Существует довольно распространенное заблуждение, что мол, Facebook является частной компанией, а потому в праве свободно подвергать цензуре все, что посчитает нужным.

На самом деле Facebook, как и другие гиганты Интернета: Google, YouTube (дочерняя компания Google) или Twitter, будучи виртуальными монополиями, до такой степени контролируют сегодня поток информации в Интернете, что стали "общественной трибуной" нашего времени. И это превращает их в нечто куда больше, чем просто частные предприятия, попутно налагая на них и особую ответственность.

Те, кто не могут публиковаться в Facebook или Twitter, фактически уже не обладают сегодня полноценной свободой слова.

Политики давно осознали, сколь важным общественным инструментом являются социальные сети. Недаром в таких странах, как Китай или Россия, свободного интернета нет. Намного печальнее, однако, то, что с течением времени западные правительства также стали посягать на свободу слова в Интернете – якобы во имя борьбы с "языком ненависти".

Контроль над свободой слова, а если уж быть точнее, ее подавление приобрело форму "сотрудничества" с интернет-гигантами - Facebook, Google, Twitter и YouTube – через "рекомендуемые инициативы", вроде "Кодекса поведения ЕС для противодействия незаконному языку ненависти в Интернете", требующего от социальных медиагигантов выступать в качестве цензоров от имени ЕС и в течение 24 часов удалять контент, расцениваемый как "незаконная пропаганда ненависти".

Это же самое стремление к контролю (подавлению) свободы слова привело и к появлению в 2018 году таких государственных законодательных актов, как, например, закон о цензуре в Германии.

Новый немецкий закон требует, чтобы платформы социальных сетей удаляли или блокировали у себя то, что предположительно является такими "уголовными преступлениями" как: клевета, дискредитация, диффамация или подстрекательство, в течение 24 часа с момента получения жалобы от пользователей. Если платформы окажутся не в состоянии это сделать, правительство Германии оставляет за собой право наложить на них штраф в размере до 50 миллионов евро за несоблюдение закона.

На деле же эти новые инициативы, предлагаемые в качестве решения в борьбе с "языком ненависти", лишь усугубляют государственную цензуру в Интернете.

Тем временем во Франции авторы опубликованного недавно правительственного отчета о Facebook, заказанного президентом Эммануэлем Макроном, призвали усилить государственный контроль над гигантами социальных сетей. Этот новый "надзор", в частности, предполагает предоставление полномочий "независимому регулятору" для контроля над тем, как Facebook осуществляет борьбу с тем, что предположительно является "языком ненависти". В докладе также содержится призыв принять законы, позволяющие французскому правительству расследовать и штрафовать социальные сети, которые "не берут на себя ответственность" за содержимое, публикуемое пользователями. При составлении отчета французские регуляторы, которые провели шесть месяцев в Facebook, отслеживая его политику, пришли к выводу о том, что: 

"Неадекватность и отсутствие доверия к саморегулируемому подходу, принятому крупнейшими платформами, оправдывают вмешательство общества, направленное на то, чтобы сделать их более ответственными".

И вот уже французский парламент обсуждает законопроект, который позволит этому новому "независимому регулятору" штрафовать высокотехнологичные компании на суммы в размере до 4% от их мирового дохода, если они не сделают достаточно для удаления "языка ненависти" из своей сети.

"Я надеюсь, что это [французское предложение] станет моделью, которая будет использована во всем Евросоюзе", - обрадовал нас Марк Цукерберг после своей недавней встречи с президентом Франции Макроном.

Между тем, в Париже 15 мая 17 стран (Австралия, Канада, Франция, Германия, Индонезия, Индия, Ирландия, Италия, Япония, Иордания, Нидерланды, Новая Зеландия, Норвегия, Сенегал, Испания, Швеция и Великобритания), Европейская комиссия и восемь крупных технологических компаний (Amazon, Daily Motion, Facebook, Google, Microsoft, Qwant, Twitter и YouTube) приняли соглашение о так называемом "Крайстчерчском призыве".

Инициированное Францией и Новой Зеландией соглашение был названо в память о террористической атаке, в результате которой в марте этого года в двух мечетях города Крайстчерча были убиты 51 человек.

Согласно странице "Крайстчерчского призыва" в Интернете:

"Крайстчерчский призыв является обязательством правительств и технологических компаний по искоренению террористического и насильственного экстремистского содержания в Интернете. Призыв основан на убежденности в том, что бесплатный, открытый и безопасный интернет предлагает необычайные преимущества для общества. Уважение к свободе выражения мнений является основополагающим. Однако никто не имеет права создавать и распространять террористический и экстремистский контент в Интернете.

Поддержка, оказанная в Париже Крайстчерчскому призыву, является лишь первым шагом. Теперь мы призываем другие страны, компании и организации присоединиться к нам".

США не подписали соглашение. В официальном сообщении Белого дома сказано:

"Мы по-прежнему активно прилагаем усилия по борьбе с террористическим содержанием в Интернете, продолжая уважать свободу выражения мнений и свободу печати. Кроме того, мы считаем, что лучшим инструментом в борьбе с террористическим нарративом является продуктивная агитация, а потому мы подчеркиваем важность продвижения заслуживающих доверия альтернативных нарративов в качестве основного средства, с помощью которого мы сумеем победить террористическую пропаганду".

В заявлении США подчеркивается, что проблема правительственных усилий по ужесточению цензуры во имя борьбы с "террористическим и насильственным экстремистским контентом в Интернете» заключается в том, где проводится черта, отделяющая приемлемое содержание от "разжигания ненависти", а также в том, в какой степени подобные усилия способны подавить права граждан на свободу слова".

Не случайно в Европе законы о разжигании ненависти все чаще используются для подавления тех граждан, кто не согласен с государственной миграционной политикой.

Именно требование предотвратить распространение террористического нарратива было использовано, например, в качестве предлога для репрессий в отношении Марин Ле Пен, лидера партии "Национальное объединение" (ранее известной как "Национальный фронт").

Она была обвинена в распространении "насильственных сообщений, подстрекающих к терроризму, порнографии или нанесению серьезного ущерба человеческому достоинству" и может быть осуждена на три года лишения свободы и к выплате штрафа в размере 75 тысяч евро.

"Преступление" Ле Пен состояло в том, что в 2015 году, в ответ на обвинения ее партии в "духовной общности с ИГИЛом" она написала у себя в "Твиттере" о "неприемлемых словесных параллелях", проиллюстрировав текст фотографиями злодеяний, совершенных ИГИЛом в Сирии и Ираке. На одной из фотографий было обезглавленное террористами ИГИЛа тело американского журналиста Джеймса Фоули, на других: человек в оранжевом комбинезоне, переезжаемый танком, и другой – заживо сжигаемый в клетке. Преступлением было признано то, что эти фотографии могли увидеть несовершеннолетние…

В Дании откровенная "критикесса" ислама Джалех Таваколи, датская блоггерша иранского происхождения, автор книги "Публичные тайны ислама", выложила в сеть видео с изнасилованием и убийством террористами "Исламского государства" в Марокко двух скандинавских молодых женщин. Таваколи не только обвинили в распространении экстремисткой видеосъемки, но и пригрозили лишением родительских прав в отношении приемной дочери. Таваколи объяснила, что решила поделиться видео, поскольку в то время как международные СМИ сообщили об обезглавливании датчанки, датские СМИ эту информации попытались скрыть.

И в том и в другом случае фактически было дано понять что правительства Европы будут считать преступлением распространение информации о зверствах исламских террористов. И это выглядит довольно мрачно.

К слову, те, кто подписал "Крайстчерчский призыв", похоже, имеют абсолютно разные взгляды на то, что считать терроризмом. И это, безусловно, весьма усложнит определение понятия "террористический нарратив".

Так, например, решение, принятое в этом году Великобританией - объявить террористической структурой всю "Хизбаллу" - резко контрастирует с подходом ЕС, признавшего в 2013 году террористами лишь "военное крыло" этой шиитской группировки. Решение ЕС было принято после организованного "Хизбаллой" годом ранее (в июле 2012 года) теракта в болгарском Бургасе, когда погибло пять израильских туристов и местный водитель автобуса, а еще 32 человека получили ранения.

К слову, вплоть до этого момента в ЕС и вовсе не считали "Хизбаллу" террористической организацией, хотя, например, США внесли ее в соответствующий список уже в 1997 году.

Учитывая все вышесказанное, невозможно не рассматривать нынешние попытки правительств по ограничению свободы слова, во имя каких бы благих намерений они ни продвигались, с острой тревогой за будущее свободы слова, как, впрочем, и за будущее в целом.

Автор: Джудит Бергман, обозреватель, юрист и политолог. "Институт Гэйтстоуна"

Перевод Александра Непомнящего