Принципиальный вопрос в данном случае состоит в том, можно ли с уверенностью говорить, что на сирийской земле наконец наступил мир?

Александр Шумилин, руководитель Центра Европа-Ближний Восток Института Европы РАН:

«Конечно, говорить о мире не приходится, да и о перемирии тоже. Можно говорить лишь о попытках выйти на какие-то схемы, но не более того. Все, что мы видим - это попытки разрешить ситуацию, но через реализацию своих интересов, как их понимают правящие группы в Турции, России и администрация США. Эти интересы далеко не всегда вписываются в русло процесса урегулирования в Сирии.

Реализация интересов Эрдогана - это нарушение того баланса, который сложился на севере Сирии за последние годы. Но просто так, без последствий, разрушение баланса не проходит. Какими будут последствия этого, мы увидим. Меморандум между Россией и Турцией по поводу условного раздела зон влияния в Сирии с российской стороны оговаривает, что если курды не согласятся с условиями перемирия, то для них положение осложнится, и российские подразделения будут вынуждены покинуть эту зону. То есть неуверенность здесь присутствует, ибо над поиском баланса и урегулирования в Сирии доминируют интересы внешних держав.

То, что сотворил Трамп, заявив о выведении большей части американских войск из Сирии, это большой посыл для дестабилизации ситуации в этой стране в целом. Это действие повлекло за собой и турецкий демарш, и обострение ситуации вокруг курдов, и подорвало имидж США на Ближнем Востоке для всех их союзников в этом регионе, включая и Израиль, и Саудовскую Аравию. Трамп сейчас ведом интересами предстоящих президентских выборов и работает на свою аудиторию, нисколько не заботясь ни о подлинном урегулировании в Сирии, ни о реальных интересах США в этом регионе.

Уничтожение аль-Багдади ничего не решит. Это действие, полезное лишь для Трампа. Оно будет иметь пропагандистский, информационный резонанс. Это акция символического порядка, но она позволяет президенту США выйти на трибуну и заявить, что с этим дьяволом покончено. Если это действительно так, то это полезно, но на деле аль-Багдади был тем фактором, который уже почти никак не влиял на ситуацию. Он был в бегах и занимался личным спасением.

Другое дело, что это никак не отмывает Трампа, поскольку в целом то, что он сделал, идет во вред реальным интересам Америки, но не во вред интересам России, как их понимают в Кремле.

На самом деле, то, что сделал сейчас Трамп в целом - это резкая смена всей парадигмы, всей сирийской стратегии Соединенных Штатов периода этого конфликта. Гражданские войны заканчиваются крупными договорами между реальными противоборствующими сторонами, которые сражаются между собой. Попытка подменить одну из этих сторон какой-то имитационной структурой обычно ни к чему не приводит.

Полагаю, что путь к урегулированию один - через Женевские переговоры. Участники их обозначены. Это и правительство Асада, и реальная оппозиция, как вооруженная, так и гражданская. Это путь внутреннего сирийского урегулирования. Однако сейчас проблема усугублена вторжением Турции и обострением курдского фактора. И пока мы не знаем, как в дальнейшем будут себя вести курды».

Михаил Магид, эксперт по Ближнему Востоку:

«Ничего в Сирии не закончилось. Трамп просто хочет повлиять на своих избирателей и убедить их в том, что у него там все хорошо закончилось. Но ИГ вовсе не является сейчас важнейшей военной силой в Сирии. Да и оно не прекратит действовать после гибели аль-Багдади.

Договоренности РФ и Турции в Сирии работают плохо, и дальше в северной Сирии может быть что угодно. Посмотрите на ситуацию с сочинским соглашением РФ и Турции по Идлибу, которому уже полтора года. Идут бои, соглашение не работает. То боевики выходят из Идлиба и совершают рейды против асадитов, то асадиты бомбят этот район, вторгаются в него и сносят с лица земли целые населенные пункты. Ровно то же самое возможно и с соглашением РФ и Турции по северной Сирии.

Причин, по которым российско-турецкие соглашения в Сирии плохо работают, две. Во-первых, слишком много независимых или, во всяком случае, влиятельных акторов - Турция, РФ, Иран, Асад, США, курдские ополчения. Сложно сбалансировать все интересы.

Во-вторых, интересы Турции и России антагонистичны. РФ защищает режим Асада и помогает Ирану (который делает то же самое, стремясь закрепиться в Сирии), Турция же поддерживает антиасадовскую оппозицию и хочет с ее помощью создать на севере Сирии прокси-государство, чтобы обеспечить переселение туда миллионов арабских и туркоманских беженцев из Сирии. Поэтому раздел Сирии идет сложно, нервно, у каждой стороны свое видение достигнутых договоренностей.

Наконец, в самом соглашении много дыр, как заметил американский посланник по Сирии, Джеймс Джеффри. Например, не прописаны механизмы удаления курдских ополчений из региона, не прописаны механизмы возвращения арабских беженцев. И каждая сторона будет толковать договор по-своему. Это создаст дополнительную напряженность.

Что теперь может случиться? Могут продолжиться боевые действия между турецкой армией и курдскими силами, и между турецкой армией и силами Асада, которые уже пришли на курдские земли и в арабские районы, которые недавно занимали курдские ополчения, и где сегодня арабы выступают вместе с курдами против Турции. Такие столкновения идут уже сейчас, но они могут разгореться с большей силой.

Может возникнуть военная ситуация с вялыми перестрелками, рейдами коммандос и с периодическими крупными вспышками боев и попытками продвижения турецкой армии, подобно тому, как в Идлибе вспыхивают бои между асадитами и анти-асадовскими силами.

Возможно, будут обсуждаться вопросы о дальнейшем разделе Сирии. Например, Эрдоган может заявить Москве: „Ладно, мы отдадим вам Идлиб, а вы отдайте нам весь север Сирии, зону безопасности вдоль границы - 30 км глубиной и 450 км длиной“. И они могут торговаться месяцами, годами, а все это время в Идлибе и на севере будет сохраняться военная ситуация.

Наконец, рано или поздно возникнут конфликты и другого рода. Курдские отряды заключили союз с Асадом и РФ, подразумевая, что эти российско-асадистские силы возьмут под контроль регионы, ранее занятые курдами, чтобы защитить их от Турции. А это огромные территории. И там асадиты, российские войска и особенно иранцы - самые близкие и влиятельные союзники Асада, станут устанавливать свои порядки. Причем, если для РФ это не столь важно, то Асад и иранские силы намерены там очень прочно закрепляться и подавлять всякое сопротивление - и курдов, и местных арабов. А это также чревато серией конфликтов.

Курды пытались создать свою автономию на севере Сирии. Но Асад им теперь этого не позволит. Есть пример того, как он поступил на юге Сирии. Там он пообещал амнистию местным силам оппозиции, а потом, когда пришел туда, стал арестовывать или убивать, и в этом регионе снова разгорелись конфликты. Думаю, так же, рано или поздно, случится и на севере».